Первая красотка в городе

– это был мой муж… как бы, – сказала она.

– мне кажется, я больше не хочу, – сказал я.

– почему?

– во-первых, мне 48. во-вторых, это как ебаться в зале ожидания на автостанции.

она засмеялась.

– я – то, что вы, парни, называете “блядью”. я должна выебать 8 или 10 мужиков в неделю, по меньшей мере.

– это уж точно мне никак не поможет.

– зато мне поможет.

– ну.

мы еще раз по очереди приложились.

– тебе нравится с женщинами ебаться?

– я для этого и здесь.

– а с мужчинами?

– я не ебусь с мужчинами.

она присосалась к бутылке. наверное, добрую четверть выхлестала.

– может, тебе в жопу хотелось бы? может, тебе хотелось бы, чтобы какой-нибудь мужик выебал тебя в жопу?

– ты ахинею несешь.

она смотрела прямо перед собой. на дальней стене висел маленький серебряный Христос. и она смотрела на этого маленького серебряного Христа на кресте.

Христос был очень хорошенький.

– может, ты это утаивал. может, ты хочешь, чтобы кто-нибудь выебал тебя в жопу.

– ладно, пусть будет по-твоему: может, мне этого действительно хочется.

я взял штопор и откупорил верхушку нового французского вина, пропихнув крошки пробки и прочего дерьма в вино, как я обычно делал. только официанты в кино могут открывать французское вино без лажи.

я сделал первый хороший глоток. с пробкой и всем остальным. протянул ей бутылку.

нога у нее упала с кровати. лицо стало как у рыбы. она хорошенько глотнула.

я забрал у нее вино. казалось, маленькие крошки пробки в бутылке не знают, куда деваться. от некоторых я избавился.

– ты хочешь, чтобы я тебя в жопу выебала? – спросила она.

– ЧТО?

– а я МОГУ!

она поднялась с кровати, подошла к верхнему ящику комода, застегнула у себя на талии этот ремень и повернулась ко мне – и прямо на меня посмотрел ЗДОРОВЕННЫЙ целлулоидный хуй.

– десять дюймов! – рассмеялась она, выпячивая живот, подсовывая эту штуку прямо мне под нос. – и никогда не опускается, никогда не изнашивается!

– ты мне раньше больше нравилась.

– ты не веришь, что мой старший брат – Хайме Браво, великий тореадор?

о какая – стоит с привязанным целлулоидным хуем и спрашивает меня про Хайме Браво.

– я не думаю, что Браво имел бы в Испании успех, – сказал я.

– а ты бы имел в Испании успех?

– черт, да я в Лос-Анжелесе успеха не имею. а теперь сними, пожалуйста, этот уморительный искусственный хуй…

она отстегнула его и сложила обратно в верхний ящик комода.

я вылез из постели и сел на жесткий стул, отхлебывая из горла. она нашла себе другой стул, и вот так мы и сидели друг напротив друга, голые, и передавали другу другу бутылку.

– это мне почему-то напоминает старый фильм с Лесли Ховардом, хотя эту часть они бы ни за что не сняли. это же Ховард в кино по Сомерсету Моэму снимался?

БРЕМЯ СТРАСТЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ?

– я не знаю этих людей.

– правильно. ты слишком молодая.

– а тебе нравился этот Ховард, этот Моэм?

– у них у обоих стиль был. много стиля. но почему-то с ними обоими часы ли пройдут, дни или годы – начинаешь, в конечном итоге, думать, что тебя облапошили.

– но у них у обоих было то, что ты называешь “стилем”?

– да, стиль очень важен. множество людей орет правду, но без стиля она беспомощна.

– у Браво есть стиль, у меня есть стиль, у тебя есть стиль.

– хоть чему-то научилась.

потом я снова залез в постель. за мной – она. я попробовал снова. ничего не вышло.

– сосешь? – спросил я.

– конечно.

она взяла его в рот и что-то из меня выжала.

я дал ей еще пятерку, оделся, отхлебнул еще вина и спустился по лестнице, перешел через дорогу к заправке. аккумулятор зарядили полностью. я заплатил работнику, выкатил задним ходом машину, дернул по 8-й авеню. 2 или 3 мили за мною висел легавый на мотоцикле. в бардачке у меня лежала пачка КЛОРЕТОВ, я ее вытащил, извлек 3-4. лягаш, наконец, отлип и прицепился к какому-то япу, который внезапно свернул влево на бульвар Уилтшир, не включив поворотника и не просигналив рукой. они заслужили друг друга.

когда я приехал к себе, женщина спала, а маленькой девочке захотелось, чтобы я почитал ей из книжки под названием ЦЫПЛЯТА КРОХИ СЬЮЗАН. это было ужасно. Бобби нашел картонный ящик, чтобы в нем могли спать цыплята. он поставил его в угол за кухонную плиту. потом Бобби насыпал немного кашки Крохи Сьюзан в маленькую тарелочку и аккуратно поставил ее в ящик, чтобы цыплята могли немножко пообедать. а Кроха Сьюзан смеялась и хлопала своими маленькими жирными ладошками.

позже выясняется, что два других цыпленка – петушки, а Кроха Сьюзан наседка, наседка, отложившая чудеснейшее на свете яйцо. вот те на.

я уложил маленькую девочку, зашел в ванную и пустил в ванну горячую воду. потом залез туда и подумал: в следующий раз, когда аккумулятор сядет, пойду в кино.

потом я вытянулся в горячей воде и забыл обо всем. почти.

Президент Соединенных Штатов Америки сел в машину в окружении своих агентов. На заднее сиденье сел. Стояло темное и ничем не выдающееся утро. Никто не говорил ни слова. Они покатили вперед, и шины шуршали по улицам, все еще мокрым от ночного дождика. Молчание было необычнее, чем когда-либо раньше.

Они некоторое время ехали, затем Президент спросил:

– Послушайте, а ведь это дорога не в аэропорт?

Агенты не ответили. Отпуск был запланирован. Две недели в личном доме. Самолет ждал его в аэропорту.

Снова начало моросить. Похоже, опять дождь припустит. Все, включая самого Президента, были одеты в тяжелые плащи; шляпы; от этого казалось, что в машине не продохнуть. Снаружи холодный ветер не утихал.

– Водитель, – сказал Президент, – мне кажется, вы на неверном пути.

Водитель не ответил. Остальные агенты смотрели прямо вперед.

– Послушайте, – сказал Президет, – может кто-нибудь подсказать этому человеку правильную дорогу в аэропорт?

– Мы не едем в аэропорт, – произнес агент слева от Президента.

– Мы не едем в аэропорт? – переспросил Президент.

Агенты снова затихли. Морось перешла в дождь. Водитель включил дворники.

– Слушайте, в чем дело? – спросил Президент. – Что тут происходит?

– Которую неделю уже льет, – сказал агент, сидевший с водителем. Это угнетает. Хорошо бы немного солнышка.

– Я б тоже не отказался, – подтвердил водитель.

– Тут что-то не так, – сказал Президент. – Я требую знать…

– Вы больше не в том положении, чтобы требовать, – ответил агент справа.

– Вы имеете в виду?.. – начал Президент.

– Мы имеем в виду, – ответил тот же агент.

– Это будет покушение? – спросил Президент.

– Вряд ли. Это старомодно.

– Тогда что…

– Прошу вас. У нас приказ ничего не обсуждать.

Они ехали так несколько часов. Дождь не прекращался. Никто не произносил ни слова.

– Теперь, – произнес агент слева, – еще один круг и сворачивай. Хвоста нет.

Дождь нам очень помог.

Машина еще немного покружила по местности и свернула на узенькую грунтовку. Было грязно, и колеса то и дело скользили, проворачивались, потом снова отыскивали опору, и машина продвигалась вперед. Человек в желтом дождевике посветил фонариком и направил их в открытые ворота гаража. Место было уединенным, вокруг много деревьев. Слева от гаража стояла небольшая ферма. Агенты открыли двери машины.

– Выходите, – велели они Президенту. Президент повиновался. Агенты тщательно обступили Президента, хотя вокруг не было ни души на многие мили, если не считать человека с фонариком и в желтом плаще.

– Я не понимаю, почему все нельзя сделать прямо здесь, – произнес человек в желтом плаще. – По-другому точно выйдет рискованнее.

– Приказ, – ответил один агент. – Сам знаешь. Он всегда был знаменит своей интуицией. А теперь и подавно.

– Холодина какая. У вас есть время выпить чашечку кофе? Он готов.

– Очень мило с твой стороны. Мы долго ехали. Я полагаю, вторую машину снарядили?