Большой куш

стоит обижаться, – красит губы она, – тебе же все равно, что о тебе думают другие? Хочешь пить, пей. Только не нужно сыпать фразами Снуппиного производства на тему алкоголя и неудач. Вчера пробовал. Это все оправдания слабаков.

– Зачем ты красишься? – спрашиваю я. – Все равно ведь под головой Матушки Енотихи не видно.

– Да, – соглашается она. – И твоего уродливого иероглифа не видно было, так ведь?

– Ну, так – тупо говорю я.

Матушка Енотиха поворачивается ко мне и, освобождая груди, говорит:

– Под башкой Енота можно быть красивым, а можно уродом. Можно неудачником, а можно победителем. Можно быть каким угодно, все равно никто не видит, но ты-то – ты-то знаешь, какой ты есть под этой башкой. Так что только тебе выбирать, каким быть на самом деле. И быть таким не для кого-то, эти «кто-то» все равно видят только вышитую морду Енота, а для себя. Понимаешь, милый?

Конечно, нет. Я понимаю только, что Лена только что попыталась донести до меня что-то важное. Намекает на что-то. Только, честно говоря, я тугодум – и если хочешь чего мне сказать, говори прямо.

Чего ей от меня надо? Да, думаю я, глядя в ее груди, которые глядят в меня, кажется, я угадал.

– Хочешь?.. – сдавленным, как когда-то Микки на лодке, голосом спрашиваю я.

– Здесь? – спрашивает она и подмигивает. – Прямо здесь?

– М-м-м-м, да! – говорю я.

– М-м-м-м, – говорит она. – Нет! Забудь.

И добавляет, надевая на себя капюшон Енотихи:

– Здесь ты мне понадобишься совсем для другого, милый.

18

– Привет, Енот, – бросает мне Снуппи, проходящий мимо. – Иду отлить.

– Надевай памперсы, – советую я.

– Как бы не так, – угрюмо говорит Снуппи. – Директор, чтоб его, теперь проверяет каждого на их наличие. Тебе-то все равно, ты молод, у тебя с пузырем все в порядке. Кстати. Передал Белоснежке посылку Микки?

– Да, конечно. Серебряная цепочка и сердечко из янтаря.

– Порылся?

– Нет, она при мне сама раскрыла.

– Конечно, с Микки она больше гулять не станет?

– Само собой, Снуппи. Были сомнения?

Снуппи качает головой и удаляется. Я облокачиваюсь на стойку тира и блаженно вздыхаю. Здесь хорошо. Тир находится как бы в центре парка, но в то же время, чтобы в него попасть, нужно пройти по узкой тропинке между «Вертящейся тарелкой» и аттракционом «Ракета». Близость краев «Тарелки» нервирует, ведь она вращается с бешеной скоростью. Поэтому в тире народу немного. Как правило, парочки. Самец, перед тем как поиметь самку, демонстрирует ей навыки стрельбы и выживания, блин.

– …нот!

– А, что?! – подскакиваю я.

– Не спать, Кроха Енот! – рычит директор, который обнаружил меня задремавшего. – Какого дьявола ты дрыхнешь?!

– Виноват!

– Ладно, не до тебя. Енот, слушай меня внимательно. Как ты понимаешь, после трагического происшествия с Микки-Маусом у нас возникла проблема.

– Да, конечно, босс! – беру под козырек, то есть под ухо Енота.

– И довольно большая. Нам нужен Микки-Маус. Понятно, что не эта чертова мышь сама по себе, а человек, который