Остров мечты

— Ну всё, пойдёмте отсюда, — сказал Сёдзо и шагнул вперёд.

Он не знал, какие чувства навеяли его спутникам эти развалины, и не собирался спрашивать их об этом, но увиденное, без сомнения, произвело на обоих глубокое впечатление. Девушка ещё сильнее, чем прежде, стиснула руку Сёдзо, а мальчик больше уже не решался заглядывать в дупла сухих деревьев.

Они молча шли по лесу, вновь ставшему густым и тенистым.

— Что-то мне боязно, — вдруг пробормотал мальчик. — Я вижу какие-то странные фигуры.

Сёдзо посмотрел вокруг, но не увидел ничего, кроме пышных древесных крон с мерцающими в них солнечными бликами.

— Идёмте! — решительно произнесла девушка. В отличие от замешкавшегося в испуге мальчика, она ускорила шаг, крепко держа Сёдзо за руку и увлекая его за собой, словно что-то властно звало или тянуло её вперёд.

Земля у них под ногами из мягкой и влажной вдруг сделалась сухой и комковатой. Деревья с толстыми стволами и густой листвой попадались всё реже, их сменили деревца с длинными тонкими ветками и мелкими редкими листочками, подступавшие к самой вершине откоса.

Наверху, на насыпи, росли высокие деревья, на которых там и сям сидели цапли, то расправляя, то складывая крылья. Ещё несколько птиц парило в воздухе над деревьями, совершая плавные виражи. Всё это даже отдалённо не напоминало той ужасающей картины, которую Сёдзо застал утром. Никаких тревожных криков тоже не было слышно.

— Видимо, стая улетела на поиски корма, а оставшиеся птицы спокойно дожидаются возвращения своих товарищей. Похоже, ничего страшного не произошло. Выходит, я напрасно поднял тревогу, — в смущении проговорил Сёдзо.

Но спутники явно не разделяли его оптимизма. Мальчика била дрожь — это было видно невооружённым глазом. Девушка, выпустив руку Сёдзо, застыла на месте и напряглась, как натянутая струна.

Тонкие ветки растущих на откосе деревьев были сплошь увиты лианами, сплетаясь с ними в плотную сеть.

Внезапно верхушка одного из деревьев поблизости резко качнулась. Все трое инстинктивно посмотрели туда: там, повиснув вниз головой, билась цапля, запутавшаяся в сети из веток и лиановых стеблей.

— Ну что же ты, глупенькая! — воскликнул Сёдзо и, протянув руки, попытался разделить спутанные ветки. Стоя у него за спиной, девушка и мальчик испуганно следили за происходящим.

Мальчик достал из кармана и протянул Сёдзо нож, которым тот перерезал несколько стеблей. Всё это время цапля продолжала исступлённо метаться и хлопать крыльями. Стебли лиан, хоть и тонкие, оказались на удивление неподатливыми, и Сёдзо пришлось основательно потрудиться, прежде чем образовалось достаточно места, чтобы пленница могла выбраться на свободу.

Но, как ни странно, птица оставалась в том же положении и не пыталась взлететь, а только по-прежнему отчаянно хлопала крыльями.

— Ой, смотрите! — закричал мальчик. — У неё связаны лапы!

И действительно, ноги цапли были обвиты длинной нитью, которая цеплялась за ветки соседних деревьев и запутывалась в них. Дотянуться до ног несчастной цапли Сёдзо не мог. А какого-нибудь дерева потолще, на которое он рискнул бы забраться, поблизости не было.

— Ничего не получится, — вздохнул Сёдзо и опустил руки. — Единственным выходом было бы рубить все деревья вокруг. Но у цапли и так уже переломаны ноги и крылья.

Девушка и мальчик молча смотрели на цаплю, трепыхавшуюся из последних сил.

— Это леска, — после долгой паузы сказал мальчик. — Кто-то бросил её в воду или оставил на берегу, вот птицы в ней и запутались. Сейчас леску делают из нейлона, она такая прочная, что не порвёшь.

С этими словами мальчик посмотрел вокруг, и в тот же миг из груди у него вырвался громкий стон: «A-а!» Повсюду, куда ни бросишь взгляд, в кронах деревьев белели птичьи перья.

По мере того как Сёдзо и его спутники поднимались вверх по откосу, это зрелище становилось всё более устрашающим — невозможно было и шага ступить, чтобы не увидеть скрытые листвой тела мёртвых птиц. Весь склон превратился в место массовой гибели цапель. И не только цапель — среди них попадались и чайки. Птицы висели головой вниз, а лапы их были скованы опутавшей деревья леской.

— Вот ещё одна!.. И ещё!.. — восклицал мальчик каждый раз, когда, раздвинув ветки, обнаруживал очередную мёртвую птицу.

Всё это напоминало эшафот, где целая стая птиц в одночасье превратилась в скопище подвешенных за ноги пернатых трупов.

Цапля, которую они обнаружили в самом начале, уже затихла и перестала дёргаться. Видимо, каждая из птиц билась до последнего, пытаясь вырваться на свободу, — их полураскрытые крылья были неловко вывернуты наружу, а длинные шеи и лапы застыли в странном, неестественном положении.

Смерть ещё не успела наложить на них свою тлетворную печать. Некоторые из птиц казались сероватыми от налипшей грязи, но изначально белые перья и пух оставались нетронутыми. Даже чайки с чёрной каймой на крыльях сверкали белизной своего оперения.

Белые птицы… От их белизны ещё горестней сжималось сердце. Особенно при виде цапель, чья грациозная стать, казалось, говорила: вот оно, зримое воплощение полёта, его живая суть, его душа!

И — нейлоновая леска… Не пеньковая, не хлопковая, не льняная нить, а искусственное синтетическое волокно, тонкое, прозрачное, прочное. Продукция нефтехимической промышленности. Перед глазами у Сёдзо, словно наяву, возникли сверкающие серебром башни нефтеочистительного комбината, опутанные паутиной таких же серебристых труб. А позади них высятся сияющие белые громады токийских небоскрёбов…

— Недаром мне мерещилось, будто в воздухе висит множество каких-то белых клочьев. Я не догадался, что это — птицы, но сердце так и захолонуло, — в ужасе проговорил мальчик. — Давайте перережем леску и похороним их.

— Это не так-то просто. Их тут видимо-невидимо. Да и не до каждой можно дотянуться, — ответил Сёдзо. В глубине души он считал, что лучше ничего не трогать. Всё вокруг словно говорило ему: скрывать этого нельзя, — по крайней мере, вы, трое, должны это видеть!

Исполненный жизни лес на поверку оказался пристанищем смерти. «Остров мечты», куда заманила Сёдзо девушка, сперва посадив его на мотоцикл, а потом в резиновую лодку, обернулся не сказочными кущами, в которых обитают на свободе птицы, звери, рыбы и насекомые. Это был образчик новой природы, в которую уже успели внедриться и нефть, и железо, и бетон, и вспененный полистирол, и пластик.

Сёдзо дёрнул за конец лески, обвившейся вокруг чайки, висевшей на высоте его вытянутой руки. Мёртвая птица качнулась, словно тряпка, которую отжали и, не расправив, повесили сушиться, а вместе с ней закачались не только соседние ветки, но и ветви дальних деревьев. Леска оказалась на удивление длинной. Но с какой бы силой ни дёргал за неё Сёдзо, она не думала рваться и лишь впивалась ему в пальцы.

Внезапно из самой гущи деревьев со сплетёнными тонкими ветвями донёсся странный, незнакомый голос. Вернее, даже не голос, а какой-то клёкот, похожий не то на дикий смех, не то на отчаянные рыдания, и было трудно понять, кто издаёт эти леденящие кровь звуки — человек или птица.

Раздвигая ветки, Сёдзо с мальчиком бросились туда. В глубине зарослей, где ветви деревьев и лианы ещё теснее переплетались между собой, образуя плотный шатёр, стояла девушка, а прямо у неё над головой раскачивалась прекрасная мёртвая цапля с полураскрытыми крыльями.

Расставив руки в стороны, девушка совершала ими волнообразные движения, покачиваясь корпусом из стороны в сторону. Несмотря на ленту, волосы её были растрёпаны и усыпаны крошевом сухих листьев, к плечу кожаной куртки прилипла тонкая паутина, полусапожки покрылись пылью. Затаив дыхание, Сёдзо с мальчиком молча взирали на неё.

В деревьях на насыпи снова тревожно заголосили цапли. Солнце стояло в зените и светило ярче прежнего, и только фигуру девушки окутывала непроницаемая пелена мрака. Раз от разу её движения становились всё более быстрыми и неистовыми. Косметика у неё на лице почти совсем стёрлась. Она смотрела на подошедших не то чтобы отсутствующим, но каким-то отстранённым взглядом и, судя по всему, не видела их. С губ её по-прежнему срывались сдавленные стоны. В какой-то момент черты её исказились гримасой боли, она опустила веки, словно погружаясь в сон, а затем вдруг сверкнула глазами и сквозь стиснутые зубы резко и внятно прошипела: «Ш-ш, ш-ш».