Сага о Йёсте Берлинге (другой перевод)

Характерно, что А. М. Горький сближает двух таких казалось бы разных писательниц, как Сельма Лагерлёф и итальянская романистка и новеллистка Грация Деледда. У Сельмы Лагерлёф на первом месте романтический пафос, увлечение фантастикой; у Грации Деледда — суровая реальность жизни сардинских крестьян и интеллигентов, вышедших из их рядов. Различие писательской манеры Сельмы Лагерлёф и Грации Деледда не снимает главного в их творчестве: высокой человечности, которая господствует в произведениях двух писательниц, живших в столь различных странах, как Швеция и Италия.

Народные мотивы, широкое использование шведского народного творчества весьма отчетливо звучат у Сельмы Лагерлёф. Обрабатывая народные легенды и сказания, писательница углубляет психологические мотивы поступков людей. Ей также весьма присущ так называемый «анимизм» — образное оживление неодушевленной природы. В главе «Ландшафт» («Сага о Йёсте Берлинге») горы беседуют с равниной, которая жалуется на печальную судьбу. Все предметы, даже старые экипажи, размышляют о своей горькой участи. «Дайте нам отдохнуть, дайте нам развалиться, — просят старые экипажи. — Довольно мы тряслись по дорогам, довольно мы впитали в себя влаги во время проливных дождей. Дайте нам отдохнуть!»

Тут само собой напрашивается сопоставление со сказочным миром Г. X. Андерсена. Конечно, Сельма Лагерлёф не избежала воздействия датского сказочника. Правда, он непосредственнее и веселее, их роднит между собой не только поэтический «анимизм», но и та доброта и гуманность, которые лежали в основе этических понятий обоих писателей. Любопытно ознакомиться с кругом чтения Сельмы Лагерлёф, с теми мировыми именами, которые, по собствен* ному признанию писательницы, были «вечными спутниками ее духовной жизни». Она писала: «Я увлекалась Диккенсом и Теккереем, Доде и Флобером, Ибсеном и Бьёрнсоном, Тургеневым и Толстым, Андерсеном и Якобсеном». Но, пройдя сквозь все эти «увлечения», Сельма Лагерлёф не стала простой подражательницей. Ее никак нельзя упрекнуть в каком-либо эпигонстве. Тот стиль, который писательница нашла в «Саге о Йёсте Берлинге», был подлинно новаторским. Недаром он вызвал ряд подражаний, и в первую очередь в шведской литературе. Вслед за первенцем Сельмы Лагерлёф появились «Гитара и гармоника» Густава Фрединга, «Лирические стихотворения и фантазии» Пера Халльштрема, «Легенды и песни» Оскара Левертина.

Йёста Берлинг стал не только героем родного края Сельмы Лагерлёф, но и национальным шведским героем.

Бывают, по известному латинскому выражению, «авторы единой книги». Сельма Лагерлёф не принадлежит к их числу. Если «Сага о Йёсте Берлинге» считается непревзойденным шедевром писательницы, то и в дальнейшем в ее творчестве можно найти немало значительных произведений. «Сага о Йёсте Берлинге» была признана на родине Сельмы Лагерлёф не сразу, но принесла ей славу несколько позже и утвердила ее в правильности выбранного пути.

Сельма Лагерлёф — плодовитая писательница. Обогащенная впечатлениями от многочисленных путешествий по Швеции, Италии, Германии, Бельгии, Ближнему Востоку, Англии, Дании и России, где она побывала в 1912 году, писательница создавала роман за романом. Роман о шведском крестьянстве — «Иерусалим» (1901 —1902), «Чудесное путешествие Нильса Хальгерсона по Швеции» — поэтический путеводитель по родине писательницы (1906—1907), «Император португальский» (1914), «Гномы и люди» (1915) и другие.

Особенно популярной Сельма Лагерлёф стала в начале нашего века. Ее пятидесятилетие в 1908 году превратилось в национальный праздник Швеции. В следующем году Сельме Лагерлёф была присуждена Нобелевская премия «за благородный идеализм и богатство фантазии», как официально говорилось в постановлении жюри.

Сельма Лагерлёф не принадлежала ни к одной из политических партий и даже порой подчеркивала, что нарочито отстраняется от политики. В то же время она была участницей довольно сильного в Швеции женского движения и своим веским словом поддерживала борьбу женщин за избирательные права, за улучшение их быта, за полное признание их личной свободы и независимости. Здесь стоит припомнить ее известную речь, произнесенную на мировом женском конгрессе в Стокгольме в 1911 году. По долгу совести, из чувства глубокой гуманности она ратовала за уничтожение общественных непорядков и патетически восклицала: «Где то государство, в котором нет бездомных детей, где молодежь не идет к гибели, но где все юные граждане воспитываются в бодрости духа и здоровье, согласно их правам?

Где то государство, которое готовит всем своим старикам обеспеченную и почетную старость, заслуженную всеми, кто приближается к концу жизни?

Где то государство, которое карает не из мести, но исключительно для того, чтобы воспитывать и исправлять, как это следовало бы делать всем умным и сознательным людям?

Где то государство, которое способно пестовать каждое дарование?

Где то государство, в котором неудачник окружен такой же заботой, как и преуспевающий?

Где то государство, которое не порабощает малые народности, не будучи в состоянии сделать их счастливыми? Где государство, использующее любую возможность жить собственной свободной жизнью, не мешая другим? Где государство, которое не допустит гибели отдельных членов общества от нужды, пьянства и позорного образа жизни?»

Стоя на позициях буржуазного пацифизма, Лагерлёф в годы первой империалистической войны принимала деятельное участие в организациях защиты культуры против войны, ее выступления на различных собраниях, конференциях и конгрессах не только раскрывают высокий нравственный облик писательницы, но и показывают, как убедительно и логически ясно сражалась она за великое дело мира. Эта ее антивоенная деятельность особенно усилилась в последние годы жизни писательницы, когда она неоднократно высказывалась и в художественных произведениях и в публичных выступлениях против ужасов и разрушений, которые несут несправедливые захватнические войны.

Сельма Лагерлёф умерла в 1940 году, уже изведав мировую славу. Писательница была первой женщиной, избранной в действительные члены Шведской академии наук.

В дореволюционной России было выпущено собрание ее сочинений в десяти томах. Отдельные ее повести и рассказы печатались в периодических изданиях и пользовались большой известностью.

Составляя план издательства «Всемирная литература», уже в советское время, А. М. Горький включил в этот план сборник новелл Сельмы Лагерлёф «Гномы и люди», вышедший на русском языке в 1922 году.

Благодаря широте своего воображения, народному колориту произведений и законченности художественной формы Сельма Лагерлёф завоевала любовь читателей многих стран.

АЛЕКСАНДР ДЕЙЧ