Гулящая

- Сам бог глаголет вашими устами! - воскликнул Колесник, садясь рядом с нею. Толстый лавочник и гнилозубый тоже подсели к компании.

- Жена, голубушка! - сказал Загнибеда.- Ты у меня первая, ты и последняя! Угости добрых людей. Страх как люблю посидеть с добрыми людьми, покалякать, попеть.

- Уж если петь, так божественное,- сказала дьячиха.

- Божественное! Божественное! - закричали все.

Лавочница затянула "Христос воскресе!", остальные подхватили. Бабы пели тонкими голосами; мужчины гудели, как жуки; только Колесник ревел таким густым басом, что стекла дребезжали, за что кума то и дело била его кулаком по спине. Колесник пел, как будто и не чувствовал ее тумаков; зато в конце так рявкнул, что кума не выдержала и треснула его по спине изо всей силы; Колесник охнул. Все засмеялись, а Колесник сунул руку за спину куме и ущипнул ее. Та вскрикнула, навалилась на стол... Бутылки и рюмки покачнулись, упали... Послышался звон битого стекла.

- Стойте! стойте! не бейте! - крикнул кто-то.

- Ничего, ничего. Где пьют, там и бьют! - сказал Загнибеда.- Жена! угости-ка еще.

После новой рюмки все запели кто в лес, кто по дрова. Дьячиха затянула "Вдовушку", лавочница - "Куму"; румяная кума Колесника - "Вы не троньте меня, хлопцы,- за телятами иду...". Толстый лавочник, склонившись на плечо дьячихи, плакал; Загнибеда, слушая лавочницу, притопывал ногами; гнилозубый, прижавшись головой к стене, храпел во всю ивановскую; Колесник подпевал куме Загнибеды. Одна Загнибедиха, белая как мел, посматривала на всех горящими глазами и болезненно улыбалась...

Христя, услыхав невообразимый шум, подошла к двери поглядеть. Она отродясь такого не видывала! "Одурели они, ополоумели! Друг на дружку лезут, друг дружки не видят. И это богачи, купцы гуляют-пируют! С жиру бесятся",- подумала Христя и, прошмыгнув к столу так, чтобы никто не заметил, взяла кусочек кулича и стала жевать. Она сегодня еще не ела; во рту у нее пересохло; черствый кулич застревал в горле. От шума и гама, от чужих песен ей стало так грустно. Солнце уходило на покой, багровым светом озаряя землю. Христя облокотилась на стол и, глядя, в окно, засмотрелась на это кровавое пламя и задумалась...

Страшный грохот испугал ее. Она бросилась в комнату. Там, как гора, лежал посреди комнаты лавочник. Он пытался встать, но не удержался, покачнулся и - плюх! - растянулся во весь рост посреди комнаты. Загнибедиха вскрикнула.

- Не пугайтесь, Олена Ивановна; ни черта ему не сделается! - сказал Колесник и, ухватив лавочника за ногу, поволок его в боковушку.

- А этот чего здесь носом клюет? - крикнул Колесник, увидев гнилозубого, взял его в охапку и понес к лавочнику.

- Очищайте, очищайте место! - кричала вслед ему жена гнилозубого и, когда он вернулся, поцеловала его.

- Вот бы мне такого мужа! А не гнилозубого да сопливого! - целуя Колесника, шептала она так, что все слышали.

- Ах, дуй его горой! Они целуются, а мне нельзя! - воскликнула лавочница и бросилась к Колеснику