Бегущая по волнам

ли приближаться к набережной. Там шла, бежала и перебегала толпа. Среди яркого света увидел я восемь лошадей в султанах из перьев, катавших огромное сооружение из башенок и ковров, увитое апельсинным цветом. На платформе этого сооружения плясали люди в зеленых цилиндрах и оранжевых сюртуках; вместо лиц были комические, толстощекие маски и чудовищные очки. Там же вертелись дамы в коротких голубых юбках и полумасках; они, махали длинными шарфами, отплясывали, подбоченясь весьма лихо. Вокруг несли факелы.

- Что они делают? - вскричала Дэзи. - Это кто же такие?

Я объяснил ей, что такое маскарадные выезды и как их устраивают на юге Европы. Тоббоган задумчиво произнес:

- Подумать только, какие деньги брошены на пустяки!

- Это не пустяки, Тоббоган, - живо отозвалась девушка. - Это праздник. Людям нужен праздник хоть изредка. Это ведь хорошо - праздник! Да еще какой!

Тоббоган, помолчав, ответил:

- Так или не так, я думаю, что если бы мне дать одну тысячную часть этих загубленных денег, - я построил бы дом и основал бы неплохое хозяйство.

- Может быть, - рассеянно сказала Дэзи. - Я не буду спорить, только мы тогда, после двадцати шести дней пустынного океана, не увидели бы всей этой красоты. А сколько еще впереди!

- Держи к лестнице! - закричал Проктор матросу. - Убирай весла!

Шлюпка подошла к намеченному месту - каменной лестнице, спускающейся к квадратной площадке, и была привязана к кольцу, ввинченному в плиту. Все повыскакивали наверх. Проктор запер вокруг весел цепь, повесил замок, и мы разделились. Как раз неподалеку была гостиница.

- Вот мы пока и пришли, - сказал Проктор, отходя с матросами, - а вы решайте, как быть с дамой, нам с вами не по пути.

- До свидания, Дэзи, - сказал я танцующей от нетерпения девушке.

- А... - начала она и посмотрела мельком на Тоббогана.

- Желаю вам веселиться, - сказал моряк. - Ну, Дэзи, идем.

Она оглянулась на меня, помахала поднятой вверх рукой, и я почти сразу потерял их из вида в проносящейся ураганом толпе, затем осмотрелся, с волнением ожидания и с именем, впервые, после трех дней, снова зазвучавшим как отчетливо сказанное вблизи: "Биче Сениэль". И я увидел ее незабываемое лицо.

С этой минуты мысль о ней не покидала уже меня, и я пошел в направлении главного движения, которое заворачивало от набережной через открытую с одной стороны площадь. Я был в неизвестном городе, - чувство, которое я особенно люблю. Но, кроме того, он предстал мне в свете неизвестного торжества, и, погрузясь в заразительно яркую суету, я стал рассматривать, что происходит вокруг; шел я не торопясь и никого не расспрашивал, так же, как никогда не хотел знать названия поразивших меня своей прелестью и оригинальностью цветов. Впоследствии я узнавал эти названия. Но разве они прибавляли красок и лепестков? Нет, лишь на цветок как бы садился жук, которого не стряхнешь.

Глава XXII

Я знал, что утром увижу другой город - город, как он есть, отличный от того, какой я вижу сейчас, - выложенный,