Чудеса Антихриста

Фалько говорит, что в горе отражаются все двадцать пять лет его жизни, проведенных здесь. В первые годы его величия жизнь его полна подвигов. Он словно шел по бесконечной аллее, обсаженной лимонами и виноградом. Жизнь его изобиловала подвигами, как изобилуют плодами апельсиновые деревья, растущие у подножья Этны. С годами подвиги его становились реже, но зато они были количественны, как дубы и каштаны на склонах горы. А теперь, стоя на вершине величия, он презирает всякое дело. Его жизнь бесстрастна и холодна, как горная вершина; с него довольно, что мир лежит у его ног. Но надо понимать, что, если он что-либо предпримет теперь, ничто не сможет ему препятствовать. Он так же ужасен, как огнедышащая вершина.

Фалько идет впереди и говорит, Пассафиоре и Биаджио следуют за ним в немом ужасе. В темноте они неясно различают могучие склоны Этны с развертывающимися под их ногами городами, полями и лесами. И Фалько мнит себя таким же могучим, как эта гора.

Чем выше они поднимаются, тем страшнее становится кругом. Зияющие трещины в земле; серный дым из кратеров, такой густой и тяжелый, что не может подняться в воздух и стелется по склонам горы; дрожание почвы под ногами; непрестанные глухие раскаты грома под землей; скользкая, неровная ледяная поверхность, прорезанная потоками; страшный холод, резкий, колющий ветер, — все это делает их путешествие невыносимым.

И Фалько говорит, что все это похоже на него? Так какова же его душа? Неужели в ней царят холод и ужас, как на вершине Этны?

Они спотыкаются о льдины и с трудом пробираются сквозь снег, лежащий иногда на фут глубины. Сильный ветер едва не сваливает их с ног. Им приходится по временам пробираться сквозь талый лед и глубокую воду. И в то время, как они почти коченеют от холода, земля под их ногами содрогается от вечного пламени.

Они вспоминают, что в горе томится Люцифер и с ним другие осужденные. Они боятся, не ведет ли их Фалько к дверям ада.

Но они переходят ледяное поле и подходят к отвесному конусу пепла на самой вершине Этны. Тут они с трудом пробираются вверх, скользя по осыпающимся грудам пепла и пемзы. Когда они достигают половины конуса, Фалько берет у них венок и делает им знак остаться. Он один поднимется на вершину.

Начинает уже светать, и, когда Фалько достигает вершины, из-за горизонта выплывает солнце и огненными лучами заливает величественную Монджибелло и старого разбойника на ее вершине. Тень от Этны падает через всю Сицилию, и кажется, что стоящий там наверху Фалько протянулся по всему острову от одного берега до другого.

Фалько стоит и смотрит вокруг. Он взглядывает в сторону Италии, и ему кажется что он видит Неаполь и Рим. Он бросает взгляды на восток, к Турции, и на юг, к земле Сарацин.

Ему чудится, что все лежит у его ног, преклонившись перед его величием.

И Фалько кладет свой венок на вершину Монджибелло.

Сойдя к своим товарищам, он серьезно пожимает им руки. Сходя с вершины, он поднимает маленький камешек пемзы и кладет его в карман. Фалько взял его на память о прекраснейшей минуте своей жизни. Никогда он не чувствовал себя таким великим, как здесь — на вершине Монджибелло.

В этот торжественный день Фалько не хочет работать. На следующий день, говорит он, он пойдет и разрушит железную дорогу.

На дороге между Патерно и Адерно лежит уединенное поместье. Поместье большое и принадлежит вдове донне Сильвии, у которой несколько здоровых сильных сыновей. Все это мужественные люди, которые не боятся круглый год жить в поместье.

Дело было на следующий день после того, как Фалько увенчал вершину Монджибелло. Донна Сильвия сидела у дверей дома за прялкой. Она одна дома. В это время в ворота тихонько проскальзывает нищий.

Это старик с длинным горбатым носом, свешивающимся над верхней губой, щетинистой бородой, с тусклыми глазами и покрасневшими веками. Ничего нельзя себе придумать противнее этих глаз; они смотрят косо и пытливо, и белок их подернут желтизной. Нищий высокий и худой, во время ходьбы все тело его извивается, словно ползет. Он входит так тихо, что донна Сильвия не слышит его шагов. Первое, что она замечает, это его тень, извивающуюся перед ней, тонкую, как змея.

Увидя тень, она поднимает голову. Тогда нищий кланяется ей и просит у нее макарон.

— Макароны у меня как раз варятся, — говорит донна Сильвия, — сядь и подожди, пока они будут готовы.

Нищий садится возле донны Сильвии и немного погодя вступает с ней в разговор. Разговор скоро переходит на Фалько Фальконе.

— Правда, что вы позволяете вашим сыновьям работать на железной дороге донны Микаэлы? — спрашивает нищий.

Донна Сильвия кивает утвердительно.

— Вы храбрая женщина, донна Сильвия. Фалько может мстить вам за это.

— Пусть делает что хочет, — говорит донна Сильвия. — Я не хочу повиноваться убийце моего отца. Он заставил его бежать из тюрьмы в Августе, и моего отца поймали и застрелили.

Сказав это, она встала и пошла за макаронами.

Когда она вошла в кухню, она увидала, что нищий сидел на каменной скамье, раскачиваясь взад и вперед. Ни секунды он не остается спокойным. А перед ним извивается его тень, узкая и подвижная, как змея. И тут донна Сильвия вдруг вспоминает, что слышала она однажды от Катарины, жены Нино. — «Как узнаете вы Фалько после стольких лет?» — спросили ее. — «Как же мне не узнать человека с тенью змеи, — отвечала она. — Это останется у него на всю жизнь».

Донна Сильвия остолбенела от ужаса. Там на дворе сидит сам Фалько Фальконе. Он пришел отомстить ей за то, что ее сыновья работали на железной дороге. Подожжет он дом или убьет ее?

Донна Сильвия дрожит всем телом, накладывая ему макарон.

А Фалько начинает уже скучать, сидя там и дожидаясь ее. В это время к нему подбегает маленькая собачка и начинает ласкаться. Фалько ищет в кармане хлеб, но находит только камушек и бросает его собаке.

Собака хватает камень и приносит его обратно Фалько. Фалько снова бросает камень, на этот раз собака схватывает его и отбегает с ним.

Тут Фалько вспоминает, что этот камушек он взял на память с Монджибелло, и он идет за собакой, чтобы отнять его. Он подзывает собаку, и она сейчас же подбегает к нему.

— Отдай-ка камень!

Собака отворачивает голову в сторону и не хочет отдать камень.

— Отдай камень, негодная!

Собака скалит зубы, у нее нет никакого камня

— Поди, покажи, покажи! — говорит Фалько. Он сжимает голову собаки и заставляет ее раскрыть пасть. Камень лежит глубоко за скулой, и Фалько засовывает ей в пасть пальцы, чтобы достать его. Но собака в кровь кусает ему руку.

Фалько бледнеет; он идет к донне Сильвии.

— Ваша собака здорова? — спрашивает он.

— Моя собака? У меня нет никакой собаки. Она издохла!

— Да тут сейчас пробегала собака?

— Я не знаю, я никакой не видала, — говорит она.

Фалько молчит. Он уходит, не сделав донне Сильвии ничего дурного. Он испугался. Он думает, что собака может быть, была бешеная и теперь он заболеет водобоязнью.

Однажды вечером донна Микаэла сидела одна в концертной зале. Она потушила лампы и открыла дверь на балкон. Она любит сидеть так одна по вечерам и прислушиваться к уличному шуму. Тогда не слышно больше криков кузнецов, точильщиков и разносчиков. Раздается только пенье, смех, шепот и звуки мандолины.

Вдруг она видит, что на балюстраде балкона появляется чья-то темная рука. За одной рукой появляется другая, затем показывается голова, и через мгновенье какой-то человек вспрыгивает на балкон. Она ясно видит его, потому что фонари горят. Это невысокий широкоплечий человек с длинной бородой. Он одет как пастух, на нем кожаные штаны, широкополая шляпа, а за спиной висит зонтик. Став на ноги, он снимает с плеча ружье и, держа его в руках, входит в комнату.