Дамская дуэль

мнату.

– К оружию! – прокричал Лапинский. – На врага! Война начинается, к оружию! – и тут же, подойдя к ночному столику, принялся кулаками отбивать на нем утреннюю зарю.

Кольцов, самоубийца, сладко потянулся в постели и широко зевнул.

– Ты чего так торопишься? – проговорил он, продолжая лениво потягиваться. – Мы ведь с тобой никуда особенно не опаздываем.

– Очень даже опаздываем, – крикнул товарищ, – ты, верно, забыл, что у меня всего месяц времени, чтобы женить тебя, мой дорогой, иначе, если из этого ничего не получится, у тебя вполне хватит безрассудства лишить себя драгоценной жизни. Стало быть, к оружию, тем паче, что наступил час, когда княгиня Людмила Меншикова, согласно подтверждающимся донесениям моих шпионов, пьет утренний шоколад на террасе своего дворца.

– У тебя уже шпионы есть? – удивленно пробормотал Кольцов, начиная тем временем одеваться.

– Шпионы, брат, хорошие шпионы, просто необходимы для умелого и успешного ведения войны, – ответил Лапинский, – нужно всегда и до мельчайших подробностей быть информированным о расположении и передвижениях противника, чтобы, опираясь на это, отдавать распоряжения. – Веселый молодой офицер взглянул на часы. – Сейчас без четверти двенадцать. Ровно пятнадцать минут назад наша богиня проснулась, в течение следующих пятнадцати минут она завершит свой утренний туалет и с полуденным ударом часов выйдет на террасу. Так что, изволь поторапливаться!

В считанные минуты Кольцов был готов, и два друга, вполголоса напевая французскую военную песенку эпохи мушек и париков, двинулись по улице, ведущей ко дворцу княгини Меншиковой, но подошли к неприятельской крепости, как Лапинский назвал это возведенное в прекрасном ренессанском стиле и окруженное обширным парком в версальском вкусе строение, не с парадного крыльца, а с тыльной стороны, по неопрятному переулку, тянувшемуся вдоль каменной садовой ограды.

– Поблизости никого, – сказал Лапинский, – первым делом нужно разведать местность.

Он велел Кольцову встать к ограде парка, забрался ему на плечи и заглянул внутрь.

– В саду тоже все спокойно, – сообщил он, – и вокруг ни души. Следовательно, мы можем отважиться на вторжение.

С этими словами Лапинский без церемоний запрыгнул с плеч друга на стену и, держась за ветку, перебрался с нее на росшее рядом ореховое дерево, по которому быстро соскользнул на землю.

– Подожди, – донесся из-за стены его голос, – я хочу посмотреть, нет ли здесь где лазейки.

Лазейки не оказалось, зато обнаружилась садовая стремянка, в раздвинутом виде стоявшая перед наполовину подстриженной живой тисовой изгородью. Лапинский подхватил ее и передвинул через ограду, снаружи ее принял Кольцов, который через несколько секунд сам уже оказался на стене и, подтянув за собой стремянку, с удобством спустился по ее перекладинам в сад. Теперь под прикрытием длинных, идущих параллельными рядами живых изгородей, два друга подобрались к дворцу, просторная терраса которого широкими уступами полого нисходила в сад. Они спрятались