Наше сердце

ие, что время идет.

- Хотите встретиться здесь завтра? - спросила она.

Он подумал несколько секунд и смутился от того, о чем собирался просить:

- Да.., да.., разумеется. Но.., разве мы никогда не увидимся в другом месте?.. Здесь уединенно.., однако.., всякий может сюда прийти.

Она колебалась.

- Вы правы... А кроме того, вы не должны никому показываться еще по крайней мере, недели две, чтобы все верили, что вы путешествуете. Будет так мило и так таинственно встречаться с вами, в то время как все думают, что вас нет в Париже. Но пока что я не могу вас принимать. Поэтому.., я не представляю себе...

Он почувствовал, что краснеет, но все-таки сказал:

- И я не могу просить вас заехать ко мне. Может быть, есть другая возможность, другое место?

Как женщина практическая, свободная от ложной стыдливости, она не удивилась и не была возмущена.

- Да, конечно. Но об этом надо подумать.

- Я уже подумал .

- Уже?

- Да.

- И что же?

- Знаете вы улицу Вье-Шан в Отейле?

- Нет.

- Она выходит на улицы Турнмин и Жан-де-Сож.

- Ну, а дальше?

- На этой улице, или вернее в этом переулке, есть сад, а в саду - домик, из которого можно выйти также и на те две улицы, которые я назвал.

- Ну, а дальше?

- Этот домик ждет вас.

Она задумалась, потом все так же непринужденно задала два-три вопроса, подсказанных ей женской осторожностью. Он дал разъяснения, по-видимому, удовлетворившие ее, потому что она сказала, вставая:

- Хорошо, завтра приду.

- В котором часу?

- В три.

- Я буду ждать вас за калиткой. Дом номер семь. Не забудьте. Но когда пойдете мимо, постучите.

- Хорошо. До свидания, мой друг. До завтра!

- До завтра. До свидания. Благодарю! Я боготворю вас!

Они стояли рядом.

- Не провожайте меня, - сказала она. - Побудьте здесь минут десять, потом идите набережной.

- До свидания.

- До свидания.

Она пошла очень быстро, с таким скромным, благонравным, деловым видом, что была совсем похожа на тех стройных и трудолюбивых парижских девушек, которые утром бегут по улицам, торопясь на работу.

Он приказал везти себя в Отейль; его мучило опасение, что квартира не будет готова завтра.

Но она оказалась полна рабочих. Стены были уже обиты штофом, на паркете лежали ковры. Всюду мыли, стучали, вбивали гвозди. В саду, бывшем парке, довольно обширном и нарядном, было несколько высоких старых деревьев, густых рощиц, создававших видимость леса, две лиственные беседки, две лужайки и дорожки, вившиеся вокруг куп деревьев; садовник посадил розы, гвоздику, герань, резеду и десятка два других растений, цветение которых можно путем внимательного ухода ускорить или задержать, чтобы потом в один день превратить невозделанную землю в цветущие клумбы.

Мариоль был рад, словно добился нового успеха; он взял с обойщика клятву, что вся мебель будет расставлена по местам завтра до полудня, и пошел по магазинам за безделушками, чтобы украсить этот уголок внутри. Для стен он выбрал