Нортенгерское аббатство (пер. В.Литвинец)

– Нет, – твердо сказал он. – Не нужно настраивать отца против нее и не надо мешать Фредерику сделать признание в своей глупости. Пусть он сам расскажет собственную историю.

– Но он расскажет только половину.

– Хватит и четверти.

Спустя пару дней по-прежнему не было никаких вестей от капитана Тилни. Брат и сестра его терялись в догадках. Иногда им казалось, что его молчание является следствием тайной помолвки, но иногда – что это вообще никак не связано с мисс Торп. Генерал, тем временем, хотя и расстраивался каждое утро из-за того, что сын ленится написать письмо, не особенно переживал и не выражал свою обеспокоенность настолько, чтобы заставлять мисс Морланд чувствовать себя неловко. Зато он часто тревожился о том, что их однообразная жизнь может сделать ее пребывание в Нортенгере невыносимо скучным, сожалел, что сейчас с ними нет леди Фрезерс, а время от времени даже поговаривал о том, чтобы устроить званый ужин, и уже один или два раза подсчитывал живущих в округе молодых людей, не отказавшихся бы потанцевать. Но, как на зло, начался мертвый сезон; леди Фрезерс и вовсе не было в стране. Даже в лесу сейчас нельзя было поохотиться на дичь. В конце концов, однако, ему пришла неплохая мысль. Однажды утром он сообщил Генри, что не прочь бы съездить вместе с остальными в Вудстон. Генри очень обрадовался и счел за честь принять у себя отца и юных леди; да и Кэтрин эта идея очень понравилась.

– И когда же, сэр, я могу рассчитывать на ваш приезд? В Вудстоне я должен быть в понедельник, чтобы присутствовать на приходском собрании, и, видимо, задержусь там на два-три дня.

– Ну, вот и хорошо. Мы появимся в какой-нибудь из этих дней. Пока не будем загадывать наперед. Тебе, кстати, вовсе незачем отрываться от дел. Нас вполне устроит твой дом такой, какой он есть. Я надеюсь, что и наши дамы отнесутся с пониманием к скромной жизни холостяка. Ну что ж. Значит, в понедельник ты занят; следовательно, в понедельник мы не поедем. Во вторник занят я. С утра должен приехать землемер из Брокема, а потом мне никак нельзя будет пропустить заседание клуба. Я просто обязан там быть, иначе мое отсутствие будет воспринято как оскорбление. Видите ли, мисс Морланд, я никогда не пренебрегаю встречами со своими соседями, даже если при этом приходится пожертвовать собственным временем. Это очень достопочтенные люди. Дважды в год мы охотимся в Нортенгерских лесах на оленя. Я вообще стараюсь отобедать с ними при каждом удобном случае. Таким образом, вторник тоже отпадает. А вот в среду, Генри, мне кажется, ты уже можешь ждать нас в гости. Мы приедем пораньше, с тем чтобы у нас было достаточно времени осмотреть окрестности. До Вудстона на дорогу уйдет два часа и три четверти; если мы отправимся в десять, то будем у тебя без четверти час.

Ни один бал не мог сравниться по своей притягательности с предстоящей поездкой. Желание Кэтрин ознакомиться с Вудстоном было настолько сильным, что ее сердце продолжало неистово биться даже спустя час, когда в комнату, в которой сидели они с Элеанорой, вошел Генри, обутый в сапоги и одетый в длинный плащ.

– Я пришел, мои милые дамы, чтобы заметить, что за все удовольствия в этом мире нужно платить, причем иногда мы сами готовы предложить довольно высокую цену. Вот и я тоже. Надеясь увидеть вас в Вудстоне в среду, я вынужден уехать прямо сейчас, на два дня раньше, чем намеревался.

– Уезжайте, – помрачнев, ответила Кэтрин. – А почему прямо сейчас?

– Почему? Вы еще спрашиваете! Потому что больше нельзя терять времени, так как надо предупредить экономку о вашем приезде. Потому что мне нужно позаботиться о подобающем обеде.

– Вы шутите!

– К сожалению, нет. Я бы сам предпочел пока остаться.

– Но как вы можете говорить о таких вещах после того, что сказал генерал? Ведь он хотел, чтобы вы не утруждали себя и ни о чем не хлопотали, потому что его устроит абсолютно все.

Генри лишь улыбнулся.

– Уверена, что мы с вашей сестрой будем довольны и самой малостью. Зачем вы так беспокоитесь, если генерал сам попросил не устраивать ничего необычного? Кроме того, если бы он даже не заострил на этом внимание, то и так было бы ясно, что после всех великолепных обедов дома один раз можно съесть и что-нибудь попроще.

– Хотел бы я рассуждать так же, как вы. Тем не менее, до встречи. Завтра воскресенье, и мне нет смысла возвращаться.

Он ушел; и, поскольку Кэтрин теперь сомневалась в своих собственных суждениях чаще, чем в его, она очень скоро поняла, что он поступил правильно, каким бы досадным не был его отъезд. Зато поведение генерала она никак объяснить не могла. То, что он разборчив в еде, Кэтрин уже давно заметила сама, без чьей-либо помощи; но то, что он утверждает одно, а имеет в виду совсем другое, ей казалось чересчур странным. Как же в таком случае нужно его понимать? Кто еще, кроме Генри, может знать, что же ему на самом деле требуется?

Как бы там ни было, Генри уехал, и его не будет с субботы до среды. К такому грустному заключению рано или поздно приходили все ее мысли. А письмо капитана Тилни, наверняка, придет именно в эти дни. А в среду, она была уверена, пойдет дождь. Прошлое, настоящее и будущее – все сейчас выглядело очень уныло. Ее брат – так несчастен, а разочарование в Изабелле – так велико. Настроение Элеаноры, как она заметила, тоже подвержено перепадам во время отсутствия Генри. Что же теперь могло заинтересовать или развеселить нашу героиню? Бродить по лесам и рощам она устала; да и само аббатство казалось ей сейчас самым обычным домом. Посматривая на него, она лишь с горечью вспоминала о своих глупостях, на которые вдохновило ее это здание. Какой в ее голове произошел переворот! А ведь раньше она с таким благоговением хотела очутиться в аббатстве! Теперь, однако, в ее воображении возник новый объект – скромный, но уютный дом приходского священника. Он, наверное, похож на их жилище в Фуллертоне, только намного лучше. В Фуллертоне были кое-какие недостатки, но в Вудстоне их, скорее всего, не будет. Ах, наступит ли когда-нибудь среда!

Она наступила, и как раз тогда, когда ее и следовало ожидать. День выдался на славу, и Кэтрин была вне себя от радости. В десять часов все трое выехали из аббатства; и, покрыв расстояние почти в двадцать миль, добрались, наконец, до Вудстона, крупного, многолюдного села, с виду вполне красивого. Кэтрин было неловко говорить, как она очарована, так как генерал счел необходимым высказать извинения по поводу того, что местность здесь, видите ли, слишком плоская, а село – слишком маленькое. Но в глубине души она считала, что это самое прекрасное место, когда-либо встречавшееся в ее жизни, и с восхищением разглядывала небольшие магазины мелких торговцев и аккуратные домики, мимо которых им довелось проезжать. В дальнем конце села, несколько уединившись, стоял дом приходского священника, не так давно построенный из прочного камня. Описав полукруг, они подкатили к зеленым воротам. У дверей их уже ждал Генри вместе со своими друзьями, которые скрашивали его одиночество: крупным щенком ньюфаундлендом и двумя-тремя терьерами.

Все мысли Кэтрин были обращены к нему, поэтому, входя в дом, она едва ли что-либо замечала. Когда генерал спросил о ее мнении, она даже не нашлась, что сказать. Оглядевшись, Кэтрин сразу же обнаружила, что находится в невероятно уютной комнате, однако свои похвалы она произнесла с известной долей осторожности, что несколько его огорчило.

– Мы не считаем этот дом хорошим, – сказал он. – Не будем сравнивать его ни с Фуллертоном, ни с Нортенгером. Это просто дом приходского священника, скромный и немного тесный, хотя очень милый и вполне пригодный для жилья. Надо заметить, правда, что он не уступает другим; я хочу сказать – в Англии очень мало сельских пасторатов, которые могли бы встать с этим на одну ступень. Конечно, кое-что не мешало бы улучшить. Ну, впрочем, вы и сами видите. Например, убрать арку. Скажу вам по секрету, что больше ничто не вызывает у меня такого отвращения, как эта рассохшаяся арка.