Сага о Форсайтах

- Моя сестра, - сказал Фрэнсис Уилмот.

- Мистер Форсайт, - сказала сестра.

Она посмотрела на Джона, а Джон посмотрел на нее. Она была тоненькая, но крепкая, в длинном темно-коричневом жакете, бриджах и сапогах; волосы короткие, темные, под мягкой коричневой фетровой шляпой. Лицо, бледное, сильно загорелое, выражало какое-то сдержанное напряжение; лоб широкий, чистый, носик прямой и смелый, рот ненакрашенный, довольно большой и красивый. Но особенно поразили Джона ее глаза - как раз такие, какими в его представлении должны быть глаза у русалки. С чуть приподнятыми уголками, немигающие, и карие, и манящие. Он не мог разобрать, не косит ли она самую малость, но если и так, это только украшало ее. Он смутился. Оба молчали. Фрэнсис заявил: "А я, знаете ли, голоден", - и они вместе направились к остальным.

Джон вдруг обратился к сестре:

- Так вы только что приехали, мисс Уилмот?

- Да, мистер Форсайт.

- Откуда?

- Из Нэйзби. Это между Чарлстоном и Саванной.

- А, Чарлстон! Чарлстон мне понравился.

- Энн больше нравится Саванна, - сказал Фрэнсис Уилмот.

Энн кивнула. Она была, по-видимому, неразговорчива, но пока, в небольших дозах, ее голос звучал приятно.

- Скучновато у нас там, - сказал Фрэнсис. - Все больше негры. Энн никогда еще не видела живого англичанина.

Энн улыбнулась. Джон тоже улыбнулся. Разговор замер. Они подошли к еде, разложенной с таким расчетом, чтобы вызвать максимум мускульной и пищеварительной энергии. Миссис Пэлмер Харисон, дама лет сорока, с резкими чертами лица, сидела, вытянув вперед ноги; Гэрдон Минхо, английский романист, пристроил свои ноги более скромно; а дальше сидело множество девушек, все с хорошенькими и отнюдь не скромными ножками; немного в стороне мистер Пэлмер Харисон кривил маленький рот над пробкой большой бутылки. Джон и Уилмоты тоже сели. Пикник начался.

Джон скоро увидел, что все ждут, чтобы Гэрдон Минхо сказал что-нибудь, кроме "да", "да что вы! ", "а", "вот именно! ". Этого не случилось. Знаменитый романист был сначала чуть не болезненно внимателен к тому, что говорили все остальные, а потом словно впал в прострацию. Патриотическое чувство Джона было уязвлено, ибо сам он держался, пожалуй, еще более молчаливо. Он видел, что между тремя девочками Блэр и их двумя подругами готовится заговор - на свободе отвести душу по поводу молчаливых англичан. Бессловесная сестра Фрэнсиса Уилмота была ему большим утешением. Он чувствовал, что она не захочет, да и не вправе будет примкнуть к этому заговору. С горя он стал передавать закуски и был рад, когда период насыщения всухомятку пришел к концу. Пикник - как рождество в будущем и прошлом лучше, чем в настоящем. Затем корзины были вновь упакованы, и все направились к автомобилям. Обе машины покатили к другому кургану, как говорили - в двух милях от места привала. Фрэнсис Уилмот и две девочки Блэр решили, что поедут домой смотреть, как играют в поло. Джон спросил Энн, что она думает делать. Она пожелала увидеть второй курган.

Они сели на лошадей и молча поехали по лесной дороге. Наконец Джон сказал:

- Вы любите пикники?

- Определенно - нет.

- Я тоже. А ездить верхом?

- Обожаю больше всего на свете.

- Больше, чем танцы?

- Конечно. Ездить верхом и плавать.

- А! Я думал... - и он умолк.

- Что вы думали?

- Ну, я просто подумал, что вы, наверно, хорошо плаваете.

- Почему? Джон сказал смутившись:

- По глазам.

- Что? Разве они у меня рыбьи? Джон рассмеялся.

- Да нет же! Они, как у русалки.

- Еще не знаю, принять ли это за комплимент.

- Ну конечно.

- Я думала, русалки малопочтенные создания.

- Ну что вы, напротив! Только робкие.

- У вас их много в Англии?

- Нет. По правде сказать, я их раньше никогда не видел.

- Так откуда же вы знаете?

- Просто чувствую.

- Вы, наверно, получили классическое образование, В Англии ведь это, кажется, всем полагается?

- Далеко не всем.

- А как вам нравится Америка, мистер Форсайт?

- Очень нравится. Иногда нападает тоска по родине.

- Мне бы так хотелось попутешествовать.

- Никогда не пробовали? Она покачала головой.

- Сижу дома, хозяйничаю. Но старый дом, вероятно, придется продать хлопком больше не проживешь.

- Я развожу персики около Южных Сосен. Знаете, в Северной Каролине. Это сейчас выгодно.

- Вы живете там один?

- Нет, с матерью.

- Она англичанка?

- Да.

- А отец у вас есть?

- Четыре года как умер.

- Мы с Фрэнсисом уже десять лег сироты.

- Хорошо бы вы оба приехали как-нибудь к нам погостить; моя мать была бы так рада.

- Она похожа на вас? Джон засмеялся.

- Нет. Она красавица.

Глаза серьезно посмотрели на него, губы чуть-чуть улыбнулись.

- Я бы поехала с удовольствием, но нам с Фрэнсисом нельзя отлучаться одновременно.

- Но ведь сейчас вы оба здесь.

- Завтра уезжаем; мне хотелось увидеть Кэмден. - Глаза опять стали внимательно разглядывать лицо Джона. - Может, наоборот, вы поедете с нами и посмотрите наш дом? Он старый. И Фрэнсису доставили бы удовольствие.

- Вы всегда знаете, что доставит вашему брату удовольствие?

- Конечно.

- Вот это здорово. Но вам правда хочется, чтобы я приехал?

- Ну да.

- Я-то очень хотел бы; ненавижу отели. То есть... ну, вы знаете.

Но так как он и сам не знал, трудно было ожидать, что она знает.

Она тронула лошадь, и иноходец Джона перешел на легкий галоп.

В просветы нескончаемого соснового леса солнце светило им в глаза; пахло нагретыми сосновыми иглами, смолой и травой; дорога была ровная, песчаная; лошади шли бодро. Джон был счастлив. Странные у этой девушки глаза, манящие; и верхом она ездит даже лучше, чем девочки Блэр.

- Англичане, наверно, все хорошо ездят? - спросила она.

- Почти все, если вообще ездят; но сейчас у нас верховая езда не в почете.

- Так хотелось бы побывать в Англии! Наши предки приехали из Англии в тысяча семисотом году - из Вустершира. Где это?

- Это наш Средний Запад, - сказал Джон. - Только совсем не такой, как у вас. Там много фруктовых садов - красивая местность: белые деревянные домики, пастбища, сады, леса, зеленые холмы. Я как-то на каникулах ездил туда гулять с одним школьным товарищем.