Это же Пэтти!

Пэтти слушала с напряженным вниманием. Благодаря лимонному торту его рассказ бывал довольно невнятным, а его словарный запас не всегда совпадал с ее собственным, и, тем не менее, ей удалось уловить его суть.

По правде говоря, он был садовником. В доме, в котором он работал последний раз, он спал на чердаке, потому что джентльмен, он часто бывал в отъездах, а леди, она боялась, когда в доме не было мужчины. А газопроводчик, которого он всегда считал своим другом, принес однажды вечером пива, напоил его и забрал ключ от черного хода. И пока он (садовник) спал без задних ног в детской песочнице, под яблоней на заднем дворе, газопроводчик проник в дом и украл пальто, серебряный кофейник, коробку сигар, бутылку виски и два зонтика. И это «повесили» на него (садовника), и его упрятали в тюрьму на два года. А когда он вышел, никто не давал ему работу.

– И Вы не сможете заставить меня поверить, – прибавил он горько, – что в то пиво не было что-то подмешано!

– О, но с твоей стороны ужасно было напиться! – ошеломленно молвила Пэтти.

– Это произошло случайно, – стоял он на своем.

– Если ты уверен, что никогда больше этого не сделаешь, – сказала она, – я найду тебе работу. Но ты должен дать честное слово джентльмена. Понимаешь, я не могу рекомендовать алкоголика.

Мужчина устало ухмыльнулся.

– Думаю, Вы не найдете того, кто захочет держать бывшего заключенного.

– О, напротив! Я как раз знаю такого человека. Он мой друг, и ему нравятся бывшие заключенные. Он сознает, что только по счастью стал не осужденным, а миллионером. Он всегда дает человеку шанс начать заново. Раньше у него служил убийца, который присматривал за его теплицами, и скотокрад, который доил коров. Я уверена, что ты ему понравишься. Пойдем со мной, я напишу тебе рекомендательное письмо.

Обмотавшись своими простынями, Пэтти приготовилась лезть обратно.

– Что Вы делаете? – быстро спросил он. – Вы же не собираетесь меня сдать?

– А что, похоже? – Она оглядела его с пренебрежением. – Как я могу тебя сдать без того, чтобы заодно не сдать саму себя?

Такая логика пришлась ему по душе, и он смиренно пополз за ней на четвереньках. Она приблизилась к двери прачечной и внимательно прислушалась, – поиски продолжались в других помещениях. Она прошла по коридору, поднялась на один лестничный марш и прошмыгнула в пустующий класс для дошколят.

– Здесь мы в безопасности, – шепнула она. – Они его уже обыскали.

Она огляделась в поисках письменных принадлежностей. Чернильницы не оказалось, но она обнаружила красный карандаш и вырвала лист бумаги из тетрадки. «Честность – лучшая политика», было написано вверху листа беглым почерком.

Она помешкала, держа наготове карандаш.

– Если я найду тебе хорошую работу по уходу за луком, орхидеями и прочим, ты обещаешь больше никогда не пить пиво?

– Конечно, – согласился он, впрочем, без особого энтузиазма.

В его глазах мелькнул тревожный блеск. В его прошлой жизни не случалось ничего похожего на нынешнее приключение, и он стал подозревать, что это засада.

– Иначе, – произнесла Пэтти, – мне будет ужасно неловко, если ты и вправду напьешься. Я ни за что больше не решусь рекомендовать вора.

При свете луны она написала записку, облокотившись на наружный подоконник, и прочитала ее вслух:

Она вложила записку в большой конверт из манильской бумаги, в котором раньше находились плетеные циновки, и адресовала его Сайласу Уэзерби, эсквайру. Мужчина робко взял его. Похоже, он думал, что тот может выстрелить.

– В чем дело? – промолвила Пэтти. – Ты его боишься?

– Вы уверены, – спросил он подозрительно, – что Сайлас Уэзерби – не полицейский?

– Он железнодорожный магнат.

– А! – Вор, казалось, успокоился.

Пэтти отперла окно, но приостановилась, чтобы произнести последнее моральное наставление.

– Я даю тебе шанс начать заново. Если ты рискнешь и представишь это письмо, то получишь работу. Если же ты трус и не посмеешь его показать, то можешь тогда оставаться вором до конца своих дней, мне-то что. И каким ужасно жалким ты будешь!

Она открыла окно и приглашающим жестом показала на улицу.

– До свидания, мисс, – сказал он.

– До свидания, – дружески попрощалась Пэтти. – И удачи!

Наполовину высунувшись, он приостановился и переспросил напоследок.

– Вы уверены, что это надежный адрес, мисс? Вы не готовите мне какой-нибудь ловушки?

– Это надежный адрес. – Пообещала она. – Я не готовлю тебе никакой ловушки.

Пэтти прокралась через черный ход вверх по лестнице и, сделав широкий крюк, обошла стороной взволнованное сборище, по-прежнему толпившееся в Восточном Крыле. Галдеж возобновился, поскольку Эвалина Смит обнаружила на полу своей комнаты гаечный ключ. Он был продемонстрирован саркастически настроенному Мартину в качестве неопровержимого доказательства того, что вор был здесь.

– Это же мой собственный ключ! – воскликнул он, раскрыв глаза от изумления. – Ну, и как вам нравится его наглость?

Пэтти торопливо разделась и влезла в кимоно. Сонно протирая глаза, она присоединилась к собравшимся в холле.

– Что случилось? – спросила она, щурясь от света. – Здесь был пожар?

Ее вопрос был встречен дружным смехом.

– Здесь был вор! – сказала Конни, показывая гаечный ключ.

– Ах, отчего вы меня не разбудили? – завопила Пэтти. – Я всю жизнь мечтала увидеть вора.

Две недели спустя верхом на лошади прибыл грум с любезным посланием для Вдовушки.

Мистер Уэзерби выражал свое почтение миссис Трент и мечтал доставить удовольствие юным леди из выпускного класса осмотром его художественной галереи, в будущую пятницу, в четыре часа пополудни.

Вдовушка недоумевала, как выгодно использовать эту безвозмездную любезность ее недружественного до сих пор соседа. Немного поразмыслив, она решила пойти ему навстречу, и грум поскакал обратно с одинаково вежливым письмом о принятии приглашения.

В будущую пятницу, когда школьный «катафалк» завернул к воротам Уэзерби-холла, в галерее стоял хозяин и приветствовал своих гостей. Если в том, как он поздоровался с Пэтти, было немного больше empressement, [35] нежели когда он поприветствовал ее подруг, то Вдовушка этого не заметила.

Он показал себя исключительно внимательным хозяином. Он лично водил их по галерее и показал знаменитого Боттичелли. За маленькими столиками, расставленными на западной террасе, подали чай. Каждая девочка обнаружила у своей тарелки гардению и серебряную bonbonnière [36] с монограммой Святой Урсулы на крышке. После чая хозяин предложил посетить итальянский сад. Они гуляли не спеша по тропинкам, и Пэтти оказалась позади него и Вдовушки. Он обращался к миссис Трент, но иногда бросал на Пэтти веселые взгляды. Они повернули за угол мраморного павильона и наткнулись на фонтан и садовника, поглощенного бордюром из адиантума стоповидного.