Избранное

Фредерик глубоко вздохнул и потянулся так, что затрещало в суставах.

«Была не была», — подумал он.

Они прошли через галантерейный магазин. В аккуратных стеклянных витринах сверкали украшения. На полу что-то блестело: не то серебряная брошь, не то еще что-то упавшее с прилавка. Фредерик наклонился и поднял — это была маленькая подковка — и протянул ее Понтусу, а тот так и зашелся смехом:

— Ты ее нашел, Фредерик! Я так боялся, что ты ее не увидишь! Нет, нет, оставь ее себе на счастье!

Слабым голосом Понтус прибавил:

— Я сам ее туда положил, Фредерик… и загадал. Я всегда загадываю.

— А если бы я ее не увидел? — с удивлением спросил Фредерик. — Ты отказался бы от предложения?

— Нет! — энергично возразил Понтус. Он облокотился о прилавок. Твердые шнурочки усиков под носом дрожали. Руки тряслись, зубы лязгали… отчего бы?

— Не заболел ли ты? — спросил Фредерик, Понтус покачал головой и ничего не ответил.

— Смотри-ка, еще одна подковка! — Фредерик нагнулся и поднял ее. Понтус снова захохотал и обеими руками взял вещичку.

— Она останется у меня, Фредерик! Она золотая. Это предвещает двойную удачу! Большего и требовать нельзя, не правда ли, Фредерик?

«Все хорошее случается по три раза», — подумал Фредерик и стал искать третью подковку. Она лежала на коврике у двери. Он протянул ее Понтусу. Часовщик покраснел до корней волос, застенчиво протянул руку к подковке и сказал тихо, не смеясь:

— Да, Фредерик, если можно полагаться на приметы, то нас ждет тройная удача! А эта подковка… она самая большая, с аметистом! Стоит шестьдесят три кроны. Возьми ее с собой и прикрепи к рулю! Она будет на судне, пока продолжается аренда. Понял? Прикрепи ее как следует. «Адмирал» был несчастливым кораблем, мы сделаем его кораблем счастья! Обещаешь?

— Обещаю, Понтус, — ответил Фредерик и положил подковку в карман.

Лишь вечером Фредерик смог вернуться на хутор. Как только он стал капитаном «Адмирала», у него появилась куча дел. Посоветовавшись с Юханнесом Эллингсгором и с исландским агентом по продаже рыбы Стефаном Свейнссоном, он решил уходить в море сегодня ночью. Времени терять нельзя.

— Вам поистине повезло, — сказал исландец, — вы пришли в самый удачный момент, и у меня прекраснейший груз рыбы в Годефьорде, рыба первосортная… А на рынке в Англии высокие цены продержатся до рождества, это как пить дать.

Фредерик верил Стефану Свейнссону, как и Ивар. Слова прекрасных обещаний продолжали звучать в его ушах. Он был несколько ошеломлен. Правда, «Адмирал» — старый гроб, построенный в Олесунде в 1889 году, но он гораздо больше «Мануэлы», никакого сравнения быть не может. Впрочем, и риск гораздо больше. Поставлены на карту огромные суммы денег. Понтусу пришлось взять немалую ссуду в банке.

Фредерик быстро шагал по тропинке к хутору. Она сверкала инеем под ясным звездным небом. У калитки стояла Магдалена. Она взяла его руки в свои, а он, радостно изумленный, обнял ее.

— Какой ты горячий! — сказала она.

— Я бежал! Времени в обрез. Я пришел на минутку. Неужели ты ждала меня, Магдалена? Ты давно тут стоишь? Не замерзла?

— Почему такая спешка? — удивленно спросила она.

— Я ухожу в море на «Адмирале».

Магдалена отпрянула и выпустила его руки.

— Я не хочу, чтобы ты уходил в море, — сказала она. — Ты мог бы получить работу на берегу.

Ее слова отозвались надеждой в сердце Фредерика.

— Я ведь моряк, — улыбнулся он. — Я не гожусь на то, чтобы копаться в земле. Да мы уже вернемся через три недели. «Адмирал» — большое, быстроходное судно, Магдалена. Он делает семь узлов, на нем приятно работать.

— А пушки есть?

— Пулеметы.

Магдалена вздохнула, положила голову ему на грудь и стала гладить его руку.

— Пулеметы — не большая помощь против подводных лодок? Или мин. Рука у тебя проходит, Фредерик?

— Да.

— А кто капитан «Адмирала»?

В голосе Фредерика зазвучал смех:

— А как ты думаешь — кто? Угадай!

Магдалена была не настроена угадывать.

— Он не так уж далеко от тебя сейчас, — смеялся Фредерик.

— Неужели правда? — Магдалена невольно отшатнулась. — Ты?

Фредерик кивнул. Она смотрела на него большими глазами, в ее взгляде появилось что-то чужое, как будто она никогда его раньше не видела.

— Фредерик, — сказала она, не переставая смотреть ему в глаза. Обеими руками обняла его за шею и снова положила голову ему на грудь.

Он поцеловал ее и шепнул:

— Ты будешь ждать меня, Магдалена, да?

Она вздохнула, не ответив.

— Почему ты вздыхаешь? Ты же станешь моей женой, да? Когда я вернусь… вернусь человеком, который может построить дом и содержать семью? А, Магдалена?

Она чуть-чуть отстранилась, как будто ей трудно было ответить, и сердце Фредерика больно забилось. Он нетерпеливо повторил:

— А, Магдалена? Станешь? Станешь меня ждать?

Она поправила ему ворот рубашки.

— Милый, — произнесла она тихо, — у меня трое детей. Ты не можешь начинать жизнь с тремя детьми. Тебе нужна молодая жена, у которой нет детей от другого.

— Дети! — нетерпеливо сказал Фредерик. — Я так люблю детей! Но дело не в этом, Магдалена. Ты не хочешь выходить за меня замуж — вот в чем дело.

В голосе его зазвучало что-то похожее на угрозу:

— Или у тебя другие планы? Я спрашиваю потому, что время не ждет. Я хочу знать, могу я уйти в плавание счастливым, или…

— О Фредерик, ты должен быть счастлив.

Она беспокойно вздохнула и прибавила с улыбкой:

— Но в моих ли силах сделать тебя счастливым?

Он ощутил ее рот возле своего. Но почему она не ответила на его вопрос? Он не был уверен в Магдалене. И еще раз настойчиво спросил:

— Будешь ждать меня? Мне нужен твой ответ, это для меня очень много значит. Это значит — все или ничего!

— А если ты потом пожалеешь? — прошептала Магдалена. — Не считай себя связанным со мной, Фредерик. Я буду здесь, когда ты вернешься, и тогда мы поговорим.

Фредерику ответ Магдалены не понравился. Положив руки ей на плечи, он грустно смотрел ей в глаза. Она улыбнулась и приникла к нему.

— Ты могла бы сказать, что будешь любить меня вечно… и никогда не полюбишь никого другого, — с упреком и одновременно с мольбой сказал Фредерик.

— Ты — мой лучший друг, Фредерик, — нежно сказала она. — Посмотрим, вернешься ли ты с теми же мыслями. Ты знаешь, что сердце изменчиво! — И прибавила быстро: — Но войдем в дом, а потом я провожу тебя на судно.

— Проводишь, Магдалена? — Он был в восторге, взял ее за талию и высоко поднял.

Магдалена и Лива вместе провожали Фредерика на судно. Пошел мелкий снег, тропинка стала скользкой, Фредерик взял сестер под руки. Они шли молча. Снизу, из города, доносилось привычное кипение звуков, слышна была музыка, солдатский джаз-оркестр играл танцы у Марселиуса. Перед затемненным входом, как всегда, толпился народ. Люди входили и выходили, вспыхивали карманные фонарики, выхватывая из мрака лица за сеткой снежинок, — похожие на белые маски, улыбающиеся молодые лица.

У причала стоял готовый к отплытию «Адмирал», мотор работал. Фредерик быстро попрощался. Магдалена проводила его до трапа, он сжал ее руку и прошептал:

— Я не знаю, как мне благодарить тебя, Магдалена, ты сделала меня другим человеком… да… теперь мне есть во имя чего жить!

Повалил густой снег. Лива и Магдалена стояли на причале до тех пор, пока очертания судна не исчезли во мраке. Магдалена закрывала лицо концом головного платка. Лива видела, что она борется со слезами.

Они долго шли молча. Магдалена откашлялась, глубоко вздохнула.

— Тебе не кажется, что Фредерик похож на Улофа, моего мужа? — вдруг спросила она. — Да, Лива, похож, не внешне, он сильнее, выше, но все же чем-то. И он не такой вялый, каким был Улоф. Мне очень нравится Фредерик. У него золотое сердце, но он, несмотря ни на что, напоминает мне Улофа.

Магдалена снова вздохнула и, помолчав, продолжала: