Гулящая

ним нищим связалась, чем с ним.

- А где же он теперь?

- Где? В больнице. В губернский город отвезли. Насилу упросила, умолила. С ног сбилась, пока выхлопотала, чтоб его взяли в больницу. "Ты, говорят, жена - сама и вези". А на какие деньги мне его везти? Всё ведь, всё пропил. Придет, бывало, меня дома нет, на базаре или еще где. Хвать платок или юбку - и в шинок. Как огня боялась я его! До того допился, что глядеть на него было страшно: оборванный, чуть не голый, весь трясется, глаза остановились, несет такую дичь, что уши вянут. Господи! Намучилась я с ним! - со вздохом прибавила Марина.

А Христя сидела в углу около стола и жалась к стене. Марина так расписывала своего мужа, что Христе казалось, вот-вот распахнется дверь, и он войдет в дом, сверкая безумными глазами.

Дверь действительно распахнулась,- Христя даже вздрогнула,- вошел саженного роста солдат. Головой он чуть не упирался в потолок, руки - как жерди, лицо длинное, рябое.

- Марине Трофимовне! Наше вам! - поздоровался солдат, подходя к Марине и протягивая ей руку. Та, улыбнувшись, подала ему свою, и солдат так сжал ей пальцы, что Марина подпрыгнула, зашипела и изо всей силы треснула его по спине. Солдат хохотал, а Марина прыгала по комнате и махала рукой.

- Чтоб тебя черти так тискали! - ругалась она.

- Ничего, ничего! Это здорово! - садясь на другом конце стола, сказал солдат.

Христя огляделась вокруг. "Босяцкий притон!" - подумала она и снова осмотрелась со страхом.

- А это что у тебя за барышня? - спросил солдат, показывая на Христю.

- Это моя подруга, а не барышня,- ответила та.

- Понимаем. Наше вам! - подавая Христе руку, сказал он. Та робко протянула ему руку.

- Нет, нет, не бойтесь! Вот ручка так ручка. Беленькая, пухленькая! любовался он, поглаживая ее своими жесткими ладонями. Христя улыбнулась.

- А позвольте спросить, вы где же находитесь? Здесь или приехали?

- Приехала,- ответила Христя улыбаясь.

- При должности какой состоите али гулящая?

Словно на дыбу подняли Христю, вся она сжалась от этого вопроса.

- Ну, пошел уже! Пошел! - крикнула Марина.- Тебе какое дело? Заткни глотку! Не знаешь?!

- Не извольте гневаться, Марина Трофимовна, не извольте гневаться. Я, значит, все доподлинно желаю знать.

- Все будешь знать - скоро состаришься.

- А вот у нас в роте фельдфебель всегда говорит: "Все знать - в самый раз!"

- Так это у вас. Разве у вас, солдат, так, как у людей?

- У нас, у солдат, всегда лучше, чем где-либо. Никто своего, одна вот душа, да и ту кому-нибудь отдашь на сохранение,- с чувством сказал солдат.

Марина, глядя на него, глубоко-глубоко вздохнула.

- Ты же кому свою отдал: богу или черту? - спросила она и рассмеялась своей шутке.

- Зачем богу? Богу еще успеем, а черт к нашему брату не пристанет. Вот молодушке какой - в самый раз!

- О, вам всё молодушки, а кто же нас, старых баб, приголубит? - снова спросила Марина.

- Старым бабам помирать надо, а молодушкам - песни