Забавы уединения моего в селе Богословском

Душа горько зарыдала, бросилась на землю, не смела обратить свои взоры на восточную гору, и казалась быть в совершенном отчаянии. — В сие время из долины выбегали к ней разные подобные ей лица; иной свистал, иной ругался, иной ее кликал пировать, веселиться, иной называл ее безумной, иной грозился навлечь на нее множество несчастий. — Душа так углублена была в своей горести, что ничего того не слыхала; а хранитель пламенным мечом отгонял от души сих соблазнителей. — Между тем Религия недолго оставила душу в ее мучительном положении. Подошед к ней с дружелюбным видом, подняла ее и так ей говорила: «Ободрись, благословенная! я уже вижу руку милосердого Отца, тебя благословляющую и отпускающую тебе твои прегрешения; один вздох, одна слеза покаяния Его умилостивляет: сквозь прободенное ребро Спасителя вижу льющийся уже в тебе источник горячей любви. Ободрись, взгляни на твою ризу. Уже многие пятна исчезли; а когда продолжать будешь, то и все их омоешь. Теперь приступи и приими от руки моей то врачевство, которое единым прикосновением ко устам твоим отымет все беззакония твои и все язвы твои исцелит». — Тут Религия из чаши в руке держимой напитала душу. Вдруг струпья все с души свалились, и она сделалась прекраснее, нежели была прежде. Религия, отирая ее уста, сказала ей: се здрава ecu, к тому не согрешай. — Ангел хранитель приветствовал душу и изъявлял радость неизъяснимую. — После сего душа, кажется, сосредоточилась в самую себя и наслаждалась удовольствием тихим, но сладостным; и самые буйные дети, ее окружающие, умолкли и как будто в изумлении были неподвижны во все время беседы Ангела и Религии с душой. — Религия взирала на душу в сем ее спокойном положении, любовалась ею и довольное время дала ей остаться в сем тихом состоянии. Наконец сказала она ей: «Теперь в крепости яди спасительной, принятой тобою, решись оставить сие смертоносное пребывание и под моим руководством спеши вступить на путь, ведущий к блаженной вечности, для которой ты создана. — Назад возвращаться далеко и невозможно: мы не так далеки от узкого пути; он почти параллельно идет с сим широким путем; я тебя проведу там, где ни дорог, ни тропинок нет, и мы скоро вступим на тесный путь». — Религия взяла душу под одну руку, Ангел хранитель взял под другую, желаниям велели они завернуться крепко в одежду души, и таким образом перенесли душу чрез широкий и похожий на пропасть ров, прокопанный с сей стороны широкого пути. — Чрез сей неудобь переходимый ров душа, так сказать, перелетев с помощью двух ее сопутников, увидела себя на поле, покрытом густой дикой травой и кустарниками. Ни одной птички, ни одного зверька тут не видно. Тут вся природа казалась ожесточенной; душа ужаснулась; но Религия сказала: не робей, иди за мной. Все это козни древнего врага твоего, который ищет устрашить всех уклоняющихся от его пагубного владычества в царство кротости и любви Богочеловека. — Душа покорилась наставлениям Религии и в одно почти мгновение очутилась у узкого пути. При оном увидела она колодезь, обделанный диким камнем; подле оного сидела женщина, коея черты изображали твердость без гордости и смирение без подлости; руки ее согбенны были крестообразно на персях; очи ее, возведенные к небу, казалось, изображали глас сердца ее. Помощь моя от Господа, сотворшаго небо и землю (Псалом 120, стих 2). Религия сказала душе: «я тебя привела ко кладезю терпения; ты должна сей воды в довольном количестве напиться, чтобы преодолеть все искушения, тебя ожидающие, ибо „Вси благочестно хотящий жити о Христе гоними будут“» (к Тим. 2, гл. 3, ст. 12). Душа приступила ко кладезю, терпение почерпнуло большую чашу воды и дало душе выпить. Выпив, она сказала, что во устах ее та вода была горька как полынь, но проглотив ее, почувствовала сладость, превосходящую сладость меда. — Религия ей открыла под рукой держимую книгу и в разных местах дала ей прочитать следующее: (Луки гл. 21, ст. 19) В терпении вашем стяжите души ваша. — (Матф. гл. 24. ст. 13) Претерпевый до конца, той спасется. — (К Рим. гл. 5. ст. 3, 4 и 5) Хвалимся в скорбех, ведяще, яко скорбь терпение соделовает, терпение же искусство, искусство же упование, упование же не посрамит. — (К Тим. 2, гл. 2, ст. 12) Аще терпим, ним и воцаримся. — (Ко Евр. гл. 10, ст. 36, 37 и 38) Терпения имате потребу, да волю Божию сотворше, приимете бетование. Еще бо мало, елико, елико, грядый приидет, и не укоснит: а праведный от веры жив будет. При сем случае Ангел хранитель сказал душе: терпение есть истинный друг человеку. Оно и величайшие скорби облегчает человеку, а без него малодушие и малые неприятности делает человеку несносными. Первое к Богу приближает, ибо покарает волю человека воле Божией, а второе от Бога отдаляет, ибо производит отчаяние. — Не трудно теперь тебе по влиянию Божественного света, издревле тебе дарованному, различить, которое из двух тебе не токмо полезно, но необходимо. Душа с нежной горячностью возблагодарила хранителя и сказала, что она так восчувствовала цену терпения, что лучше до конца своего путешествия желает терпеть, нежели лишенной быть случаев к оному. — Ангел одобрил такое ее подвиголюбное расположение. — Религия, взяв душу за руку и сопровождаемую хранителем, повела ее в предлежащий путь. Отошли они некоторое расстояние и приблизились к огромному зданию. Религия сказала, что это есть храм крестный. — Они вошли туда; душа устремила с жадным любопытством свои взоры на все предметы, в оном храме находящиеся. На самом возвышенном месте увидела она изображение Распятого на Кресте Иисуса. Религия подвела ее к сему спасительному изображению и сама, преклонив колена, повелела душе повергнуться пред оным и, возвысясь духовно к изображенному, почувствовать всю неограниченность Его любви, которая с небес свела Его на землю и заставила вкусить столь горькую смерть для спасения ее; и чтобы она просила Его благословения и всесильного руководства в предлежащий путь. — Душа исполнила веление Религии, повергнулась пред изображением Агнца закланного за грехи ее и произнесла со слезами молитву свою. — В самое сие мгновение последовал от креста глас: «Приидите ко мне ecu труждающиися и обремененнии, и аз упокою вы; возмите иго мое на себе и научитеся от мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим; иго бо мое благое бремя мое легко есть» (Матф. гл. 11, стихи 28, 29 и 30). — Душа вскочила от ужаса и радости, бросилась во объятия Религии, которая ей сказала: «Не ужасайся, дщерь Отца небесного; видишь, колико Вышний желает твоего обращения; видишь, как Он тебя ободряет; старайся всегда следовать Вождю Сему и ты беспрепятственно достигнешь блаженной цели, на которую ты создана; ты пойдешь путем не новым, но издревле проложенным. По нем шествовали все те, которые желали возвратиться в отечество, первым человеком потерянное; шествовали, доходили до врат; но находили их заключенными и принуждены были тут останавливаться в ожидании того, который должен был их отпереть, а адские заключить. — Сей обещанный Духом Святым чрез Пророков вождь Израиля, сей примиритель Бога с человеком, сей Еммануил Сын Божий, Сын Девы, Истинный Мессия, не отступив Божества, облекся в человечество, кроме греха, и восприятую им плоть на кресте принес в жертву Отцу Своему. Оною истребил первородный и наследственный грех и сей самый крест и принесенную на оном жертву освятил в престол благодати для всех кающихся грешников и несомненно верующих в его искупление. Сим крестом отверз он заключенная врата Едема, да не будут они во веки веков заключенными для всех приходящих к оным под знамением креста; сим же крестом и ад заключил, дабы он не поглощал иных, как добровольно ввергающихся в оный, то есть невнемлющих гласу благодати. — Сим путем шествовали по Спасителе Апостолы, Мученики и все со страхом и верою житие свое преходящие. Путь и прежде, так как я тебе объяснила уже, проложен был, но Спасителем он сделан более безопасным; а отверзтием врат открыт свободный и невозбранный вход в рай сладости всем тем, которые туда приходят под знамением его. — Какое ж это знамение? Крест». При сем изречении раскрыла Религия свою книгу и показала ей следующие слова:«Иже хощет по мне итти, да отвержется себе и возмет крест свой и по мне грядет» (Марка гл. 8, ст. 34). Потом продолжала: «Крест сей, который необходимо должны подъять на рамена свои все путешествующие к восточной горе, есть для ветхого, внешнего, телесного человека горек, и потому-то путь сей назван путем тесным и прискорбным; но потом он делается сладок. — О пользе, необходимости, силе и славе креста я буду с тобою говорить после; а теперь осмотри ты все изображения здешнего храма: вот здесь видишь ты разные происшествия жизни Иисусовой на земле, видишь Его во яслех бедное рождение, видишь Его бежание в самом еще младенчестве от лютой злобы Иродовой; смотри потом, как Он под бедным кровом мнимого отца Своего в недостаточном и нужном состоянии жизнь Свою проводит, помогая ему в его работах; взгляни на сии изображения: видишь Его беспрестанно трудящегося в проповеди Евангелия, исцеляющего больных, воскрешающего мертвых и за все сие от большой части людей гонимого, ругаемого, порицаемого и при всем том не имеющего ни кровли, ни куска хлеба, кроме подаваемого в виде милостыни. Наконец, взгляни, как он связан, бит, осужден безгрешный и казнен, яко злодей. Теперь помысли, кто сей был толико пострадавший? И для чего он предпринял столь великий подвиг? Ты единая была предметом столь горячей и неописанной Его любви. — Почувствуй же всю цену сего спасительного о тебе смотрения и старайся уподобиться подобным тебе, которые за любовь платя любовию, сколько бренность телесная им позволяла, следовали за своим учителем. — Все они шли по дороге не розами, а терпением устланной, и другой дороги, ведущей к восточной горе, нет. Вот здесь видишь ты изображения Апостолов, Мучеников и других праведных мужей; все они были крестоносцы, а многие исповедание свое запечатлели излиянием крови и самой лютейшей смертию. Душа, внимая словам Религии, распалялась желанием скорее вступить в подвиг и, увидя на полу храма множество лежащих крестов разного виду и разной величины, бросилась и подхватила один, но Религия ее остановила, сказав ей: не должно самой тебе выбирать креста, но ожидать, какой на тебя возложит верховный крестоносец. Посмотри, они все разные: на ином видишь ты изображения болезней, на другом гонения, на иных нищеты, презрения, забот и разных тьмочисленных скорбей, попускаемых на человека. — Един врач душевный, знающий, каким болезням ты подвержена быть можешь, ведает, какое врачевство тебе полезно и для излечения, и для предохранения». — Едва Религия окончила сии слова, как от стороны, где видимо было изображение распятого Иисуса, появился Ангел, взял один из крестов, на полу лежащих, возложил оной на рамена души и благословил путь ее. — Душа, подняв крест, ужаснулась его тягости, но Религия ей сказала: «Не ужасайся; чем более ты с сим бременем познакомишься, тем легче он для тебя будет; и не токмо легче, даже он будет тебе сладостен. — И когда единожды ты вкусишь его сладость, не захочешь с ним никогда расстаться, ибо сия сладость будет предвкушение той, которую ты вкусишь, когда крестом прославлена будешь. — Здесь на земли крестом себя смиришь, а в небесах крестом себя прославишь. Ношение креста есть подвиг важный, а испорченной и изнеженной развратной волей внешний человек весьма для сего слаб; и для того нужна тебе необходимо молитва к небесному Отцу и твоему Искупителю». — «Бдите и молитеся, да не внидете в напасть» (Матф. гл. 26, стих 14). Под именем молитвы не почитаю я то пустое бормотание, где язык лепечет, а сердце и дух молитвой не занимаются. Нет, истинная молитва есть возвышение духа к Богу: сие-то называется покланяться Богу духом и истиной. Таковая молитва проникает небеса; Бог ее слышит и по неложному своему обещанию оную исполняет. Тут само собою разумеется, что таковая молитва не может заключать в себе прошений маловажных и недостойных величествах Божия; ибо и Христос Спаситель сказал: ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам (Матф. гл. 6., стих 33). А когда душа просит того, что ей для вечного блаженства потребно, то Богу таковая молитва весьма угодна бывает и во мгновении услышана им будет и исполнена по той мере, как он по своей премудрости и милосердию за полезнейшее для души то находит. — По всему сказанному здесь мною тебе чувствуешь ты, конечно, и сама, что таковая истинная молитва есть дар Духа Святого, который непрестанно тебя возделывает, а в тебе самой «о тебе же ходатайствует воздыханиями неизглаголанными» (к Римл. гл. 8, стих 26). «То и повергнись в сердечном сокрушении пред Богом и Отцом твоим и проси у него сего вожделенного дара». — Душа исполнила совет Религии, преклонила колена и, в глубочайшем смирении сознавая свою немощь, просила дару молитвы. — Прошение ее тотчас услышано было; явился златозарный Ангел, имеющий в руке златую кадильницу, возложил на оную молитвы души и ея слезы. По всему храму распространилось благоухание, и сей Ангел вручил кадильницу хранителю, дабы он молитвы души возносил Богу в жертву приятную; а к душе обратясь сказал: Всевышний услышал твою молитву; я есмь Селафиил, один из седьми великих духов, приносящих Богу молитвы Святых; да будут молитвы твои всегда достойны Отца нашего небесного; не включай в оные ничего такого, что и Его величеству несовместно и благородству твоему неприлично. Одним словом, не проси безделиц, которые, буде тебе в здешнем твоем странствовании надобны, и без твоей просьбы даст тебе милосердый Отец твой; а проси важного, то есть, что для вечности надобно, и то не делая с Создателем твоим уговоров и не предписывая Ему то, что Он для тебя сделать должен, а отдавайся во всем в Его святую волю, веруя, что Он совершенно благ и всякое благо тебе дарует. Проси беспрестанно Его всесильной помощи в твоих немощах. Сие Ему приятно, ибо чрез то душа выходит из своего ослепления и перестает мечтать о себе более, нежели она есть, но сознает и свое ничтожество, и своего Творца всемогущество, и тем самым исцеляется от яда гордости и заносчивости, которым ее заразил сатана при падении первого человека. — Когда же ты будешь приносить твои молитвы Вышнему, старайся оные приносить всегда в смирении, кротости, незлобии и в нерассеянности помышлений, но сосредоточивая все твои мысли в единого Бога; а иначе твои молитвы не благовоние, а смрад производить будут, которым Бог гнушается. — «Иди, благословенная невеста Христова, в путь твой. Не уклоняйся ни вправо, ни влево. Восточная гора да будет единственным твоим предметом; придерживайся во всем советов и внушений Религии; они для тебя спасительны; придерживайся непрестанно твоего хранителя и знай, что я и множество духов Божеского и Ангельского миров бдим о твоей безопасности, поколику ты послушна будешь Божиим велениям. — Сколь же скоро ты нарушишь Божию волю, тогда мы тебя оставим: ибо мы друзья друзей Божиих, то есть тех, которые желают быть таковыми, и мы им в том по велению Божию помогаем». — Ангел ее благословил, и сердце ее видимым образом зажглось пламенем тихим, но весьма светлым; на чертах души показались умиление, кротость и незлобие. — Душа простерлась пред изображением распятого Сына Божия и Сына Девы, принесла живую и горячую благодарность за ощущаемое его доселе ей неизвестное внутреннее сладостное удовольствие; восстала, взяла крест оной и сама сказала Религии: «иду с радостью в царский путь креста; сопутствуй мне ради самого Бога». — Религия обняла душу, напитала ее из своей чаши и приветствовала ее краткими словами, но с радостными слезами: «да благословит Господь путь твой!» Душа, носящая крест свой, выступила из храма крестного в сопутствии Религии и хранителя, и вышла на узкую стезю, ведущую к восточной горе. — Лишь только она показалась на сей тропинке, как вдруг от восточной горы озарил ее луч, подобный тому, который озарил ее в мрачной долине, и во все время ее путешествия не преставал освещать ей путь наипаче в местах мрачных. Душа, увидя сие, во умилении восплеснув руками сказала: «Ах! как Творец милостив к своей твари! Боже, Боже мой! чем воздам Тебе за Твою ко мне любовь?» — Религия ей на сие сказала: «Взаимностию, сколько по тебе возможно; но ты все останешься в долгу, ибо ты так любить не можешь, как он, поелику не есть самая любовь». — При озарении сего луча душа продолжала свое путешествие; иногда и сначала довольно часто изнемогала она под воображаемой тягостью креста, но утешения и увещания Религии ее ободряли; когда же она в вящем находилась изнеможении, Религия ее подкрепляла пищей из своей чаши, и душа от сей пищи неимоверную крепость получала. Хранитель же отгонял от души все страшилища и мерзкие животные, на всяком почти шагу встречающиеся. — По довольно долгом путешествии пришли они на одно весьма приятное место; тут протекал журчащий ручей, на берегах которого росли тенистые благовонные деревья; тут на мягкой мураве пригласила Религия душу ко отдохновению, и когда они сели, то Религия ей сказала: «Употребим время отдохновения на пользу. — Во храме крестном я тебе сказала, что о пользе необходимости, силе и славе креста я буду с тобою говорить после; теперь я намерена сдержать мое слово и прояснить тебе сказанное мною.