Гулящая

ть: это, верно, ведьма украла росу с неба, давайте ее выкупаем. Поймали ее как-то, да и бросили в пруд. Вот она и обозлилась, и мстит им за это.

Колесник так и прыснул.

- Так ты и лягушек в пруду пугала?

- Врешь, поганец! Врешь, негодник, подлец! Вовсе в пруд не бросали, а только водой облили. Далась бы я им, проклятым висельникам, как же! Да я бы им глаза выцарапала!

- Да кто тебя знает - бросили они тебя, водой ли облили. Только вернулась ты домой до последней нитки мокрая.

Оришка прямо посинела от досады. Стоит, трясется, то посинеет, то позеленеет, глаза сверкают, как угли. А Колесник покатывается от смеху. Улыбнулся и Кирило за окном. Оришка увидела, прыгнула, как кошка, к окну, плюнула Кирилу в глаза и выбежала из комнаты. Колесник прямо на пол повалился, катается со смеху... посинел весь, стонет, никак не может сдержаться. "Ха-ха-ха, ха-ха-ха!" - глухо разносится по дому, а за окном Кирило тоже еле удерживается от смеха.

Одна Христя мрачно смотрела на них. Жгучая боль, словно острым ножом, пронзила ее жалостливое сердце. Перед глазами у нее стояли слобожане, оборванные, грязные, немытые. Они в ногах валялись у богатого Колесника, а он измывался над ними и в конце концов прогнал со двора. Сперва ей только жалко их было, женским сердцем жалела она провинившихся мужиков. Но теперь, когда она послушала, что рассказывал Кирило и как наговаривала на мужиков Оришка, она поняла, что они ни в чем не виноваты... Ей представилось прошлое, вспомнился Грицько Супруненко, который по всякому поводу привязывался к ее матери... Кравченко с Вовком такие же собаки, как и Супруненко. "Богачи, хозяева",- говорит Оришка,- да на чужое зарятся, завидно им стало, что мужики огородами владеют, а ведь какой-нибудь бедняк всю семью кормит с огорода. На что эти огороды Колеснику? Он на них не разживется, а Кравченко с Вовком разживутся... Тяжелые думы теснились в уме Христи, пока Колесник катался со смеху по полу. Каким мерзким он ей показался, этот выскочка мясник, издевающийся над человеческим горем... а ведь она должна его обнимать, целовать... какой злой и ядовитой показалась ей эта старая ведьма Оришка, которая в глаза плюет мужу за то, что он открыл правду... Господи! и это люди! Собаки грызутся так за необглоданную кость. Христя в эту минуту пережила больше, чем за всю свою молодую жизнь. Не краской стыда покрылось ее молодое свежее лицо, а побледнело от бессилия и муки, от тяжких дум потухли ясные глаза, а в сердце затянула свою песню невыносимая, безысходная тоска... Тонкая морщина прорезала лоб Христи и так и не разгладилась.

Не скоро угомонился Колесник, не скоро прогнал он прочь Кирила, велев ему передать Кравченко и Вовку, чтобы они непременно пришли и как можно скорее, поэтому что он скоро должен выехать по делам службы,- а Христя все сидела, понуря голову.

- Что это моя доченька так загрустила? - остановившись перед нею и весело заглянув ей в глаза, спросил Колесник.

Христя подняла на него мрачные глаза, потупилась и тяжело