Гулящая

чки. Эти первые весенние цветы так радуют сердце, так опьяняют душу. Объятая тоской, она уносится далеко-далеко, в те блаженные страны, в те чудесные края, которые рисуются ей только в мыслях и которых она никогда не увидит.

Стала и Христя подумывать о своей поездке в Веселый Кут. Дом казался ей таким тесным и душным, город - пыльным и мрачным. Ей хотелось на приволье, в бескрайные поля, где только ветер гуляет и солнце золотит степной простор, на широкие луга, покрытые травою, как шелковым ковром, в темные кудрявые рощи, в еще более темные, непроходимые леса, которые издали кажутся такими синими. Там, на раздолье, она подышала бы чистым воздухом полей, погуляла бы, как вольная пташка, отдохнула бы в уютной тени зеленой рощи, набираясь сил для новой прогулки. А Марьяновка? Родная хата, где она выросла - что с нею сталось? А подруги, с которыми она делила и радости и горести,- куда они делись?.. У Христи дух захватывало в груди, когда она вспоминала об этом... "Боже,- молилась Христя и утром и вечером,- все перенесу, все перетерплю, только бы попасть поскорей в этот рай!"

Дни проходили за днями, сперва теплые, ясные, потом жаркие, душные.

- Батенька! когда же мы поедем?

- Скоро, скоро,- отвечал он. Весной он совсем захлопотался со службой: то сидел в канцелярии, то рыскал по уездам. Христе случалось по неделе просиживать дома одной и пропадать от тоски.

Выехать удалось только в мае. Колеснику надо было ехать в N-ский уезд чинить мосты и насыпать плотины. Стояла дождливая погода.

- Хочешь, поедем?

- Хочу, хочу! - весело закричала Христя. На следующий день утром они тронулись в путь. Как счастлива была Христя, когда после стольких лет увидала бескрайную степь, вдоль и поперек изрезанную долгими нивами, кудрявые рощицы, деревни; все такие одинаковые, такие похожие на ее Марьяновку, что Христя всякий раз спрашивала: не она ли это?

- Еще далеко до нее! Надоест трястись, пока доберемся,- отвечал Колесник.

Только на следующий день к вечеру добрались они до Марьяновки, да и то Христе не пришлось увидеть ее. Пока они проезжали село, утомленная Христя спала. Она проснулась совсем недалеко от Кута.

- Вот и Кут сейчас будет,- сказал Колесник, показывая на ряд хаток, которые опоясали крутую гору.

- А Марьяновка?

- Что же ты спала? Проспала, милочка.

- Почему же не разбудили меня? Господи! - жалела Христя.

- Увидишь еще. Не за горами. Лучше вот на Кут полюбуйся.- И он показал рукою на гору.

Солнце садилось, обливая из-за горы бывшую княжескую усадьбу багровым светом. На вершине горы краснел дворец, пылая розовым огнем, под горой белели хатки, а еще ниже пруд полыхал, как костер, отражая закатное пламя. От дворца по другому склону горы сбегал вниз сад, а за садом, по долине, далеко-далеко, насколько хватает глаз, простерся темный-темный лес, только вершины столетних деревьев уперлись на горизонте в край темно-синего неба. Дорога змеилась, поднимаясь все выше в гору. Усталые лошади и так шли шагом, а теперь