Замогильные записки Пикквикского клуба

— И то сказать, джентльмены, — продолжалъ м-ръ Пелль, придвинувъ своя стулъ къ столу, — должностной человѣкъ не имѣетъ права распространяться о собственныхъ своихъ чувствахъ, какъ скоро требуютъ его помощи въ какой-нибудь житейской нуждѣ. Кстати, м-ръ Уэллеръ, сегодня я имѣлъ честь прочесть горестное извѣстіе о смерти вашей супруги. Какой ужасный случай! Умереть въ пятьдесятъ два года!

М-ръ Уэллеръ подтвердилъ, что это былъ дѣйствительно ужасный случай.

— Говорятъ, она была превосходнѣйшая женщина, м-ръ Уэллеръ, — сказалъ Пелль тономъ соболѣзнованія. — Свѣтская дама, сэръ.

— Да, вы не ошибаетесь, сэръ, — отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ старшій, не любившій входить въ подробности этого предмета. — Она была превосходная женщина, когда я познакомился съ нею въ первый разъ. Тогда она была вдова, сэръ.

— Ахъ, какъ это интересно! — сказалъ Пелль, озираясь кругомъ съ грустной улыбкой. — И м-съ Пелль тоже была вдова.

— Необыкновенный случай! — замѣтилъ пестролицый джентльменъ.

— Странное стеченіе обстоятельствъ! — подтвердилъ м-ръ Пелль.

— Тутъ ничего нѣтъ страннаго, — брюзгливо замѣтилъ м-ръ Уэллеръ старшій, — вдова, дѣло извѣстное, скорѣй выйдетъ замужъ, чѣмъ старая дѣвка.

— И то дѣло, — подтвердилъ Пелль, — ваша правда, м-ръ Уэллеръ. М-съ Пелль была свѣтская дама въ полномъ смыслѣ, съ большими достоинствами, съ огромнымъ талантомъ: ея обращенію и манерамъ удивлялся, можно сказать, весь нашъ кварталъ. Посмотрѣли бы вы, какъ она танцовала — охъ, какъ танцовала! Было что-то, знаете, такое тонкое, осанистое, субтильное во всѣхъ ея движеніяхъ, и въ то же время все это такъ просто, натурально, особенно въ кадрили. Кстати, м-ръ Самуэль, высока ростомъ была ваша мачеха?

— Не совсѣмъ, — отвѣчалъ Самуэль.

— М-съ Пелль, господа, была дама высокая, стройная, блистательная, съ благородной осанкой и величественнымъ носомъ, созданнымъ какъ будто для того, чтобъ повелѣвать, джентльмены. Удивительно! Она меня очень любила… да, очень, и родня y ней знаменитая: братъ ея матери, джентльмены, содержатель магазина гербовой бумаги, обанкрутился на огромную сумму.

— Все это очень недурно, — сказалъ м-ръ Уэллеръ, начинавшій чувствовать нѣкоторое безпокойство въ продолженіе этой бесѣды, — только надобно намъ обратиться къ дѣлу, за которымъ мы призвали васъ, господинъ юристъ.

Эти слова оказались истинною музыкою для ушей м-ра Пелля. Уже начиналъ онъ думать съ великимъ огорченіемъ, что почтенные представители кучерского сословія пригласили его единственно затѣмъ, чтобъ откушать съ ними чашку чаю или выпить стаканъ грога; но теперь, къ великому наслажденію, всѣ эти сомнѣнія разсѣялись въ одну минуту. Глаза юриста заблистали искрометнымъ блескомъ; онъ облокотился на столъ и сказалъ:

— За какимъ же дѣломъ я призванъ, джентльмены? Не желаетъ-ли кто-нибудь изъ васъ объявить себя банкротомъ или засѣсть въ тюрьму изъ дружескихъ разсчетовъ?

— Нѣтъ, сэръ, исторія тутъ будетъ немножко почище тюремнаго ареста, — сказалъ м-ръ Уэллеръ старшій. — Самуэль, подай документъ.

И завѣщаніе, по всей формѣ, перешло въ руки дѣлового человѣка.

— Обдѣлайте намъ эту механику, и мы вамъ будемъ очень благодарны, — сказалъ м-ръ Уэллеръ.

— Извольте, извольте, это намъ ни почемъ, — отвѣчалъ стряпчій, — только я долженъ предупредить, что за хлопоты…

— Останетесь довольны, я вамъ говорю, — перебилъ пестролицый джентльменъ.

— Такъ-то оно такъ, только не угодно-ли пять фунтиковъ заплатить впередъ, м-ръ Уэллеръ? — сказалъ м-ръ Пелль съ улыбающимся лицомъ.

Послѣ предварительныхъ переговоровъ со своими товарищами, м-ръ Уэллеръ принужденъ былъ тотчасъ же выдать эту сумму въ видѣ задатка своему адвокату. Затѣмъ послѣдовала юридическая консультація, не имѣвшая, впрочемъ, опредѣленнаго предмета. М-ръ Пелль намекнулъ, къ общему удовольствію почтеннаго комитета, что, не будь это дѣло ввѣрено въ его собственныя руки, все пошло бы навыворотъ вслѣдствіе причинъ, объясненныхъ не совсѣмъ удовлетворительно, но признанныхъ весьма достаточными какъ душеприказчикомъ, такъ и всѣми его посредниками. Затѣмъ, послѣ сытнаго завтрака, вся компанія, въ сопровожденіи юриста, отправилась для предъявленія духовной въ Докторскую Общину, гдѣ свидѣтельствовались завѣщанія.

На другой день, тѣмъ же порядкомъ, опять совершено путешествіе въ ту же Докторскую Общину, но необходимыя въ этомъ случаѣ свидѣтельскія показанія были заторможены однимъ пьянымъ конюхомъ, который, къ великому ужасу прокурора и проктора, вмѣсто словъ присяги, изрыгалъ безобразныя ругательства. На слѣдующей недѣлѣ пришлось сдѣлать еще нѣсколько визитовъ въ Докторскую Общину и въ канцелярію, спеціально занятію разсмотрѣніемъ правъ по наслѣдству. Покончивъ здѣсь дѣла, достопочтенная компанія посѣтила контору совершенія контрактовъ. На перепутьи джентльмены заходили отдыхать въ трактиры, гдѣ насыщали себя приличными завтраками, обѣдами и услаждали свой отдыхъ обильными возліяніями благородныхъ напитковъ.

Наконецъ, всѣ эти важныя дѣла были окончены, и назначенъ день для продажи полученнаго м-ромъ Уэллеромъ наслѣдства и полученія рентъ изъ Банка, что предназначалось совершить съ помощью маклера Вилькинса Флэшера, эсквайра, живущаго въ окрестностяхъ Банка и рекомендованнаго компаніи самимъ м-ромъ Соломономъ Пеллемъ.

Этотъ день былъ праздничнымъ днемъ для м-ра Уэллера и его друзей, и они, въ виду предстоящаго торжества, разрядились на славу. Сапоги м-ра Уэллера блестѣли, костюмъ на немъ былъ съ иголочки и сидѣлъ весьма комфортабельно. Пестролицый джентльменъ воткнулъ себѣ въ петличку огромнѣйшій цвѣтокъ георгины; платья остальныхъ двухъ друзей также были украшены букетами изъ листьевъ лавра и другихъ деревъ. Всѣ трое надѣли свои праздничныя платья, лучше сказать, каждый изъ нихъ нарядился, по крайней мѣрѣ, въ два кафтана, что, по мнѣнію кучеровъ общественныхъ экипажей, составляетъ высшее проявленіе изящества и вкуса.

М-ръ Пелль ожидалъ ихъ въ мѣстѣ ихъ обыкновенныхъ собраній. Онъ также имѣлъ съ собой пару перчатокъ и надѣлъ чистую рубашку, которая, къ несчастію, отъ слишкомъ частаго мытья, была прорвана въ двухъ-трехъ мѣстахъ.

— Теперь безъ четверти два, — сказалъ м-ръ Пелль, смотря на часы въ буфетѣ. — Я полагаю, намъ лучше отправиться къ м-ру Флэшеру въ четверть третьяго.

— Какъ думаете, джентльмены, не выпить-ли по доброй кружкѣ пива? — внушительно сказалъ пестролицый джентльменъ.

— Не дурно бы проглотить кусокъ холодной говядины, — проговорилъ второй кучеръ.

— Слушайте! Слушайте! — вскричалъ Пелль.

— Не худо бы и устрицъ, — добавилъ третій кучеръ хриплымъ голосомъ. Этотъ почтенный джентльменъ съ давнихъ поръ страдалъ хрипотой.

— Надобно достойно отпраздновать полученіе наслѣдства, — закончилъ искусный дѣлецъ. — Не такъ ли? Ха, ха, хи, хи!

— За мной дѣло не станетъ, джентльмены, — отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ старшій, — Самми, позвони!

Самуэль повиновался, и, немного погодя, столъ передъ джентльменами былъ уставленъ портеромъ, холодной говядиной и устрицами. Каждый изъ джентльменовъ немедленно принялся за ѣду и питье, и всѣ одинаково отличались на этомъ поприщѣ; впрочемъ, джентльменъ съ хриплымъ голосомъ превзошелъ всѣхъ: онъ такъ исправно помачивалъ устрицы уксусомъ, что одинъ истребилъ его цѣлую пинту (почти полбутылки).

Когда устричныя скорлупы были убраны со стола, джентльмены занялись приготовленіемъ напитка изъ джина и воды.

— М-ръ Пелль, — сказалъ м-ръ Уэллеръ, приподнимая свой стаканъ съ грогомъ. — Вы мастерски сварганили мое дѣло, вамъ я обязанъ, что оно не застряло на дорогѣ…

— Слушайте! Слушайте! — прокричалъ Самуэль.

— Да, вы ловко смастерили его, и, въ благодарность за ваши хлопоты, я предлагаю выпить за ваше здоровье.

— Стойте! Стойте на минутку! — закричалъ пестролицый джентльменъ съ изумительной энергіей. — Глядите на меня, джентльмены.

И, говоря это, пестролицый джентльменъ поднялся на своемъ мѣстѣ. Всѣ прочіе послѣдовали его примѣру. Сперва онъ внимательно посмотрѣлъ на каждаго изъ своихъ товарищей, потомъ медленно поднялъ свою руку, и каждый джентльменъ также медленно поднесъ свой стаканъ къ губамъ. Черезъ минуту корифей опустилъ руку, то же сдѣлали прочіе и поставили на столъ совершенно пустые стаканы. Невозможно описать потрясающій эффектъ этой церемоніи. Въ одно и то же время простая, поражающая и полная достоинства, она заключала въ себѣ всѣ элементы величія.