Папаша Амабль

сле этого выгнали.

Впрочем, каст в деревне нет, и если батрак прижимист, он со временем сам обзаводится фермой и становится ровней бывшему хозяину.

Сезер шел, сунув кнут под мышку, с трудом ступая в тяжелых от налипшей земли сабо и обмозговывая все то же дело. Да, он хочет жениться на Селесте Левек, даром что у ней ребенок: она именно та, кто ему нужен. Почему — этого он не знает, но он чувствует это, уверен в этом. Ему достаточно взглянуть на нее, чтобы в этом убедиться: при ней у него на душе становится как-то чудно, все в нем переворачивается, он до глупости добреет. Малыша — и того ему целовать приятно: хоть от Виктора, а все-таки ее сын.

И Сезер без всякой злости поглядывал на далекий силуэт человека, шедшего за плугом у края горизонта.

Но папаша Амабль не соглашался на брак. Он противился с яростным, как у всех глухих, упрямством.

Напрасно Сезер кричал ему в то ухо, которое еще воспринимало отдельные звуки:

— Мы вас, отец, хорошо обхаживать будем. Говорю вам: она девушка славная, работящая, бережливая. Тот гнул свое:

— Не бывать этому, пока я жив.

Уломать старика не удавалось: его упорство было ничем не сломить. У Сезера осталась одна надежда. Папаша Амабль побаивался кюре из страха перед близкой — он это чувствовал — смертью. Бог, черт, ад и чистилище его не пугали — он просто не представлял себе, что это такое, но он опасался священника, с которым у него связывалась мысль о похоронах, как иные опасаются врача из страха перед болезнью. Селеста знала за ним эту слабость и вот уже неделю подбивала Сезера сходить к кюре. Сезер колебался: он сам недолюбливал людей в черных сутанах, представляя их себе не иначе, как с протянутой рукой — то на церковь им подай, то за благословенный хлеб плати.

Наконец он решился и пошел к священнику домой, прикидывая, как половчее изложить свою просьбу.

Аббат Раффен, юркий, худой, вечно небритый человечек, грел ноги у кухонного очага в ожидании ужина.

Заметив вошедшего, он ограничился тем, что повернул голову и спросил:

— Ну, Сезер, с чем пожаловал?

— Мне бы поговорить с вами, господин кюре.

Оробевший крестьянин топтался на месте — в одной руке фуражка, в другой кнут.

— Что ж, говори.

Сезер взглянул на старую служанку; шаркая нога» ми, она накрывала хозяину на краю стола, поближе к окну Потом пробормотал:

— Мне бы вроде как на духу. Аббат Раффен присмотрелся к парню повнимательней, заметил, что вид у него растерянный, лицо сконфуженное, глаза бегают, и распорядился:

— Мария! Выйди-ка на минутку — нам с Севером потолковать надо.

Старуха окинула крестьянина сердитым взглядом и с ворчанием удалилась.

Священник продолжал:

— А теперь выкладывай, что там у тебя. Парень помялся еще, разглядывая свои сабо и вертя в руках фуражку; затем собрался с духом и выпалил:

— Вот, значит, что. Я на Селесте Левек жениться хочу.

— Ну и женись, сын мой. За чем дело стало?

— Отец не согласен.

— Твой?

— Да.

— Что же он говорит?

— Говорит, у нее дите.

— Не