Жанно и Колен

ь, мужчина весьма представительной внешности и совершенный невежда, не мог ничему научить своего подопечного. Отец хотел, чтобы сын изучил латынь, мать этого не хотела. Рассудить их они просили некоего сочинителя, прославившегося к тому времени своими приятными произведениями. Пригласили его к обеду. Хозяин дома начал с того, что обратился к гостю со словами:

- Сударь, поскольку вы знаете латынь и бываете При дворе...

- Что вы, сударь, какая латынь! Да я ни зв"ка не знаю по-латыни, отвечал остроумец. - Как известно, на родном языке говоришь гораздо лучше, если остаешься верен ему и не обременяешь себя знанием иностранного.

Взгляните на наших дам, у них ум гораздо приятнее, чем у мужчин, их письма во сто раз изящнее, и этим превосходством, сравнительно с нами, они обязаны именно тому, что не знают латыни.

- Вот видите? Говорила же я! - подхватила хозяйка. - Я хочу, чтобы мой сын стал человеком остроумным, чтобы он преуспевал в свете. Теперь вам ясно, что, знай он латынь, он совсем пропал бы. Скажите на милость, разве оперы и комедии представляют на латинском языке? Разве в суде выступают на латинском языке? Разве на латинском языке объясняются в любви?

Хозяин, обезоруженный этими доводами, признал свою несостоятельность, и было решено, что молодому маркизу не стоит тратить время на Цицерона, Горация и Вергилия. Но что же он станет изучать? Ведь надо же ему что-то знать. Не познакомить ли его чуточку с географией?

- А на что она ему? -возразил воспитатель. - Когда маркиз пожелает отправиться в своч поместья, неужели почтари не найдут дороги? Будьте покойны, не заблудятся. Для путешествий нет нужды в буссоли, и из Парижа в Овернь люди отлично добираются, не ведая, на какой они широте.

- Вы правы, - отвечал отец - Но я слышал об одной прекрасной науке, которая называется, если не ошибаюсь, астрономией.

- Какое заблуждение, - воскликнул воспитатель, - да разве в свете руководствуются небесными светилами?

И неужели молодому маркизу изнурять себя, вычисляя какое-нибудь затмение, когда легко узнать о нем в календаре, где можно, кроме того, справиться обо всех подвижных праздниках, о возрасте Луны, как и о возрасте любой европейской принцессы?

Маркиза вполне соглашалась с мнением воспитателя.

Маленький маркиз был вне себя от радости. Отец колебался.

- Чему же следует учить моего сына? - недоумевал он.

- Быть приятным, - отвечал друг, с которым они советовались, - и если он будет знать, как нравиться, то тем самым он будет знать все; этому искусству он научится у своей матушки, и ни ей, ни ему это не будет стоить ни малейшего труда.

При этих словах маркиза поцеловала милого непежду, говоря:

- По всему видно, сударь, что вы человек ученейший; мой сын будет обязан вам всем своим образованием; думаю, однако, что не худо бы ему кое-что знать из истории.

- Помилуйте, сударыня, к чему это? - отвечал он. - Приятна и полгзна только история нынешнего дня. Все древние летописи, как заметил один из наших