Избранные произведения в 5 томах. Книга 4. Рассказы

Джек»

Своему другу боксеру он писал следующее:

«Дорогой Бокс! Ты спрашиваешь меня, прислать ли сюда Неда? Но я не вижу здесь никакой будущности для гимнаста. Работа — это другое дело — ее здесь сколько угодно. Я нахожусь на корневых работах, в месте, называемом «Долиной резиновых деревьев», но последние дни мы провели у тетки Тома, где помогали стричь овец. Впрочем, не я. Я смазывал дегтем. Намазывают деготь, как краску, в то время, как рабочие стригут несчастных животных и чертыхаются. Боже милостивый, как они чертыхаются, когда хозяина нет поблизости! У него борода с проседью и вся заплеванная, мухи слетаются в нее и жужжат точно в паутине. Он, как черт, стоит с утра до вечера за твоей спиной и погоняет. Я удрал бы, если бы пришлось оставаться дольше. Будь уверен, здесь люди из тебя выколотят все, что ты за день сожрешь. Сегодня шабаш и мы свободны. Ну, мы и хотели постирать свои тряпки. Как бы не так. Старик притащил свои фуфайки и кальсоны, свои просаленные штаны и фартуки, носки, грязные простыни и рубахи. Какой ужас! Он муж тетки Тома, у него нет сыновей, зато куча дочерей. Вот мы и должны были стирать. Мы и давай тереть на камне лошадиными щетками и я протер ему несколько дырок.

Но все это не беда и я нисколько не жалуюсь. Я, как говорится, люблю новые переживания. Я хочу взять себе земли и заиметь собственность, тогда бы ты и Нед могли ко мне приехать и мы забавлялись бы боксом. Лен уверяет, что когда я становлюсь в стойку и боксирую с воображаемым противником, то похож на кенгуру. Поэтому я привесил к дереву коровий пузырь и колочу по нему.

Привет твоей старухе и Неду. Один Бог знает, как мне тебя недостает и как я мечтаю тебя увидеть. Пока до свидания!

Счастливых праздников и Нового года. К этому времени ты как раз получишь мое письмо.

Вообрази меня на самом припеке во время палящей жары, среди овец, мух, возле несносного хозяина, и твое представление будет правильным.

Твой всегда верный друг Джек».

Чем больше приближался момент отъезда из леса, тем больше занимал Джека вопрос о его будущем: следует ли ему обзаводиться землей. Он так часто мечтал о том, чтобы вся жизнь его заключалась в корчевании, охоте на кенгуру, стрижке овец, вообще работе то здесь, то там. Но в глубине души он понимал, что это не совсем то, по крайней мере, для него. Много людей жило таким образом, перекочевывая из лагеря в лагерь, с фермы на ферму. Но лично он должен был рано или поздно осесть на месте. Когда-нибудь он должен совершить прыжок в ответственную жизнь, — должен непременно. Он заговорил об этом с Томом.

— Ты должен знать, за что именно хочешь взяться: за скот, овец, лошадей, пшеницу или вести смешанное хозяйство, как мы. Тогда выбирай себе землю. Пока же это не имеет смысла. — Джек поражался как мало сведений могли ему дать те люди, с которыми он сталкивался.

Наконец он нашел мелкого владельца, который, обработав собственную землю, ходил на поденную работу. Очевидно, таким образом, придется начинать и Джеку. Человек этот принес какие-то засаленные бумаги.

Разобраться в них оказалось задачей нелегкой. Но Джек хорошо попыхтел и наконец уразумел:

Во-первых: каждый беспорочный поселенец старше двадцати одного года имел право приобрести, по своему выбору, пятьсот саженей казенной земли. В возрасте от четырнадцати до двадцати одного года полагалось двести пятьдесят саженей. Во-вторых, эта земля доставалась на основании оккупационного свидетельства, которое только в случае смерти владельца могло переходить к другому. В-третьих, по истечении пятилетнего срока и даже раньше оккупационное свидетельство приобретало право недвижимой собственности, при условии хорошей обработки земли и застройки четверти всей площади. Если через пять лет эти условия, или даже одно из них, не были выполнены, земля возвращалась в казну.

Джек, постигнув все вышесказанное, сразу же почувствовал отвращение. Ему была противна даже мысль об «оккупационном свидетельстве». Противно быть ответственным казне за кусок земли. Перспектива оказаться привязанным к земле отталкивала его. Он совсем не жаждал владеть вещами, в особенности землей, которая, становясь собственностью человека, становится и его обузой. Ничего он не хотел иметь. Он не мог позволить себе даже подумать о возможности быть связанным чем-нибудь. Он ненавидел даже свой собственный багаж.

Но теперь он уже спутался с этим земельным вопросом; надо было попытаться каким-нибудь удобным способом избавиться от него.

«Дорогой отец, я мог бы теперь самостоятельно обрабатывать землю, если бы ты послал мне с этой целью несколько сот фунтов стерлингов через мистера Джорджа. Он уплатил бы мне вперед и помог бы в этом деле. Я имею в виду одну-две в скором времени освобождающиеся фермы, которые находятся в «Долине резиновых деревьев».

Как только они освободятся, их можно будет получить за бесценок. Надеюсь, что ты поживаешь так же хорошо, как я.

Любящий тебя сын Джек».

Джек разорился ради этого важного документа на полшиллинга и забыл о нем; в конце лета, в самый нужный момент он получил ответ:

«Милый Джек, спасибо тебе за подробное письмо от 3/XI-81 г. Мне совершенно немыслимо выбрасывать несколько или даже одну сотню фунтов на такое неосновательное предприятие. Я не хочу быть по отношению к тебе бессердечным, но нам желательно видеть тебя как можно скорее на своих ногах. У нас много расходов и я не имею намерения тратить деньги на девственные австралийские земли, тем более, что ту же сумму я могу поместить более удачно и получить проценты, которые достанутся тебе же после моей смерти. Ты должен почувствовать твердую почву под ногами прежде, чем начинать делать прыжки. Оставайся там, где ты есть, учись как можно больше, а затем мы постараемся найти тебе место, которое даст тебе заработок, вместо необходимости мне тратить на тебя эти деньги.

Все шлют тебе наилучшие пожелания.

Любящий тебя отец Ж. Б. Грант».

ГЛАВА VIII

Рождество дома

Рождество в этом году выдалось исключительно жаркое. Жара, жара, жара в течение всего дня. Вплоть до желанного вечера! Сумерки приносили спасение. После шести часов чувствовалось, наконец, дуновение морского ветра. Сперва робкое, еле уловимое. Потом ветер вдруг задувал изо всей силы и чудесно, благотворно спасал всем жизнь.

В глуши жилось, конечно, чудесно, но очутиться дома, во-время питаться, спать на чистых простынях оказалось тоже делом приятным. Приятно, что кто-то за вас готовил и стирал, что обедать садились за большой стол, покрытый белоснежной, рисунчатой скатертью. В особенности поражала своим великолепием скатерть. Мистер Эллис увез на некоторое время бабушку и в доме царило больше шума и непринужденности. Не надо было так стесняться. Наступило праздничное время, как говорят туземцы, жаркое, душное Рождество середины лета. Каждый заработал право побездельничать. Джек и Том загорели, как индейцы, огрубели и возмужали. Джек умел теперь по всем правилам сидеть в седле, обращаться с топором и пилой, метко стрелять. Умел различать эвкалипт, сандаловое и резиновое деревья, мимозу, мяту, сосны, перец. Он научился дубить кожу кенгуру, растянув ее на дереве; он побывал в самой глуши, на самом краю света и был охвачен желанием исследовать его. Он искал золото, охотился и привез домой мяса.

С таким героем девочки обязаны были считаться.

Его на самом деле считали героем, и Ленни бегал за ним по пятам, а девочки были в явном восторге от его возвращения домой. Они болтали и пересмеивались за его спиной, появлялись всюду, где он находился и, разумеется, их волнение передавалось Джеку; он чувствовал себя общим любимцем и это льстило его самолюбию.