Воображаемые жизни<br />Собрание сочинений. Том III

— Гамалиэль Ратзей, вор с большой дороги, — сказал он, — является за сорока шиллингами короля Гамалиэля. Ну, живей! Спасибо за представление. В самом деле, мне очень нравятся причуды Гамлета. Прекрасная Офелия, свидетельствую вам мое почтение.

Двое Жеффсов, у которых хранились деньги, волей-неволей их отдали. Гамалиэль поклонился и быстро исчез.

После этого приключения труппа вернулась в Лондон. Стали ходить рассказы, что один вор чуть было не похитил Офелию в платье и в парике. Одна девица, которую звали Пат Кинг, часто посещавшая «Зеленый занавес», уверяла, что это ее нисколько не удивляет. У нее было упитанное лицо и полный стан. Флум пригласила ее познакомиться с Габриэлем. Она нашла его очень милым и нежно обняла. Потом она стала заходить часто.

Пат была подругой одного кирпичника, которому надоело его ремесло и хотелось играть в. «Зеленом занавесе». Его звали Бен Джонсон, и он очень гордился своим образованием, был из духовного звания и имел некоторые познания в латыни. Это был широкоплечий человек огромного роста, весь покрытый золотухой, с правым глазом выше левого. У него был громкий сердитый голос. Когда-то этот колосс был солдатом в Нидерландах.

Он проследил Пат Кинг, схватил Габриэля за шиворот и приволок на Окстонское поле, где бедному Габриэлю пришлось с ним стать лицом к лицу со шпагой в руке. Флум незаметно успела дать ему клинок на десять дюймов длиннее. Он вошел в руку Бена Джонсона. У Габриэля было проколото легкое. Он умер на траве. Флум побежала за констеблями.

Бена Джонсона, клявшего все на свете, снесли в Ньюгет.

Флум надеялась, что его повесят. Но он прочитал по-латыни псалмы, уверил, что он духовный, и ему только заклеймили руку раскаленным железом.

ПОКАХОНТАС

Принцесса

Покахонтас была дочь короля Повхатана, который восседал на трое, имевшем подобие ложа, в одежде из медвежьих шкур с висящими хвостами.

Она выросла в доме, обтянутом циновками, среди жрецов и женщин с выкрашенными ярко-красным головой и плечами, забавлявших ее игрушками из меди и гремушками из змеиной кожи. Намоктак, верный служитель, ходил за принцессой и руководил ее играми.

Иногда ее водили в лес при большой реке Раппаханок, и тридцать обнаженных девушек плясали для ее развлечения. Они были раскрашены в разные цвета и опоясаны зелеными листьями; их головы украшали козлиные рога, а у пояса были шкуры выдр. Потрясая палицами, они прыгали вокруг трещавшего огня. Покончив пляску, они разбрасывали костры и отводили принцессу при свете головней.

В 1607 году страна Покахонтас была потревожена европейцами. Промотавшиеся дворяне, мошенники, искатели золота пристали к берегам реки Потдаак и настроили там досчатых бараков. Эти бараки они назвали: «Джемстоун», а свою колонию «Виргинией». В эти годы вся Виргиния состояла из маленького бедного форта, построенного в устье Шезапаки, во владениях великого короля Повхатана. Колонисты выбрали президентом капитана Джона Смита, который во время своих прежних скитаний побывал в самой Турции.

Они бродили по скалам, питаясь морскими раковинами и тем малым количеством зерна, что им удавалось добывать меною у туземцев.

Сначала их приняли с большой торжественностью. Жрец играл перед ними на тростниковой флейте, с короной из шерсти лани на заплетенных волосах, окрашенной красным и раскрытой подобно розе. Тело его было выкрашено темно-красным, лицо — голубым, и он весь был покрыт подвесками из серебряных самородков. Потом он сел на циновку с бесстрастным видом и закурил трубку с табаком. Другие, окрашенные черным, белым и красным, а иные в полутона, построившись в четырехугольные колонны, пели и плясали перед идолом Оки, сделанным из змеиной кожи, набитой мхом и украшенной медными цепями.

Однако, несколько дней спустя, капитан Смит, исследуя в челноке течение реки, был внезапно схвачен и связан. Со страшными воплями его отвели в длинный дом, где его сторожили сорок дикарей. Жрецы, с глазами, подрисованными красным, и черными лицами, испещренными белыми полосами, дважды обвели очаг сторожевого дома дорожкой из муки и хлебных зерен. Потом Джон Смит был отведен в хижину короля.

Повхатан был в меховом платье, и волосы стоявших вокруг него были украшены птичьим пухом. Одна из женщин подала капитану воды вымыть руки, а другая отерла их пучком перьев. Между, тем двое краснокожих гигантов положили у ног Покхатана два плоских камня.

Король поднял руку. Это значило, что Джона Смита положат на эти камни и раздробят ему голову ударом палицы.

Покахонтас было только двенадцать лет, и она робко выглядывала из-за раскрашенных советников. Она вскрикнула, бросилась к капитану и прижалась головой к его щеке. Джону Смиту было двадцать девять лет. У него были прямые усы, борода веером и орлиный взгляд. Ему сказали, что имя королевской дочери, спасшей ему жизнь, Покахонтас. Но это не было ее настоящее имя.

Король Повхатан заключил мир с Джоном Смитом и отпустил его на свободу.

Через год капитан Смит со своим отрядом стоял лагерем в лесу у реки. Была темная ночь. Всякий шум заглушался пронизывающим дождем. Вдруг до плеча капитана дотронулась Покахонтас. Она проникла одна через страшную лесную темь. Она прошептала, что отец хочет напасть на англичан и перебить их, когда они будут за ужином. Она умоляла его бежать, если он дорожит жизнью. Капитан Смит предлагал ей лент и стеклянных бус, но она, плача, отвечала, что не смеет. Потом, одна, убежала в лес.

В следующем году у колонистов возникло недовольство капитаном Смитом, и в 1609 году он отплыл в Англию. Там он написал несколько книг о Виргинии, где рисовал положение колонистов и рассказывал о своих приключениях.

Около 1612 года некий капитан Аргаль, отправившись завязать торговлю с Потомаками, которые и были народом короля Повхатана, случайно похитил принцессу Покахонтас и заключил ее на своем судне, как заложницу. Король, ее отец, был очень разгневан, но ее не возвратили.

Так она томилась в плену до того дня, пока один красивый дворянин, Джон Рольф, не полюбил ее и не женился на ней. Они повенчались в апреле 1613 года. Говорят, Покахонтас открыла свою любовь одному из ее братьев, приходившему ее навестить.

В июне 1616 года она прибыла в Англию, где множество людей из знатного круга стремились ее увидеть. Добрая королева Анна приняла ее ласково и велела выгравировать ее портрет.

Капитан Джон Смит, собиравшийся обратно в Виргинию, пришел к ней перед отплытием. Он с ней не видался с 1608 года. Ей было теперь двадцать два года. Когда он вошел, она отвернулась и закрыла лицо, не отвечая ни мужу, ни друзьям, и так оставалась одна два или три часа. Потом она позвала капитана.

Подняв на него глаза, она сказала: «Вы обещали Повхатану, что все ваше будет и его, и он поступит так же. Будучи чужеземцем на его родине, вы называли его отцом. Будучи чужеземкой на вашей родине, я буду звать вас так же».

Капитан Смит стал ссылаться на этикета, ибо она была дочерью короля. Она возразила: «Вы не побоялись прийти в страну моего отца и навели страх на него и на всех его людей, кроме меня. Неужели вы побоитесь, чтобы здесь я называла вас: мой отец? Я буду говорить вам: мой отец, и вы мне: мое дитя, и у нас будет всегда общая родина. Они мне сказали там, что вы умерли».

Она шепотом призналась Джону Смиту, что ее имя — Матоака. Индейцы, боясь, чтоб ею не завладели колдовством, сообщили иностранцам ложное имя Покахонтас.

Джон Смит уехал в Виргинию и больше не видел Матоаку. Она занемогла в Грэвзенде в начале следующего года, стада бледнеть и наконец умерла. Ей еще не было двадцати трех лет.

Портрет ее окружает следующая надпись: «Matoaca alias Rebecca, filia potentissimi principis Powhatani Imperatoris Virginiae» [9]. На Матоаке высокая пуховая шляпа с двумя нитями жемчуга, большой воротник из плотных кружев, в руках веер из перьев. У нее — худое лицо, выступающие скулы и большие кроткие глаза.