Итальянский поход Карла VIII и последствия его для Франции

Карлъ VIII находился еще въ Римѣ, когда достигла до него вѣсть о томъ, что Альфонсъ II, король неаполитанскій, отрекся отъ престола въ пользу своего сына Фердинанда [143]. Современники не говорятъ опредѣлительно, что было причиною отреченія, но догадаться о томъ не трудно. Продолженіе дѣлъ въ Неаполѣ, въ виду грознаго приближенія Французовъ, было такъ затруднительно, что Альфонсу II не оставалось никакой надежды сохранить за собою государство, уже отдѣленное отъ него народною ненавистью. Аррагонскій домъ, при своихъ послѣднихъ представителяхъ, потерялъ всякій авторитетъ въ глазахъ неаполитанскаго населенія. Всѣ историки единогласно говорятъ о безразсудныхъ и жестокихъ дѣйствіяхъ Фердинанда I и Альфонса II. Комминъ представляетъ длинный списокъ жертвъ, погибшихъ мучительной смертью въ душныхъ темницахъ Неаполя. Люди безъ религіи, безъ совѣсти, безъ благоразумія, Фердинандъ и Альфонсъ не заботились сдерживать свои порочные инстинкты. Фердинанду недоступно было чувство состраданія даже въ отношеніи къ своимъ ближайшимъ родственникамъ и друзьямъ; мысль о благѣ народномъ не западала въ его голову. Корыстолюбіе его не знало границъ и побуждало его къ самымъ безчестнымъ поступкамъ. Богатыхъ подданныхъ онъ силою заставлялъ ссужать его деньгами, скупалъ по дешевой цѣнѣ жатвы и потомъ продавалъ хлѣбъ въ три дорога. Народъ заставляли силою покупать всѣ продукты у короля, и если кто пускалъ свой хлѣбъ въ продажу по болѣе умѣренной цѣнѣ, того тѣми же насильственными средствами принуждали прекратить торговлю. У зажиточныхъ вассаловъ отбирали скотъ, и отправляли его пастись на чужія поля. Личность подданныхъ была также мало обеспечена, какъ и собственность. Альфонсъ II безъ суда, безъ законнаго предлога, заключалъ въ темницы и казнилъ смертью знатныхъ вельможъ, мстилъ дѣтямъ за проступки отцовъ, насиловалъ женщинъ [144]. Народъ, томившійся подъ гнетомъ невыносимой тираніи, платилъ за него правительству чувствомъ злобы и ненависти. Приближеніе Французовъ оживило его надеждою на лучшую участь: въ немъ воскресли воспоминанія о короляхъ Французской династіи, и эти воспоминанія, при сравненіи съ настоящимъ, принимали самый радостный колоритъ. Сочувствіе къ Франціи и ненависть къ настоящей династіи обнаружились съ такою угрожающею очевидностью, что Альфонсъ II потерялъ присутствіе духа и рѣшился бѣжать изъ Неаполя. «Развѣ не слышите вы, какъ каждое дерево, каждый камень кричитъ: Франція! Франція!» – говорилъ онъ своей тещѣ, когда та медлила отъѣздомъ. Съ крайнею поспѣшностью, едва успѣвъ захватить съ собою часть казны и кое-какія драгоцѣнности, бѣжалъ Альфонсъ II въ Сицилію, въ монастырь оливетанскаго ордена, и тамъ провелъ послѣдніе дни свои въ раскаяніи и религіозныхъ упражненіяхъ [145].

Сынъ Альфонса, Фердинандъ, немедленно занялъ упразднившійся престолъ. Въ званіи короля онъ объѣхалъ Неаполь, торжественно принялъ присягу, освободилъ вельможъ, безъ вины заточенныхъ его отцомъ, возвратилъ имъ конфискованныя имущества, даровалъ многія льготы народу и казнилъ смертью нѣсколько лицъ, заподозрѣнныхъ въ предательскихъ сношеніяхъ съ Французами [146]. Ободренный надеждою, что съ отреченіемъ Альфонса II затихла народная ненависть къ аррагонской династіи, онъ немедленно занялся приготовленіями къ защитѣ королевства. На пути, по которому должны были слѣдовать Французы изъ Рима въ Неаполь, находился сильно укрѣпленный городокъ Санъ-Жермано, хорошо приспособленный къ оборонѣ. Съ одного фланга защищали его болота, съ другой группа холмовъ, повелѣвавшая окрестностью; передъ нимъ протекала небольшая рѣчка, мѣстами глубокая, мѣстами представлявшая бродъ. Въ этой позиціи, служившей ключемъ къ королевству, расположился укрѣпленнымъ лагеремъ Фердинандъ. Собранныя имъ силы состояли изъ 6000 человѣкъ пѣхоты и пятидесяти кавалерійскихъ отрядовъ [147]. Какъ ни ничтожны были эти силы, но принимая въ соображеніе выгоды позиціи и начинавшееся уже на сѣверѣ полуострова грозное движеніе противъ Карла VIII, нельзя не предположить, что Фердинандъ имѣлъ возможность остановить наступательное шествіе Французовъ, и дать время членамъ лиги собраться съ силами для соединенной борьбы съ завоевателемъ. Но въ характерѣ молодого короля Неаполитанскаго недоставало личнаго мужества и энергіи. Узнавъ, что Карлъ VIII, 28 января 1495 года выступившій изъ Рима, приближается къ Санъ-Жермано, Фердинандъ покинулъ избранную имъ позицію и бѣжалъ въ Капую [148]. Онъ отступалъ съ такою поспѣшностью и въ такомъ безпорядкѣ, что Французы, слѣдовавшіе за нимъ по пятамъ, захватили часть его артиллеріи [149]. Въ Капуѣ пришла къ Фердинанду вѣсть, что въ Неаполѣ вспыхнуло возмущеніе. Испуганный король, передавъ начальство надъ войскомъ генералу Тріульци, поспѣшилъ въ столицу; а Тріульци въ тотъ же день сдалъ Капую Карлу VIII и перешелъ подъ его знамена. Такимъ образомъ, судьба королевства была рѣшена. Безъ войска, безъ денегъ, безъ союзниковъ, Фердинандъ не могъ долѣе оставаться въ Неаполѣ, которому грозило приближеніе непріятеля, въ которомъ кипѣло народное волненіе, и бѣжалъ въ Сицилію, къ своему отцу [150].

Съ удаленіемъ Фердинанда II, быстро покори-лось Французамъ все королевство. Двѣ цитадели въ Неаполѣ, въ которыхъ заперлась часть гарнизона, сдались послѣ трехдневной каноннады [151]. Карлъ принялъ присягу отъ бароновъ и совершилъ торжественный въѣздъ въ Неаполь. Одѣтый въ широкій пурпуровый плащъ, съ императорскимъ скипетромъ и державой въ рукахъ, въ золотой коронѣ, осыпанной драгоцѣнными камнями [152], король объѣхалъ улицы завоеванной столицы, сопровождаемый радостными восклицаніями толпы.

Но пока Карлъ VIII торжествовалъ быстрые успѣхи своего оружія, положеніе дѣлъ на сѣверѣ принимало грозный для него оборота. Непрерывный рядъ успѣховъ, сопровождавшихъ французское знамя, образумилъ наконецъ итальянскихъ государей. Честолюбивые замыслы Карла VIII, который не хотѣлъ вывести свои гарнизоны изъ уступленныхъ ему на время тосканскихъ и романскихъ городовъ; и отказался подъ разными предлогами дать Людовику Мору княжество тарентское, какъ это было обѣщано по предварительному договору, встревожили всѣхъ владѣтельныхъ князей въ Италіи. Священная лига, о которой мы упоминали выше, и къ которой присоединился папа Александръ VI, приступила наконецъ къ рѣшительнымъ дѣйствіямъ противъ Карла VIII. Положено было, что Фердинандъ II, который началъ уже интриги въ Калабріи, воспользуется испанскимъ флотомъ для обратнаго завоеванія королевства; что Венеціянцы будутъ содѣйствовать ему при блокадѣ приморскихъ крѣпостей; что герцогъ Миланскій, для пресѣченія сообщеній Карла VIII съ Франціей, овладѣетъ городомъ Асти, въ которомъ стоялъ тогда съ малочисленнымъ гарнизономъ герцогъ Орлеанскій, будущій Людовикъ XII. Союзники предполагали, кромѣ того, снабдить деньгами короля Испанскаго и Максимиліана, которые обязывались за то внести войну въ предѣлы Франціи [153]. Вѣсть объ этихъ приготовленіяхъ смутила Карла VIII, который и безъ того чувствовалъ себя въ затруднительномъ положеніи въ виду народнаго неудовольствія, открыто обнаружившагося по поводу его первыхъ распоряженій въ Неаполѣ. Карлъ VIII обманулъ ожиданія неаполитанскихъ бароновъ: они надѣялись получить отъ него большіе лены въ вознагражденіе за свою измѣну аррагонской династіи, и вмѣсто того увидѣли, что владѣнія ихъ конфискованы и розданы генераламъ и миньйонамъ Карла [154]. Французскіе солдаты, разсѣявшись по провинціямъ, производили всюду безчинства и насилія, возбуждавшія народную ненависть. Самъ Карлъ VIII, пренебрегая мѣрами, необходимыми для упроченія его власти въ завоеванномъ королевствѣ, предавался развратнымъ увеселеніямъ [155]. Офицеры и солдаты молодого короля слѣдовали его примѣру: пользуясь слабостью Итальянокъ и заводя съ ними безпрерывныя интриги, они возбуждали чувство злобной ненависти въ неаполитанскомъ народѣ, чувство, которое готово было принять грозные размѣры. Одинъ французскій хроникеръ разсказываетъ, что во время пребыванія Карла VIII въ Неаполѣ, какой-то итальянскій дворянинъ былъ казненъ за то, что убилъ французскаго пажа и сожралъ его сердце [156]: подобныя проявленія мести должны были служить грозными симптомами для Французовъ. Когда же критическое положеніе Карла VIII въ Неаполѣ усилилось, кромѣ того, вѣстью о намѣреніяхъ священной лиги, король рѣшился, не медля долѣе, вернуться обратно во Францію. Такъ какъ онъ оставлялъ въ Неаполѣ значительную часть своего войска, то очевидно, что онъ спѣшилъ во Францію только для того, чтобы усилить свои средства и вновь возвратиться въ Италію; извѣстно по крайней мѣрѣ, что даже и тогда, когда ни одного французскаго воина не оставалось уже въ Неаполѣ, Карлъ VIII не терялъ надежды вторично завоевать разъ утраченное королевство.