Чувство древнее, как мир

И теперь, когда над жизнью самого главного для Аспазии человека нависла реальная угроза, она боролась за него всеми средствами. Из всех концов Аттики, из отдаленных земель были собраны лучшие врачи. В его опочивальне денно и нощно жгли фимиам и целебные травы. Аспазия имела неплохие познания в медицине и сама готовила ему лечебные настойки, втирала в его кожу целительные бальзамы, приносила жертвы всем богам.

Не боясь доносов об оскорблении греческих богов, она обращалась к восточным магам, жившим в Афинах. На шею Перикла она повесила амулет.

- Посмотрите, друзья мои, - тихим, слабым голосом сказал при этом Перикл. - Жена моя колдунья, а ведь я сам ее защищал от обвинений в этом!

Не выпуская дрожащей от волнения руки Аспазии, он пытался приободрить ее шуткой.

Болезнь протекала относительно легко, и Перикл мог бы выжить, но силы оставили уже немолодого стратега. Друзья и близкие ежедневно собирались у изголовья одра, на котором лежал беспомощный умирающий человек, от слов которого еще недавно зависело благосостояние их страны. Перикл, сквозь пелену беспамятства, уже едва различал слабые отголоски их речей. А они восхваляли его в надежде, что боги услышат их и отведут неотвратимую утрату.

- Какой великий человек нас покидает!

- Слава его да пребудет в веках!

- Он, как ваятель, сотворил из Афин лучший шедевр во всей Элладе!

- Он укрепил демократию, преобразил город прекрасными зданиями!

- Друзья, он был великим воином, одерживал громкие победы на море и на земле!

Аспазия молчала и тихо плакала. Скорбные мысли не покидали ее: "Он же еще жив. Зачем они говорят так, как будто произносят речь на кладбище за Дипилонскими воротами".

Сейчас у смертного одра своего любимого человека она была сломлена предстоящей ей потерей. Она понимала, что с уходом в мир теней ее сиятельного покровителя никто не сможет защитить ни ее саму, ни ее сына от нападок завистливых недоброжелателей, которые в течение всей их совместной жизни стояли за ее спиной.

Аспазия выглядела еще гораздо моложе своих сорока. И понимала, что сейчас стареет от горя просто на глазах. Зависть к ее красоте, талантам, влиянию на Перикла подарила ей множество врагов. Теперь их тени уже сгущались над ее домом, который всегда казался надежным убежищем. Она знала, что скоро ее, возможно, ждет изгнание, забвение. Она собрала все свои силы и сказала:

- Друзья мои, зачем сейчас вы перечисляете все битвы, которые он выиграл, и строения, которые воздвиг? Он еще слышит вас, так сделайте так, чтобы его последние минуты окрасились светом ваших улыбок, пусть каждый из присутствующих вспомнит то хорошее, что он сделал лично ему. Вы говорите не перед мраморной статуей, не перед народным собранием, а перед живым, прекрасным и неповторимым человеком. Говорите же для него!

Тут Перикл приподнялся на своем ложе и из последних сил произнес слова, оказавшиеся его главным афоризмом:

- И не забудьте самого главного: никто из афинян не надел по моей вине траурные одежды...

Это означало, что по обычаям того времени свободный гражданин мог надеть траурную одежду, не только потеряв близких, но и сочтя себя оскорбленным.

Это были последние слова великого Перикла. Он покинул этот мир, оставив о себе память как о человеке, который хорошо умел созидать. Он также мог, совершая ошибки, и неосторожно разрушить воздвигнутое. И умел отвечать за свои ошибки.

Уходя из жизни, он повелел Аспазии выйти замуж, ибо понимал, каким угрозам подвергается его вдова, которая как кость в горле стояла у многих его недоброжелателей.

- Ты была для меня верной женой, любила меня, как никто другой. Но я ухожу, покидаю тебя не по своей воле, поверь мне, - слабеющим голосом говорил Перикл Аспазии, которая, содрогаясь в рыданиях, стояла на коленях у его ложа. - Я благодарю богов, которые подарили мне радость видеть тебя, любить тебя.

- Как буду жить я, о любимый господин мой, муж мой? Не покидай меня! Ты же силен, как лев, ты сам учил меня не сдаваться!

- Время мое пришло. Ты должна быть сильной, и выполни мою последнюю волю. Лисикл, он наследует мою власть. Выходи за него замуж...

- Нет! - в отчаянии воскликнула Аспазия. - Мне никто больше не нужен! Ни один мужчина больше не согреет меня в своих объятиях!

- Ради сына. Ради Перикла.

Вскоре после смерти Перикла Аспазия исполнила волю своего мужа. Можно не удивляться подобной спешке. Она оставалась в городе одна. А в условиях войны жить там становилось все тяжелее. Но в первую очередь она поступила так из-за сына. Молодому Периклу не было и восемнадцати, когда умер его отец. Ему нужен был влиятельный наставник, дабы обеспечить карьеру молодого человека.

* * *

Аспазия, сидя на мраморном стуле, внимательно рассматривала свое отражение в зеркале. На нее смотрела сорокалетняя женщина, все еще красивая.

Бурная жизнь и частые ночные бдения прошлой, наполненной страстями и событиями, жизни не могли не оставить следов на ее лице. Специально обученная рабыня накручивала еще влажные волосы, придавая им форму локонов с помощью золотых игл. Другая служанка тонкой иголкой наносила на морщины особый рыбный клей, покрывала лицо слоем свинцовых белил, а на щеки накладывала румяна. Губы и грудь раскрашивались кармином.

В ее возрасте у женщин было принято красить волосы в желтый цвет. Но Аспазия не любила использовать сок шафрана. Она предпочитала скрывать седину под париком. Рабыни тщательно закрепляли на ее голове парик соломенного цвета. Затем она облачалась в длинный хитон и пеплос, украшенные по азиатской моде. Не забывала она и о свежих цветах, укреплявшихся в прическе. В такой момент она была женщиной без возраста или все еще в возрасте любви. Приближался час, когда обычно приходил к ней Перикл... но она знала, что этого уже не случится.

Она была все еще очень привлекательна, и новый супруг сильно увлекся ею. Но сердце Аспазии навсегда закрылось для любви со смертью Перикла. Лисикл не успел сделать многого ни для нее, ни для ее сына. Осенью 428 года он погиб. Перикл Младший был вынужден делать свою карьеру сам. Но сердце матери все же успело порадоваться за сына того, кого она так любила.