Милый друг

когда совершают свой первый грех. Надо было раньше думать.

"Неужели я и впрямь мог бы жениться на Сюзанне!.." -говорил себе Жорж.

Затем он пожал плечами:

"А, вздор!.. Разве отец когда-нибудь согласится выдать ее за меня!"

Еще не отдавая себе отчета в том, какой ему будет от этого прок, он все же решил понаблюдать за г-жой Вальтер.

Весь вечер его томили воспоминания, нежные и в то же время будившие чувственность воспоминания о романе с Клотильдой. Ему приходили на память ее проказы, ее шаловливые ласки, их совместные похождения. "Право, она очень мила, -- твердил он себе. -- Да, завтра же пойду к ней".

На другой день, после завтрака, он действительно отправился на улицу Верней. Все та же горничная отворила ему дверь и с той развязностью, с какою прислуга держит себя в мещанских домах, спросила:

-- Как поживаете, сударь?

-- Превосходно, малютка, -- ответил он и вошел в гостиную, где чья-то неопытная рука разучивала на фортепьяно гаммы. Это была Лорина. Он думал, что она бросится к нему на шею. Но она с важным видом встала, церемонно, как взрослая, поздоровалась и с достоинством удалилась.

Она держала себя как оскорбленная женщина, и это его поразило. Вошла мать. Дю Руа поцеловал ей руки.

-- Как часто я думал о вас -- сказал он.

-- А я -- о вас, -- призналась Клотильда.

Они сели. Оба улыбались, глядя друг другу в глаза, обоим хотелось поцеловаться.

-- Моя дорогая, маленькая Кло, я люблю вас.

-- А я -- тебя.

-- Значит... значит... ты на меня не очень сердилась?

-- И да и нет... Мне было больно, а потом я поняла, что ты прав, и сказала себе: "Ничего! Не сегодня-завтра он ко мне вернется".

-- Я боялся к тебе идти, я не знал, как ты меня примешь. Я боялся, но мне страшно хотелось прийти. Кстати, скажи, пожалуйста, что с Лориной? Она едва поздоровалась и с возмущенным видом ушла.

-- Не знаю. Но с тех пор, как ты женился, с ней нельзя говорить о тебе. Право, мне кажется, что она ревнует.

-- Не может быть!

-- Уверяю тебя, дорогой. Она уже не называет тебя Милым другом, теперь она зовет тебя "господин Форестье".

Дю Руа покраснел.

-- Дай мне губы, -- придвинувшись к Клотильде, сказал он.

Она исполнила его желание.

-- Где бы нам встретиться? -- спросил он.

-- Да... на Константинопольской.

-- Как!.. Разве квартира еще не сдана?

-- Нет... Я ее оставила за собой!

-- Оставила за собой?

-- Да, я надеялась, что ты ко мне вернешься.

Ему стало тесно в груди от внезапно наполнившей его горделивой радости. Значит, эта женщина любит его, значит, это настоящее, неизменное, глубокое чувство.

-- Я тебя обожаю, -- прошептал он и, помолчав, спросил: -Как поживает твой муж?

-- Отлично. Он пробыл здесь месяц и только третьего дня уехал.

Дю Руа не мог удержаться от смеха:

-- Как это кстати!

-- Да, очень кстати! -- простодушно заметила Клотильда. -Впрочем, его присутствие меня не стесняет. Ты же знаешь.

-- Да, это верно. В сущности, он прекрасный