Большие деньги

Маленький мальчик бедняк и богач

Уильям Рандолф Херст [33] был единственным сыном, единственным птенцом, вскормленным в роскошном гнезде из драгоценных перьев заботливыми мамой и папой – Джорджем и Фиби Херст.

В тысяча восемьсот пятидесятом Джордж, распрощавшись со своими родителями, семьей на ферме в графстве Фрэнклин, штат Миссури, погнал упряжку волов в Калифорнию

(в сорок девятом весь Запад охватила «золотая лихорадка»

молодые люди того времени вовсе не желали ходить за плугом, выращивать свиней, поить их помоями или обмолачивать собранную пшеницу

тем более когда «золотая лихорадка» бушевала на тихоокеанских холмах. Холера шла за ними по пятам, прямо по колеям проложенным их воловьими упряжками. Они умирали от этой ужасной болезни у лагерных костров, в сколоченных на скорую руку хижинах, в которых кишмя кишели клопы, их захватывали и уводили в плен воинственно настроенные индейцы, они отрубали друг другу головы в пьяных драках)

Джордж Херст оказался одним из тех немногих счастливцев, которым повезло;

он изобрел хитроумное приспособление для промывания золотоносного песка;

как у истинного старателя у него был наметанный глаз на кварцевые золотоносные жилы;

после семи лет, проведенных в графстве Эльдорадо, он уже стал миллионером, компания «Анаконда» только приступала к своей деятельности, он владел шестой частью акций «Офир-Майн»

В шестьдесят первом он вернулся домой в Миссури с карманами, набитыми золотыми самородками, женился на Фиби Андерсон и повез ее на пароходе, а потом на фургоне через всю Панаму в Сан-Франциско – новую, расположенную на величественных холмах столицу старателей-миллионеров, там купил ей просторный особняк, рядом с Золотыми воротами, на неоглядном туманном побережье Тихого океана.

Он владел обширными лесными угодьями, множеством ранчо, выращивал домашний скот, беговых лошадей, вел разведку на золото в Мексике, на его шахтах, в имениях трудились пять тысяч человек, он отважно заключал безумные сделки, терял на своих шахтах целые состояния, возвращал их, любил поиграть в покер по сто баксов за фишку, никогда не выходил из дома без мешочка со звеневшими золотыми, чтобы помочь старым друзьям, оказавшимся на мели, он умер в Вашингтоне,

сенатор

этот необработанный бриллиант, похотливый, любимый всеми белобородый старик с большим, как клюв, носом и с глазами ястреба-перепелятника, как и подобает первопроходцу по неизведанным тропам, с нависшими рыжими бровями, прикрытыми широкими, опущенными полями черной мягкой фетровой шляпы

старомодный ветеран-консерватор

Миссис Херст родила мальчика в шестьдесят третьем.

Разве плохо для единственного сына?

Херсты с ума сходили от своего мальчишки;

этот высокий долговязый молодой человек с серьезными глазами упрямый и своенравный, рос среди слуг и наемных рабочих, он пользовался абсолютным доверием прислуги, надсмотрщиков, прихлебателей и старых пансионеров; бабушка с дедушкой сильно его баловали, и он всегда делал все, что хотел. «Сынок миссис Херст должен иметь все самое лучшее» – таков был девиз в семье.

В ней никогда не ощущалось нехватки в золотых самородках, двадцатидолларовых золотых монетах, больших серебряных монетах, достоинством в один доллар.

У мальчика было мало друзей для игр; он был слишком богатым и не ладил с другими детьми, где правила демократии в те дни в Сан-Франциско обычно устанавливались грубой физической расправой. Он был слишком робким, слишком высокомерным, таких там не любили.

Его мать это совсем не волновало, она всегда могла ему нанять сверстников для игр за мороженое, заморские конфетки, дорогие игрушки, пони, фейерверки, которые можно было зажечь в любую минуту. Но таких друзей, которые продавались матери, он презирал, он страстно желал попасть в компанию других, неподкупных.

Он был большим любителем всевозможных грубых шуток, обожал подшучивать над взрослыми. Когда открывался новый «Палас-отель», где устраивался большой прием в честь генерала Гранта, он с друзьями забросал птичьим пометом стеклянную крышу над внутренним двориком к великому изумлению больших шишек и чванливых чинов, стоявших внизу.

Куда бы ни направлялась чета Херстов, деньги всегда обеспечивали им достойный королевский прием, в поездках на юг и на север по Калифорнийскому побережью, в Неваде и Мексике,

во дворце Порфирио Диаса; [34]

старик всегда жил на виду, он запросто общался как с бедняками, так и с богачами, бродил по шахтам, где было похуже ада, пробирался по давно не хоженным тропам на спине смирного нагруженного мула. Всю свою жизнь мальчик миссис Херст страстно мечтал о такой жизни, о таком внешнем мире, мире, закрытом для него пеленой миллионов;

у этого мальчика были хорошие мозги, он не жаловался на аппетит, у него была властная воля, но он так никогда и не смог выпустить из рук позолоченные помочи;

его приключениями стали изобретательные проделки.

Его послали учиться в пансион Сент-Пол, в Конкорд, штат Нью-Гэмпшир. Но его проказы вызвали там бурю негодования. Его исключили.

Он учился дома, а потом поехал продолжать образование в Гарварде, где вызвал дикий ажиотаж как бизнес-менеджер сатирического журнала «Памфлет», зарекомендовал себя блестящим заводилой. Сам много не пил, всегда отличался мягкими манерами, чаще молчал; однако заставлял пить других, платил за выпивку, покупал фейерверки, чтобы отпраздновать с размахом вступление в должность президента Стивена Кливленда, нанимал духовые оркестры,

покупал пирожные которые швырял в актеров из ложи в театре «Олд Ховард»,

хлопушки, чтобы задувать свечи в фонарях омнибусов,

шампанское для хористок.

Вначале его временно исключили из Гарвардского университета, а потом и насовсем, как говорят, за то, что он послал каждому из профессоров по ночному горшку с аккуратно выгравированным на нем портретом владельца.