Вьетнамский кошмар: моментальные снимки

Почти все женатики ездили на Гавайи. Там они встречались с жёнами : те тратились на билет меньше обычного, если, конечно, успевали оформить нужные бумаги.

Рамсфельд тоже ездил на Гавайи и рассказывал потом, что всё время провалялся со своей старушкой в постели. Он мало говорил об этой поездке, заметил только, что было здорово побыть с женой.

В этот первый свободный вечер занять себя было нечем, и мы отправились в клуб для рядового состава пить пиво, шутить и травить байки из военной жизни.

В 8:30 вечера в клуб пришли шесть австралийцев, тоже отправлявшихся в отпуск, они заняли столик и стали пить как все остальные. Чем больше они пили, тем больше шумели. И совсем скоро у клуба наметили выяснение отношений. Один рядовой имел зуб на своего старшину за какое-то дельце, которое случилось в джунглях несколько недель назад.

Эти двое вышли наружу и начали от души дубасить друг друга. Сержант выбил рядовому три передних зуба и сломал нос.

– Ладно, сардж, мне хватит, – сдался парень. Они пожали друг другу руки и, обнявшись и шатаясь, вернулись в клуб.

– Так мы улаживаем проблемы, дружище, – ухмылялся сержант.

Оба смеялись и весело заказали ещё по паре пива. Потом они взобрались на стол и танцевали, тесно прижавшись друг к другу, как будто это был самый естественный в мире способ танца.

– Вы, оззи, съехали, бля, с катушек, – орали им солдаты.

– Смотрите, друзья, вот такие мы, – улыбался сержант и танцевал вальс "Матильда" с беззубым рядовым.

Мы сидели и балагурили о виски и женщинах, которых отымеем во время пятидневной экспедиции по цеплянию триппера в городах Дальнего Востока.

Я слышал, что такой отпуск хорошо проводить в Австралии. Но я также слышал, что неплохо получается и в Таиланде, что девушки Бангкока самые умелые на всём Востоке.

На следующий день я обменял военные сертификаты на зелёные американские доллары, ибо за пределами Вьетнама не разрешалось иметь сертификаты, к тому же мне сказали, что я смогу обменять доллары на тайские деньги в Бангкоке в Центре отдыха. Со мной было немногим более 400 долларов, и я надеялся, что на утехи мне хватит.

В тот же день штаб-сержант вышагивал туда-сюда по помещению и держал заученную речь. Он говорил так же скучно и монотонно, как говорят сержанты в учебном лагере, и делал ударение на некоторых словах.

– Итак, ребята, оторвали свои задницы и слушаем сюда, – прокричал он в мегафон.

– Личный состав, внесённый в список на рейс 1600 до Бангкока, выстраивается в очередь у окошка, в котором будет указан этот рейс. Вы готовите свои командировочные и личные документы и предъявляете их сержанту в окошке. Он сверяет ваши имена со списком на рейс. Если ваше имя внесено, вы проходите на проверку багажа. После проверки багажа вы садитесь в автобус, отправляющийся в аэропорт, а потом проходите на свой рейс через выход, помеченный как "Рейс 1600 на Бангкок". Понятно? Хорошо. Тогда выстраиваемся у окошка.

Когда мы выстроились на проверку багажа, сержант с мегафоном произнёс ещё одну речь.

– Запрещается вывозить из Вьетнама следующие предметы : оружие, боеприпасы и взрывчатые вещества, порнографические фотографии и литературу…

Наконец, мы сели в самолёт – "Боинг" 707 компании "Эйр Вьетнэм" – и круто взяли вверх над Тан Сон Нхутом. Я любовался Дельтой, пока облака не скрыли её из виду…

Летя со скоростью 500 миль в час над юго-восточными джунглями Азии, мы строили глазки стюардессам, мысленно раздевали их и насиловали твёрдыми, как винтовочные стволы, членами.

– Пристегните ремни, пожалуйста. Через пять минут мы садимся в международном аэропорту Бангкока.

Нас принимают в аэропорту и везут на автобусе в Центр отдыха на инструктаж, после которого мы обменяем деньги и будем предоставлены сами себе. Обменный курс – 20 бат за доллар.

Инструктаж – сплошная трусливая мура!

Раздают списки одобренных гостиниц, в которых можно останавливаться. Гостиницы, не попавшие в список, считаются опасными. Необходимо держаться группами вместе с другими джи-ай. Нельзя опаздывать на обратный рейс в боевую зону. И обязательно нужно что-то сделать, о чём можно написать домой.

Дорогие мама и папа…

– Вы можете осматривать буддийские статуи, посещать храмы и другие достопримечательности, купаться, питаться в хороших ресторанах…

Мне, пожалуйста, шатобриан с кровью, жареным луком и варёным картофелем, приправленным петрушкой и сельдереем, ржаной хлеб со сливочным маслом, спаржу под голландским соусом, зелёный салат с уксусом, вишнёвый пирог с шариком ванильного мороженого, чашку крепкого кофе, ведёрко льда и бутылку очень дорогого виски.

– …ходить на плавучий рынок, фотографировать, делать покупки и, кроме того, вести себя так, чтобы ваша страна гордилась вами и мундиром, который вы носите, – говорит инструктор.

О чём речь, мужик!

– Оставьте благоприятное впечатление у тайского населения…

Уж я оставлю впечатление, будь спокоен…

– Будьте посланцами доброй воли, поступайте так, чтобы росло доверие к армии США.

Отвали ты, сардж, мать твою!

Я хотел как можно дальше убраться от солдат, армии, инструкций и одобренных Центром отдыха отелей.

Обменяв деньги, я вышел через тяжёлую вращающуюся дверь в зал ожидания, где меня встретили дядюшка и тётушка – Боб и Лоррейн Мик. Боб, мамин брат, работал механиком на воздушной базе Юдорн в 300 милях к северу.

Я подхватил свой багаж и сел к ним в машину. Мне хотелось выпить, и я попросил Боба притормозить у магазина и купил пару бутылок "Джонни Уокера".

Боб и Лоррейн с тремя детьми приехали в Таиланд в июне. У Боба был двухгодичный правительственный контракт. В Юдорне не было жилища для семейных, поэтому он сняли большой дом в Бангкоке для Лоррейн и детей.

Боб показал мне мою комнату. Я скинул форму, переоделся в штатское, налил себе виски и проболтал в родственниками несколько часов кряду. В 11 ночи Боб и Лоррейн пошли спать. Я налил себе ещё и пошёл в свою комнату, полюбовался в окно, вернулся на кухню, отыскал открывалку, вернулся в комнату и попробовал развинтить окно, чтобы отправиться в город знакомиться с красивыми тайскими женщинами.

Было бы, конечно, проще выйти через дверь, но я уже набрался и не соображал, что делаю. Мне не удалось открыть окно, я расстроился, разбил стекло открывалкой и уже одной ногой был снаружи, когда на шум прибежал Боб. В руках я баюкал початую бутылку виски.

– Что с тобой, Брэд?

Я обернулся, смущённый от того, что меня застукали при попытке бегства.

– М-м-м, я ищу свою утерянную мудрость. Думаю, она где-то там, снаружи.

– Что?

– Иду в город снимать тёток, ещё не познавших мужчин!

– Прекрасно, но не легче ли выйти через дверь?

– Нет, через дверь слишком опасно…она может быть заминирована. Я никогда не выхожу через дверь, если она, конечно, не открыта уже гранатой. Я ползающий на пузе солдат охранения. Мне надо выйти через окно, Боб.

– Зачем?

– Потому что меня имеют – имеют вдали от родины! Потому что моя потерянная мудрость где-то там, в темноте.

– Ну, ладно, ладно, – сказал Боб, поднимая руки, словно перед грабителем. – Но, Брэд, пока ты не ушёл… в Бангкоке есть дерьмовые районы, поэтому тебе лучше остановиться в каком-нибудь надёжном отеле. Здесь можно лишиться жизни, получив в спину дешёвый нож – и плавай потом в реке. Тут такое каждый день. В этой стране убивают за пару ботинок, поэтому смотри…

– Никому мои ботинки не нужны. Мои боевые казённые ботинки. Всё будет нормально.

Он смотрел, как я вылезаю через разбитое окно. Следующим препятствием на моём пути оказалась 12-футовая чугунная ограда с острыми штырями по верхнему краю.

Боб вышел через дверь в темень ночи и шлёпал за мной в халате и тапочках.

– Если тебе надо наружу, я могу открыть ворота. У меня в кармане ключ.

Такие высокие ограды были типичны для Бангкока, их строили для защиты от воров, наркоманов и других криминальных элементов.