Охотники за каучуком (Роман об одном виде сырья)

Сейчас его беспокоит вопрос: кто стоит за спиной Лотэра?

По пути домой, в Ливерпуль, он разговаривает на корабле с Мэлом Уэйверсом. Депутат парламента, очевидно, уже справился с понесенным поражением и держится весьма холодно.

— Санкционированное свыше нарушение международного права, — замечает Морель.

— Вы о Стоксе? — спрашивает Уэйверс таким тоном; как будто разговаривает о самых обыденных вещах.

— Типичный случай. Так делаются деньги.

— Конечно. Вы не пробовали прикинуть, во что ежегодно обходится Великобритании ее торговля в Конго?

— В двести тысяч фунтов, круглым счетом.

Уэйверс отрицательно качает головой.

— Миллионы! Точнее говоря: каждый франк, вложенный в бельгийские акции, принадлежит Англии!

— Мне думается, гораздо больше, сэр.

— То есть?

— Стоксу торговля в Конго стоила жизни.

Уэйверс бросает на Мореля быстрый взгляд.

— Конечно, — повторяет он, направляясь к своей каюте.

Во время своих журналистских битв Морель слишком глубоко заглянул за кулисы международной политики, чтобы не понять: за позицией Уэйверса скрывается жажда наживы небольшой горстки банкиров и дипломатов.

По прибытии в Ливерпуль он немедленно отправляется в контору своей фирмы. Сэр Альфред Джонс, глава фирмы, с непроницаемым видом выслушав отчет об исходе процесса, спрашивает его:

— Назывались ли там, кроме Лотэра, и другие имена? Я имею в виду имена людей, связанных с акциями?

— В том-то и дело, что нет! Непонятно, кто стоит за всем этим. Все шито-крыто.

— Значит, просто случайность.

Морель отрицательно качает головой. То, что ему в свое время удалось узнать о государстве Конго и его управлении, только подтвердилось во время процесса, и у него создалось впечатление, которое, правда, пока ни на чем конкретном не основывается, что существует продуманная система нарушения основных прав человека.

Через несколько месяцев он опять попадает в Брюссель, где становится очевидцем еще одного судебного процесса.

Руководители «Анверсуаз» вызывают уволенного агента Тилькенса на заседание наблюдательного совета, а затем начинают против него судебное дело. Девять дней длится следствие, в заключение которого брюссельский городской суд приговаривает бывшего комиссара к уплате компенсации «за противозаконные методы управления округом Руби-Уэле».

Тилькенс пытается опротестовать решение суда, но все его попытки оказываются безуспешными, и суд в принудительном порядке перечисляет довольно значительную сумму с его текущего счета в банке на счет «Анверсуаз». После этого Тилькенс покидает Брюссель.

Морель обходит редакции всех либеральных брюссельских газет, на обратном пути в Ливерпуль задерживается в Лондоне, где беседует с коллегами в нескольких редакциях, роется в архивах и в конце концов добывает всю литературу о Конго, какую только можно было отыскать.

В комплектах газет за 1896 и 1897 год он находит статьи, в которых Общество защиты туземцев и член палаты общин сэр Чарльз Дайлк разоблачают совершаемые в Конго преступления против человечности. Морель прочитывает брошюру британского офицера колониальных войск Хайнда «Наступление на арабов в Конго», дневник путешественника Э. Д. Глейва, некогда дружившего со Стэнли, опубликованный в 1896 году на страницах журнала «Сенчури мэгезин», и записки X. Р. Фокс-Бурна, секретаря Общества защиты туземцев.

Наконец ему удается разыскать также разоблачительные доклады одного шведского и двух американских миссионеров и прочитать незадолго до того опубликованную Белую книгу британского парламента о процессе Лотэра.

Он убеждается в том, что правительство государства Конго отвергло все содержащиеся в этих документах обвинения как необоснованные и что Керзон, товарищ министра иностранных дел Англии, защищал в палате общин методы управления «Черным государством» от обвинений сэра Чарльза Дайлка.

Вернувшись в Ливерпуль, Морель углубляется в изучение торговой статистики и приходит к удивительному открытию: оказывается, что Конго вопреки всем законам экономического развития молодых колоний с 1896 года ввозит товаров ежегодно всего на один миллион фунтов при общей стоимости экспорта в семь миллионов фунтов, причем девяносто процентов экспорта составляет каучук.

Далее Морель узнает, что акции компаний, вложивших свои капиталы в Конго, продаются на биржах Лондона, Брюсселя, Парижа, Амстердама, Берлина по цене, в пятьдесят раз превышающей их номинальную стоимость. Акционеры этих компаний получают дивиденды в размере до восьмисот процентов. А возвращающиеся в Бому суда по-прежнему везут в своих трюмах винтовки и боеприпасы.

И, наконец, официальные документы, к которым Морелю удалось получить доступ, убедили его в том, что бельгийский парламент не осуществляет никакого контроля за управлением государством Конго, что Леопольд II самолично издает законы для своей колонии и что министерство по делам Конго исполняет лишь функции механизма, автоматически утверждающего повеления монарха, чтобы придать коммерческим аппетитам и неблаговидным приемам его величества видимость законности.

Морелю становится ясно, что импорт оружия и убийство Стокса, восстание в округе Руби-Уэле, осуждение Тилькенса и оправдание Лотэра, как и любой случай убийства, грабежа, истязаний, разрушений, голодной смерти и тюремного заключения, экспорт, в семь раз превышающий импорт, и десятки тысяч истребленных туземцев — все это результат системы «цивилизации» Конго, введенной Леопольдом.

Однажды утром он входит в кабинет сэра Альфреда Джонса.

— Мне хотелось бы сообщить вам некоторые факты относительно обстоятельств, обусловливающих доходность вашей фирмы, сэр, — начинает он. И подробно рассказывает шефу о выводах, к которым он пришел в результате длительного изучения различных материалов.

Глава фирмы молча слушает.

— Сэр! Я понимаю, что ваше выступление за ликвидацию этих условий может принести фирме «Элдер Демпстер» лишь снижение ее доходов. И тем не менее я прошу вас вмешаться!

Поглаживая седую окладистую бороду, сэр Альфред, Джонс спрашивает без тени улыбки:

— Вы уверены, что ваши выводы верны во всех пунктах?

— Абсолютно.

— Не раз делались попытки бросить тень на некоторые отрасли экономики, связанные с колониями. Из политических соображений.

— Как бы там ни было, но, если успехи строятся на порабощении людей, защищать такие методы преступно.

Джонс кивает в знак согласия.

— В будущем месяце я собираюсь ехать в Брюссель. Хоть я и далеко не так тонко разбираюсь во всех этих делах, как вы, господин Морель, тем не менее постараюсь сделать все, что в моих силах.

Поверив, что такой авторитетный человек, как сэр Джонс, несомненно, сдержит свое слово, Морель принимается за исполнение своих служебных обязанностей.

По возвращении из Брюсселя шеф приглашает его к себе.

— Король обещал провести ряд реформ, — начинает он без всяких предисловий. — Перечисление всех шагов, которые я предпринял по известному вам делу, заняло бы слишком много времени. Важно, что меня заверили: скоро многое изменится — таможенные инструкции, закон об армии…

— Когда? — в упор спрашивает Морель.

Шеф неопределенно пожимает плечами.

— Королю нужно время, чтобы все обдумать. Такие важные решения не принимают скоропалительно.

— А принудительные работы? А аресты?

— Надо подождать.

— Но это мы делали и прежде, сэр. Покончить с безобразиями в Конго можно только одним путем: коренным изменением системы управления.

— Но ведь я уже сказал вам, — раздраженно повторяет Джонс, — что король обещал…

— Конечно! Чтобы не попасть в затруднительное положение, он прикажет немного уменьшить таможенные тарифы и передаст германским фабрикантам подряды на снабжение консервами его милиции в Конго. Кому будет польза от этого? Разве неграм?

— Я вас не понимаю, — сдержанно отвечает сэр Альфред Джонс. Тут Морель начинает соображать. Седовласый делец вовсе не желает терять часть своих доходов из-за каких-то там туземцев. Значит, ему придется начать борьбу в одиночку. Ему, Эдмонду Дину Морелю, журналисту, не имеющему ни связей, ни состояния, ни влиятельных друзей, лишенному поддержки, защиты, титулов, придется бороться с могущественным королем, состояние которого исчисляется миллионами, который связан узами родства с двадцатью правящими династиями, с искусным дипломатом, поддерживаемым князьями церкви и банкирами, в распоряжении которого имеются все средства воздействия на общественное мнение.