Охотники за каучуком (Роман об одном виде сырья)

Матросы втаскивают на палубу сходни и отдают чалки. Течение медленно сносит катер, заработал мотор, винт поднимает за кормой желтые бурунчики пены.

Лотэр видит, как солдаты один за другим ныряют в чащу леса. Наконец и белый пробковый шлем Тилькенса исчезает между огромными листьями папоротников и яркими головками цветов.

Катер медленно пробирается сквозь туман по занесенным илом извилинам реки, неуклонно приближаясь к далекой Боме, Стоя на палубе, Лотэр слышит доносящийся со стороны деревни Лунда треск отдельных выстрелов, потом протяжные вопли и глухой грохот винтовочных залпов.

В ночь с 9 на 10 августа форт Либоква подвергся нападению восставших. Частокол был повален, деревянные сараи и дома сожжены; в схватке погибло сто семьдесят два солдата. Вождя абу-буа Бамбару освободили из заточения, а с ним более сотни женщин и детей, согнанных надсмотрщиками в форт в качестве заложников. Абу-буа захватили почти пятьдесят тысяч патронов и большое количество винтовок.

Капитан Тилькенс был ранен, но успел с кучкой солдат под покровом ночи скрыться в чаще леса, спасшего его от преследования. За два часа до восхода солнца он сумел пробиться со своими людьми сквозь кольцо восставших и бежал на юг.

Весть о захвате форта и бегстве белого комиссара быстро облетела всю страну: тамтамы и дымовые сигналы передавали новость от деревни к деревне. Посланцы Бамбары пронесли по селениям верхнего течения реки Мбому мундиры убитых солдат. Прошло лишь несколько часов, и здесь тоже забили в барабаны, над лесом взметнулись столбы дыма, и со всех сторон — с юга, с восточных болот, из южных деревень племени батеке в ответ раздались глухие звуки бамбуковых труб.

Поднялись все племена округа Руби-Уэле.

7

Двенадцать томительно однообразных дней на палубе катера остались наконец позади. Лотэр прибывает в Бому.

Во время сухого сезона с бедных растительностью латеритовых степей, лежащих к северу от города, поднимаются тучи красной пыли, они несутся над грядой холмов и покрывают толстым слоем и берег и бухту; но сейчас земля размыта дождями и превратилась в сплошное болото, из которого то тут, то там выглядывают конусообразные строения термитов.

Миновав плантации сахарного тростника, Лотэр приближается к верхней части города, поблескивающей на солнце белыми зданиями консульств.

Лакруа молча идет рядом, погрузившись в свои мысли. Время от времени он поглядывает на Лотэра своими серыми девичьими глазами.

Дом генерал-губернатора стоит в конце широкой, похожей на аллею улицы. Часовые у входа отдают честь. Лотэр и Лакруа поднимаются на второй этаж и входят в комнату, битком набитую офицерами, потягивающими сигареты в ожидании приема. Лотэр здесь не в первый раз.

Чиновник немедленно докладывает о них. При их появлении генерал-губернатор поднимается из-за стола. Он явно взволнован. Пальцы нервно бегают по блестящим пуговицам мундира, а глаза словно буравят вошедших из-за поблескивающих стекол пенсне. Жестом пригласив их сесть, он стоя начинает разговор.

— Ну-с, лейтенант, удачно съездили? Выполнили поручение?

А затем, обращаясь к Лотэру:

— Чертовски неприятные новости, капитан! Ваш приятель Тилькенс задал нам всем работы! Надо же такому случиться, черт побери, просто не знаю, голова идет кругом!

Лотэр ошеломленно переспрашивает:

— Случиться — чему?

— На форт напали туземцы, там все разгромлено!

— Что-о-о?

— Все постройки сожжены! Ваши солдаты бежали.

— Ничего не понимаю, — подавленно бормочет Лотэр. — Значит, форт Либоква уничтожен?

Генерал-губернатор устало опускается в кресло. Он рассказывает, какие известия привез нарочный из форта Лулонго несколько дней назад, и заканчивает свое сообщение словами: «С тех пор я едва успеваю хоть немного поспать!»

В соседней комнате раздается громкий голос:

— Господа офицеры! Прошу сохранять спокойствие! У его превосходительства важное совещание. Всех вас непременно примут.

— И вот так изо дня в день, — замечает генерал-губернатор. — Нужно и послать войска в Руби-Уэле… и давать указания… и проводить расследование… и докладывать начальству… К черту! Что я, машина, что ли? Мне тоже нужен отдых!

— Ваше превосходительство…

— Господам в Брюсселе все представляется легким и простым! Подавить восстание! Провести карательную экспедицию! Беспощадно расправиться! Как будто я не делаю все, что в моих силах! В конце концов, кое с чем надо же считаться! В стране множество своих негритянских царьков, которым его величество король Леопольд обещал защиту и независимость! Что же мне, просто игнорировать их, что ли?

— А Тилькенс? — спрашивает Лотэр.

Генерал-губернатор пожимает плечами.

— Пока ничего определенного не известно. Только вот от этого американца из Исайи пришло еще одно письмо…

— От Кларка?

— Да-да, от Джозефа Кларка. Похоже, что мимо этого человека ничего не проходит.

— Он пишет о… беспорядках?

— О насилиях, убийствах, пытках… бог его знает о чем, — отвечает генерал-губернатор.

Он рассеянно рассматривает Лотэра и вдруг вспоминает, зачем он, собственно, вызвал его в Бому. Обращаясь к Лакруа, он говорит:

— Благодарю вас, лейтенант. А теперь мне надо поговорить с капитаном наедине.

Лакруа выходит из комнаты.

Генерал-губернатор тщательно протирает пенсне. Он явно раздумывает, как приступить к делу. Наконец он произносит:

— Чем вам не угодил этот торгаш Стокс, пропади он пропадом! Ну, рассказывайте, что там у вас произошло!

— Мне кажется, я правильно понял в свое время слова вашего превосходительства — этот человек мешал нам, не так ли?

— Какое это имеет отношение?

— Я знал, что Стокс провозит контрабандой оружие, И встретил его как раз в тот момент, когда он прибыл на нашу территорию с партией винтовок. Я действовал именем короля. Вот и все.

— Вы составили протокол о всем происшедшем?

Лотэр вытаскивает из кармана бумагу, составленную им в миссии Джозефа Кларка, и протягивает ее генерал-губернатору. Тот дважды перечитывает ее, потом, так и не придя к каким-нибудь выводам, кладет ее на стол и после короткого раздумья спрашивает:

— Здесь только ваша подпись. А свидетелей разве не было?

— Только мои солдаты.

— Гм…

Генерал-губернатор усиленно морщит лоб и опять тянется к бумаге.

— Гм… — еще раз откашливается он.

Молчание. Наконец он договаривает:

— При этом… происшествии… нескольким неграм удалось спастись… Вы меня понимаете? Английский консул уже несколько раз был у меня. Он уже доложил об этом случае в Лондон. Могут получиться черт знает какие неприятности. Кроме того, Кларк и еще один шведский миссионер тоже сообщили об этом скандальном деле. Председателю Верховного суда барону Ниско предложено арестовать вас. Об этом напечатано в газетах Кении и Дар-эс-Салама. Не думаю, — медленно произносит он, подчеркивая каждое слово и многозначительно глядя на Лотэра, — что нам удастся предотвратить нежелательные последствия.

— Значит, судебное разбирательство?

Генерал-губернатор кивает.

— Мне придется доложить обо всем в Брюссель. Вы останетесь в Боме до получения указаний. Мы попытаемся сделать все, что в наших силах, дорогой капитан. Но… как я уже сказал… — И он бессильно разводит руками.

— Процессы, расследования, доклады! — вдруг взрывается он. — Тошнит от всего этого!

— Смею ли я рассчитывать на поддержку вашего превосходительства?

— То есть, конечно, в пределах моих возможностей… Я не могу ликвидировать английскую палату общин.

— Благодарю вас.

— А пока позаботьтесь о том, чтобы получить номер в «Бельгийском отеле». И не забывайте ежедневно являться ко мне.

Лотэр встает, делает несколько шагов по направлению к двери, потом неловко поворачивается и говорит:

— До завтра, ваше превосходительство!

Не взглянув на нетерпеливо дожидающихся своей очереди офицеров, наполнивших приемную клубами табачного дыма, он выходит на улицу.