Гибель великого города

Тогда Манибандх, обернувшись, позвал:

— Рабыня!

— Я, господин!

— Нет, не ты!

Поискав глазами вокруг, Манибандх сделал знак рабыне, подаренной ему Амен-Ра. Та подошла. Манибандх сказал ей что-то на ухо.

— Как прикажете, государь! — ответила рабыня и тут же исчезла.

Голова Вени все больше тяжелела. Танцовщица уже ничего не понимала, только смеялась. Потом вспомнила — Нилуфар говорила, что все насильники одинаковы, будь они из Мохенджо-Даро, из Киката или из Элама… из Египта или Шумера… Одинаковы… Все одинаковы… Так говорила Нилуфар…

Веки глаз отяжелели. Душа Вени жаждала тишины, а народ шумел, солдаты громко кричали… Чего они кричат? Неужели не могут говорить тихо?.. Виллибхиттур… Значит, и он… Он тоже… мятежник… полководец… защитник…

По одному подводили пленных. Манибандх с гордостью взглянул на небо. Сам ветер пел ему песню торжества и славы! Эти пленники… У них рваные одежды… тела изранены… Все же они не склонили головы. Взгляд пленных спокоен и бесстрашен, их достоинство, гордость и честь не сломлены. Перед ними блекнет все царское величие Манибандха! Ему ли доказывать свою правоту? Он может лишь пускать в ход меч…

С молчаливым испугом наблюдали жители за происходящим. Палачи, стоявшие на деревянном помосте, приготовились. Их лица покраснели от вина и от этого казались еще свирепее. Когда они смеялись, белые зубы зловеще сверкали. От этих людей напрасно ждать пощады!

В толпе пронесся тихий говор. Вот она, страшная металлическая плаха; на нее положат голову пленника, поднимется широкий меч… и…

Многие узнавали среди пленных своих родных, и сердца людей разрывались от боли. Еще недавно это были дети, которых отцы, усадив на колени, ласкали и кормили, а теперь… Досточтимый Вараха, по чьему приказу стражники перешли на сторону Манибандха, стал главным министром и сидел рядом с царем. На его голове красовалась золотая диадема. Горожане с гневом смотрели на предателя.

Вени всматривалась в толпу. Как все трусливы, жалки… слабы…. Они были противны Вени. Но почему ее душа жаждала милосердия? Что ее тревожило?.. Вот и солнце скрылось… Скоро опять станет темно!..

В это время вернулась рабыня, посланная Манибандхом.

— Ваш приказ исполнен, государь! — сказала она.

Вени взглянула на Манибандха: он сидел важно, как сама надменность.

Полководец закричал:

— Внимайте, жители города! Слушайте! Слушайте! Царь Манибандх Великий, единовластный правитель стран долины Инда и дравидских стран, защитник веры и закона, славный герой, повелел покарать мятежников за оскорбление бога. Как земледелец защищает от птиц свое поле, так великий царь дарует вам безопасность от врагов… Кричите же, горожане: «Царю Манибандху…»

— …слава! — откликнулась толпа.

Забили барабаны.

Здоровенный негр поднял меч. Солдаты схватили первого пленника и подтащили к плахе. С ужасом смотрели горожане, как покатилась по земле отрубленная голова. Многие закричали от страха. Словно безумные, с широко раскрытыми глазами, наблюдали люди за казнью. Росла груда отрубленных голов. Одного за другим подтаскивали пленников, и все так же беспощадно поднимался меч палача.

Вдруг толпа загудела. Манибандх поднял голову.

На эшафоте стоял Виллибхиттур, он рассматривал собравшихся на каменном помосте. Впереди всех сидел Манибандх. У его ног расположились гости из Элама, Шумера, Египта, Крита…

Поэт обернулся к палачу:

— Ты готов?..

Тот вздрогнул. Как он бесстрашен, этот мятежник!

Поэт снова посмотрел на помост, и тут он увидел Вени. Лицо поэта озаряла улыбка. Одежда была разорвана, плечо окровавлено… Рабыня исполнила приказ царя: на шее Виллибхиттура теперь висела голова Нилуфар; ее волосы обвивали шею поэта.

Сердце Вени дрогнуло. Танцовщица не смогла вынести взгляда поэта и опустила голову. Она закричала и подняла руку, требуя чаши с вином. Чаша была опустошена в один миг.

Поэт гордо смотрел вокруг себя. Сегодня он стоял выше самого царя…

Все затихли. Это полководец! Его нельзя оскорбить никакими словами. На его шее висит голова отважной женщины. Она простилась с жизнью раньше супруга.

И тогда закричали солдаты, — они боялись этого зловещего безмолвия. Но победный их клич беспомощно растворился в воздухе: народ был невозмутим.

Виллибхиттур улыбнулся.

— Виллибхиттур! И ты уходишь? Кто же отомстит злодеям? — заговорили в толпе.

Горожане, забыв об опасности, плакали навзрыд.

— Не покидай нас, полководец!

Виллибхиттур умрет, но он навсегда останется в их сердцах… Солдаты набросились на толпу. Они испугались, что вот-вот снова начнется мятеж.

В толпе раздался крик:

— Нашему полководцу слава!

Тысячи уст повторили этот возглас. Поэт, улыбнувшись, взглянул на Вени.

Сегодня люди в последний раз приветствовали своего полководца. Вот он стоит, неустрашимый! Кто скажет, что он побежден?! Сегодня Виллибхиттур поистине победитель! В последний раз армия свободы чествует своего полководца, в последний раз Нилуфар слышит биение его сердца. В последний раз смотрит на него Вени…

Шум все нарастал, и Манибандх закричал:

— Эй, военачальник! Живей кончай!

Военачальник затрубил в раковину.

Палач, встревоженный приветственными криками толпы, ответил:

— Приказывайте, господин!

В толпе поднялись тысячи рук. Матери кричали:

— Сын! Не уходи от нас!

Толпа всколыхнулась. Виллибхиттур поднял руку.

— Прощайте…

— Хвала Виллибхиттуру Великому, защитнику жизни!

Снова наступило безмолвие. Как прекрасно последнее мгновение! Оно минет, поэта уже не будет в этом мире. Для него не выстроят пирамиду. Но он будет жить, он не умрет!

Виллибхиттур слова поднял руку и посмотрел на Вени. Его лицо светилось доброй улыбкой.

Он невозмутим. Вени казалось, что весь мир — облака в небе, земля — все кружится, кружится…

Палач поднял меч. Люди зажмурили глаза. Из уст женщин вырвался жалобный крик:

— Виллибхиттур!..

— Полководец!..

Мальчик с драгоценностями Нилуфар бросился к поэту, но солдаты оттолкнули его…

Вот голова Нилуфар упала наземь. Упала и отрубленная голова поэта.

Раздался громовой голос:

— Виллибхиттуру Великому…

— …слава! — сквозь рыдания подхватила толпа..

Поистине, он победил. Он и мертвый повелевает народом!..

Манибандха охватили ненависть и гнев.

Новых пленников погнали на смерть. Чтобы проложить царству путь, дробились камни — те камни, что никогда не растворятся, даже раздробленные, а всегда будут попадать в хлеб царей в виде песчинок и скрипеть у них на зубах.

Забили, барабаны. С восставшими было покончено. Подавленные, униженные возвращались люди в свои дома. Они стали беззащитными под звездами, сверкающими в небе. Теперь на земле не будет веселых танцев. Радость исчезла навсегда…

Люди расходились… Мертвая голова Виллибхиттура смотрела на них с улыбкой. Была ли насмешка в мертвом взгляде? Нет!

Манибандх взглянул на Вени, — та сидела в оцепенении. Виллибхиттур простил ее. Он ушел — истинный повелитель народа, сердце народа. Никогда больше не зазвучат песни дравидского поэта.

Весь мир содрогается… Тело поэта растерзано и окровавлено… Люди плачут, люди кричат… Откуда такая любовь тысяч людей к одному человеку?

Манибандх поднялся. Вени все так же сидела в раздумье.

— Идемте, госпожа! — сказал Манибандх.

До Вени не дошел смысл его слов. Она посмотрела на Манибандха пустым взглядом.

— Идемте, госпожа! — повторил он.

Она вздрогнула и встала.

— Вы слишком много выпили!

— Я? — Она засмеялась и покачнулась. Манибандх поддержал ее. С его помощью она пошла вперед. На губах ее все еще играла усмешка, перед глазами мелькали искры…

Колесница тронулась. Зазвенели колокольцы. Солдаты, окружавшие царя, тяжелой поступью двинулись вперед. Грянула музыка. Тысячи людей, склонив головы, приветствовали повелителя.

— Почему люди сгибаются, государь? — удивленно спросила Вени. — Разве у них переломлены поясницы?