Гибель великого города

Послышался шум. Апап бросился бежать, но от страха забыл тайный ход и по ошибке вбежал в комнату Вени.

Танцовщица была почти без сознания от выпитого вина. Увидев Апапа, похожего на черного демона, она в испуге закричала:

— Воры! Воры!

Апап попятился к двери.

На крик бросились рабы и рабыни. Вор в комнате госпожи! Вышел из своих покоев сам высокочтимый. Он еще издали узнал Апапа. Манибандх спокойно, протянул руку, и раб, подаренный Амен-Ра, подал ему лук и стрелу.

Одна рука Апапа была занята, он держал голову Нилуфар. Подбежавшие рабы быстро скрутили его. Но Манибандх не доверял теперь никому. Он сам пустил стрелу, которая вонзилась в грудь Апапу. Негр успел крикнуть:

— Смерть Манибандху! Да живет гана!

Манибандх расхохотался.

— И рабы туда же!

Огромное тело Апапа грохнулось наземь. Еще несколько мгновений он корчился в предсмертных муках потом затих. Манибандх плюнул на неподвижное тело.

Тем временем танцовщица пришла в себя и приподнялась на ложе.

Вокруг царила суматоха.

— Что случилось? — воскликнула Вени. — Вы сражаетесь?

Манибандх направился к ней. На пути он споткнулся о голову Нилуфар, которая покатилась к ногам Вени. Та подняла ее и принялась рассматривать, но тут же вскрикнула от испуга и выронила. Убийство! Какое жестокое убийство!

— Нилуфар мертва! — сорвалось с ее губ.

Но возмущение ее сменилось усталостью. Она рассмеялась.

— Деви! — сказал Манибандх. — Колючка выдернута… — Он обернулся к рабыне, подаренной Амен-Ра. — Сохрани это! Завтра мы с помощью этой колючки выдернем другую…

Рабы унесли тело Апапа. Вени хотелось плакать. Но рядом стоял Манибандх. Она наполнила вином чашу и стала жадно пить. Высокочтимый улыбался.

Вени взглянула на черную рабыню, — та, завернув голову Нилуфар в кусок ткани, уносила ее из комнаты…

В это время один из солдат обратился к Манибандху:

— Великий царь! Солдаты принесли важную весть…

— Что случилось?

— Убийство, господин!

Манибандх, окруженный солдатами, отправился взглянуть на убитого. Рабы склонили факелы над трупом. Перед глазами Манибандха все поплыло. Он едва не потерял сознание. В его дворце, защищенном крепкими стенами, окруженном войском, свершилось такое дерзкое убийство! Нет больше самого близкого друга! Он задрожал: теперь он одинок!..

Амен-Ра!

Ушел в небытие тот, кому боги даровали ум, но не продлили жизнь, чтобы он мог увидеть исполнение своих надежд и стремлений. Завтра наступит день победы! Как бы он радовался этому! Как он стремился к победе! Манибандх станет царем! Фараон протянет ему руку дружбы. А этот мудрый человек мертв, он пал, задушенный лапами какого-то раба. Он был стар. Манибандх не смог защитить его!..

Искаженное мукой лицо министра было обращено к Манибандху, словно в немой просьбе: отомстить!..

— Месть! — яростно воскликнул Манибандх. Овладев собой, он позвал: — Военачальник!

— Да, великий господин!

— Завтра же насыпать холм из костей мятежников и на нем воздвигнуть величественную гробницу для Амен-Ра. И пусть все великое войско придет поклониться этим славным останкам…

— Как прикажет царь! — ответил военачальник.

Вскоре во дворец явились египетские лекари, они принялись умащать труп Амен-Ра различными мазями, чтобы сохранить его. Старый полководец фараона не зря привез с собой этих лекарей.

Глава двадцать третья

На улицах великого города шла ожесточенная битва. Зверства солдат не сломили мужества горожан, они храбро нападали на отряды Манибандха. Обе стороны несли большие потери. Корчились в судорогах сраженные насмерть, стонали раненые. Шум сражения был подобен неумолчному гомону волн, набегающих на скалы.

Собрав вокруг себя людей, Виллибхиттур пел, гордо подняв голову:

— Мужайтесь, жители великого города! Вы не допустите, чтобы гибли ваши близкие! Если в доме пожар, разве можно спать спокойно?! Когда в человеке просыпается достоинство, в жилах его огнем загорается кровь при виде жестокостей тирана… Собирайтесь, рабы, дравиды, горожане и горожанки! Пролейте свою кровь, чтобы земля превратилась в сад! Разбейте щит, называемый царской короной, уничтожьте змею, из жала которой сочится яд!..

Воодушевленные песней, жители Мохенджо-Даро снова ринулись в битву. Они уже не были раздробленными, как прежде. Весь город встал как один человек. Женщины поднимали на крыши домов дрова, кувшины с маслом, камни. И когда к их жилищам подступали солдаты, на них обрушивался град камней, лилось кипящее масло.

Стражники вступили в битву на стороне Манибандха по приказу Варахи. Они были преданны своему начальнику и не осмеливались перейти к горожанам. Узнав об этом, горожане заколебались, но отступление означало бы смерть.

Участвовали в битве и дети. Они тайком следили за перемещениями врага. Глядя на их юное мужество, взрослые исполнялись глубокой решимости. В эти дни дети стали серьезными, как взрослые. Иногда солдатам удавалось схватить малолетних лазутчиков, но враги ничего не могли добиться от детей и убивали их, а тела разрубали на куски и бросали в окна домов.

Люди содрогались от ужаса. Ночью они выходили тайком на улицы и разыскивали среди трупов раненых. Они втаскивали их в дома, ухаживали за ними, стараясь вернуть им жизнь.

Напуганные кровопролитием, иноземные купцы стала посылать к Манибандху своих людей. Они просили взять их товары под защиту.

Сражение становилось все ожесточеннее. Весы колебались: никто не знал, чья чаша перевесит.

Виллибхиттур и Хэка наблюдали за битвой.

Вдруг к ним подбежал мальчик.

— Полководец! Я искал вас всю ночь. Вы сражались, и мне было трудно вас найти. Ваша супруга дала мне вот это… Она велела непременно доставить…

Хэка сразу узнала драгоценности.

— Что она тебе сказала, мальчик?

— Она сказала, что идет убить жену Манибандха, деви.

— Когда это было?

— Вчера ночью!

— Какая она смелая, Хэка, не испугалась! — тихо произнес Виллибхиттур.

— Но почему она не вернулась? Ведь уже утро!

Хэка вздрогнула от ужасного предчувствия.

— Апап ушел с ней? — спросил Виллибхиттур.

— Да!

— Любовь свела ее с ума, Хэка! Иначе она никогда не совершила бы такой ошибки. Она все обдумала сама, в одиночку, потому что всю жизнь боролась в одиночку! Она не сумела понять до конца смысла нашей борьбы. Ты презираешь ее?

Хэка молчала.

— Не будь безжалостной, Хэка! Не будь к ней несправедлива. Она неплохой человек…

— Но она не пошла с нами! — ответила Хэка.

— Она не смогла забыть о себе, и в этом ее главная слабость! Если бы она могла отказаться от любви, ее не остановил бы никакой страх. Она не виновата. Что может поделать женщина со своим сердцем, жаждущим любви?! Но даже в такое время Нилуфар не стала помехой на чьем-либо пути.

— Однако Нилуфар не вернулась, поэт! Кто знает, что с ней! — воскликнула Хэка.

Сердце ее разрывалось от страшных подозрений. Она испытывала глубокое сострадание к Нилуфар. Хэка вспомнила последний разговор с подругой, и глаза ее наполнились слезами. Как она оскорбила Нилуфар!

— Что повелите мне делать? — спросил мальчик.

— Сохрани драгоценности для себя! — ответил Виллибхиттур. — Если никто из нас не останется в живых, ты будешь нас помнить?

— Кто в великом городе сможет забыть вас! — воскликнул ребенок.

— Ты еще дитя! — сказала Хэка. — Тебе не понять, всего. Иди играй!

Мальчик ушел. Хэка и поэт посмотрели друг на друга. Любовь к человеку звала их на поле брани, на великую битву жизни. Люди густой толпой окружили их. Запели раковины. Хэка и Виллибхиттур подняли мечи и издали воинственный клич. То, что казалось таким значительным, когда они оставались вдвоем, теперь не имело цены. Они снова забыли о себе.