Кюхля

мотрел вниз - убит, сброшен в пропасть? Он растерянно смотрел в темноту, ничего не было видно. Над самой его головой раздался стон.

- Это еще что такое? Кто здесь? - закричал Грибоедов, и опять ему стало страшно.

Кто-то опять застонал. Стон шел с дерева. Грибоедов взвел курок и подошел к дубу.

- Кто здесь? - закричал он.

- Будьте добры, помогите мне выйти из дупла, - сказал голос.

- Что за чертовщина, - сказал Грибоедов. - Это ты, Вильгельм?

- Александр, - обрадовался в дупле голос. Грибоедов вдруг начал хохотать. Он никак не мог сдержать смеха.

- Что же ты в дупло забрался, милый?

В дупле тоже раздался смешок, очень слабый. - Я отстреливался. Потом, немного погодя:

- У меня, кажется, нога сломана.

Грибоедов стал серьезен. Он полез по веткам и стал спиною к дуплу.

- Садись ко мне на крюкиши.

Он выволок Вильгельма. Тут он заметил, как тот бледен и слаб. Он усадил его на коня.

- А кто же в тебя стрелял? Где он? Вильгельм показал на пропасть.

XI

Пришлось пролежать недели три в постели. Александр ухаживал за ним нежно. Был у него раза два Ермолов, но сидел мало и хмурился. Шутки не удавались, и Вильгельм как-то сразу ощутил, что Ермолов перестал быть героем его воображения.

Раз Грибов доложил:

- Николай Николаевич Похвиснев.

Грибоедов спокойно повернул голову и сказал, не вставая:

- Вильгельм Карлович принять господина Похвиснева сейчас не может.

Все три недели Александр был сумрачен, по вечерам куда-то уезжал и возвращался поздно. Вильгельм так и не узнал, куда он ездил. Грибоедов не мог простить себе страха, который он испытал тогда, ночью, разыскивая Вильгельма. Он ездил каждый день по той же дороге и подолгу простаивал у дуба, ожидая нападения.

Когда Вильгельм поправился, жизнь пошла старая: сад Джафара, беседы с Листом, собрание.

Раз, входя в собрание, он в сенях вспомнил, что забыл дома книжку, которую обещал Воейкову. В передней комнате разговаривали и смеялись.

- Нет, воображаю себе этого Хлебопекаря в дупле, - говорил чей-то прыгающий от смеха голос.

Вильгельм покраснел и прислушался.

- О нет, вы его не знаете, - говорил другой, - Вильгельм узнал голос Похвиснева. - Поверьте, наш Хлебопекарь знает, что делает. Он своей простотой в доверие кому надо очень ловко влезает.

- Ну? - спросили недоверчиво.

- Конечно, - тянул чем-то обиженный Похвиснев, - как он к Алексею Петровичу втерся. Я даже выговор на днях получил, после дупла этого, - "что вы, говорит, его подстрекаете в такие места ездить". А по секрету вам скажу... - Голос перешел в шепот, Вильгельм его не дослушал.

Он закрыл глаза и прислонился к стене. Дверь отворилась, и в сени вышел Похвиснев. Тогда Вильгельм шагнул к нему и, не глядя, ударил по лицу. Похвиснев беззвучно схватился за щеку и выбежал вон. Вильгельм пошел домой.

Грибоедов был дома. Увидя Вильгельма, он быстро спросил:

- Что с тобой? Вильгельм помолчал.

Потом он ударил себя в грудь и затрясся.

- Этот