Дань кровью

Наконец добрались и до вассалов. Из Малой Азии привели свои отряды (каждый по четыре тысячи воинов) эмиры Шарихана и Кермияна. По тысяче воинов привели и европейские вассалы — Константин Деянович и Стратимир Болгарский. На их лицах Лука задержался несколько дольше.

Замыкали строй гордость, краса и главная надежда султана — четыре тысячи пеших янычар в белоснежных колпаках и две с половиной тысячи конных гвардейцев-телохранителей.

Всего под рукой у Мурата оказалось сорок тысяч воинов. Для Европы конца XIV века — армия невиданная. К тому же своей организованностью и обученностью она превосходила в тот период все армии мира.

Закончив смотр, Мурат чуть придержал коня, подпуская к себе сербского посла. Заметив на себе пристальный вопрошающий взгляд султана, Лука поклонился и спокойно произнес:

— Благодарю тебя, султан, за оказанную мне честь. Сила твоя и впрямь велика и способна вызвать страх и послушание у любого правителя, — он выдержал приличествующую моменту паузу, а затем жестко закончил: — Но у нашего славного князя Лазаря войско в десять раз большее, лучше вооруженное и одетое и к тому же закованное в металл.

Мурат вспыхнул, рука его непроизвольно потянулась к мечу. Чауши насторожились, готовые в любой момент броситься выполнять приказ своего повелителя. Но Мурат быстро взял себя в руки и, уже остывая, спокойным тоном произнес:

— Прошу тебя, посол, оказать мне еще одну честь — отобедать со мной.

Лука согласно склонил голову, и Мурат пришпорил коня.

Там же, во время трапезы, Лука передал султану грамоту князя Лазаря, в которой говорилось, что сербы готовы лучше сложить голову в бою, чем всю жизнь гнуть спину на султана.

Когда сербский посол покинул лагерь османов, Мурат велел всем военачальникам собраться на военный совет. Пора было уже определять тактику и стратегию боя, ибо больше отдыха не будет — в два дневных перехода нужно было достичь владений Бука Бранковича. И на этом совете решающее слово осталось за Эфренос-беем, лучшим знатоком противника. Серрский управитель предложил с рассвета занять на поле битвы хорошее место и предупредить нападение сербов.

— Самое главное — опередить их в начале битвы, — убеждал Эфренос-бей. — Сербов довольно трудно победить, если они в большом количестве сойдутся вместе и соорудят из своих доспехов непробиваемую железную крепость. Нам нужно стремиться разделить их войско на части. Тогда с ними легко бороться.

— Да, но прежде, чем добраться до поля битвы, нам еще предстоит пройти через Кончульское ущелье, — возразил Баязет.

— Если мой несравненный повелитель окажет мне доверие, я бы взялся первым пройти через ущелье и очистить путь главным силам, — приложив руку к сердцу, склонился в почтении Эфренос-бей.

Мурат ненадолго задумался. Кончульское ущелье из Буяноваца ведет к Гниляну по долине Южной Моравы, переправившись через которую сразу оказываешься в Косове, владениях Бука Бранковича.

— Хорошо, — согласился султан. — В Кончульское ущелье пойдешь ты, Эфренос-бей, и паша Игит-бег. А мы здесь, в Кратове, будем ждать от вас гонца.

Эфренос-бей и паша Игит поклонились.

— Наступает самый решительный момент. Сербы — главные наши противники не только здесь, на Балканах, но и во всей Европе. Если мы их разобьем, путь к завоеванию надменной Европы нам будет открыт. Поэтому ставка на победу очень высока. Но я надеюсь на вас, мои верные подданные, на поддержку Аллаха, чьи повеления мы, смертные, выполняем здесь, на земле. Аллах акбар! — Мурат сложил ладони и поднял глаза вверх.

— Аллах акбар! — вторили ему все присутствующие.

Военный совет был закончен.

В Крушевац прибыл пятитысячный отряд боснийцев и хумцев, возглавляемый воеводой Влатко Вуковичем. В такое сложное и неспокойное время, когда король Сигизмунд только и дожидался своего часа, чтобы рассчитаться с непокорными славянами, Твртко не решился покинуть Боснию, но, по договоренности с Лазарем, прислал к нему большое войско во главе со своим самым прославленным полководцем. Да и Лазарю тоже так было спокойнее: Твртко ведь охранял и сербские рубежи на севере. Вместе с Влатко Вуковичем пришли и полтысячи хорватов Ивана Палижны, и воевода боснийский Влкмир.

Следом за воеводой Влатко прибыл двухтысячный отряд зетчан Джюраджа Стратимировича-Балшича, во главе с великашем Релей Крылатым. Не хватало только Стефана Мусича, но Лазарь решил не дожидаться племянника — догонит по дороге. Тем более что в Крушеваце и так набралось слишком много войска — за крепостными стенами места уже не хватало, часть воинов расположилась лагерем снаружи. Вук Бранкович тоже собрал свое войско, но держал его в своей вотчине — в Косовской области.

Выступление в поход назначили на завтра.

И вот уже с рассвета на стене над южными воротами стояли трубачи — восемь юношей, одетых в облегающие ноги чакширы и синие блузы. Все они были одного роста и с одинаковыми, прихваченными на лбу ленточками длинными светлыми волосами. Все вышедшие за ворота жители и воины ждали, когда они поднимут фанфары и дадут сигнал о появлении князя Лазаря. Наконец трубачи затрубили, живое море заволновалось. Задние стали надвигаться на передних, и только плотное кольцо дружинников сдерживало массу желающих увидеть своего князя поближе.

Князь был одет в длинное платье фиолетового цвета с серебряными пуговицами. Через правое плечо переброшена широкая атласная лента, изукрашенная бисером и драгоценными камнями, на левом боку — позолоченные ножны с вставленными рубинами. В руке у князя был скипетр со сдвоенным крестом, подарок царя Уроша. На голове красовалась открытая княжеская корона, вся в золоте и жемчуге.

Белый в золотой попоне конь гарцевал под князем, словно красуясь перед многотысячной толпой. Князь Лазарь окинул взором свою гордость — войско, почти сплошь конное. Конница Лазаря (как и короля Твртко) была одной из сильнейших в Европе. В этом могли убедиться и Людовик Венгерский, и его преемник Сигизмунд Люксембургский, и султан Мурат. Она была хорошо вооружена и мобильна. Впрочем, это исходит из традиции всех Неманичей — у них всегда главной ударной силой была конница.

К Крушевацу пришли со своими отрядами великаши и властели из Шумадии, Подринья, Старого Влаха, Браничева, Кучева и Поморавья: Краимир и Дамьян Оливеровичи, Милан Топличанин, Лазарь Мусич, Иван Косанчич, Бошко Югович, знаменосец князя Лазаря, со своими девятью сыновьями, Милош Обилии, воевода Дмитрий Воихнович, жупан Петар, чельник Михо, кефалия Гоислав, воевода Никола Зоич, Новак Белоцрквич, логофет Лука, Богдан Радуевич… Чуть поодаль стояли несколько сот рыцарей-наемников.

Для такого войска нужно было большое, открытое пространство. Князь Лазарь без колебаний выбрал Косово поле. Важно теперь было опередить османов и занять более выгодную в стратегическом плане позицию. Окончательным же сборным местом всех отрядов было определено предместье Призрена Стратория [24]. Туда должен был подойти и Вук Бранкович со своим пятитысячным отрядом. Оттуда уже полное двадцатисемитысячное объединенное войско сербов, боснийцев, хорватов и зетчан должно было двинуться под звуки барабанов и свирелей на поле своей ратной славы.

Князь Лазарь спешился. Снял корону и вместе со скипетром отдал ее слуге. Надел на большую седую голову отливавший золотом шлем. Подошел к родным попрощаться. Это словно бы послужило сигналом для остальных — и властела, и простые воины, многие из которых в последний раз бросились обниматься и целоваться с женами, невестами, матерями, отцами, детьми.

Много теплых, нежных и ласковых слов сказал князь Лазарь княгине Милице. Та плакала, будто предчувствуя, что суждено ей после этой битвы остаться навеки вдовой. Подошел отец и к самой младшей из дочерей — Оливере, рыжеволосой красавице, еще не знавшей, какая судьба ей уготована после Косовской битвы. Она попадет в гарем к султану Баязету. Легко, как пушинку, поднял князь самого младшего — десятилетнего сына Вука, поцеловал его в лоб, поставил на землю и погладил светло-русые кудри. Наконец подошел черед прощаться и с любимцем, наследником, будущим сербским деспотом, до конца своих дней боровшимся с турецкой экспансией на Балканах, Стефаном Лазаревичем.