Хазария

Очень скоро волк почувствовал, что он не один на тропе духов. Средь рваных клочьев тумана появлялись и снова нехотя растворялись чьи-то неясные тени, иногда возникали странные, никогда прежде не виданные образы полуптиц и полузверей. Вот раз и другой пролетела большая сова и в упор человечьими глазами взглянула на бегущего по тропе волка. Он напрягся от этого взгляда, но скоро понял, что это не его противник. Из многих знаков следовало выделить нужные, чтобы найти того, кто сбил его в прошлый раз с правильной дороги. Вот снова чья-то неясная тень впереди, на этот раз излучающая сияние. Волк замедлил шаг, но свечение сместилось в сторону, а потом и вовсе взметнулось вверх, превратившись в подобие птицы с женским лицом и даже, кажется, женской грудью. Прямо из-под ног шмыгнул кот и, как показалось волку, что-то пробурчал. У корней росшего возле тропы дуба затаилась змея, а на ветке сидела, качаясь, призрачная дева с зелёными волосами. Знаки, знаки – их много. Как разобраться, где истинные? Это делать всё труднее. Вот снова пролетела сова с человеческими глазами. Старый волк зарычал на неё, оскалив клыки. Он чувствовал, что кто-то сильный и опытный идёт следом и это он путает знаки. Волк остановился. Потом вдруг завертелся на месте, словно пытаясь догнать собственный хвост. От этого коловращения всё вокруг слилось в серую пелену. И в этом сумраке, как бы выделенная сумасшедшим вращением, проявилась одна тень, которая не растворялась. Она росла и наконец приобрела смутные очертания коня. Волк остановился. Теперь он знал образ противника.

Тропа вывела к небольшой площадке, справа и слева от которой громоздились отвесные скалы. Впереди – обрыв, чёрная бездна, назад – дорога только тому, кто победит. Волк шёл осторожно, потому что чувствовал – вызов принят. И снова всё его существо напряглось в ожидании, – кто увидит противника первым, тот сможет нанести первый удар.

В это мгновение сзади послышался звук, как будто молотом ударили по камню. Волк повернулся и сразу увидел его. Бархатно-чёрный, как сама ночь, конь с короткой седой гривой возник из клубящегося тумана. Упрямый изгиб шеи, тонкие нервные ноги, бездонные глаза со сверкающими в них искрами огня. Только на короткий миг волк увидел противника ясно и чётко. Затем туман сгустился и скрыл очертания коня, превратив их в смутную тень. Но это было уже неважно. Оба противника были сильны и опытны и доверяли больше внутреннему чутью.

Они закружились как бы в медленном танце, глядя чуть в сторону и отмечая друг друга боковым взором. Волк – хищник, он первым должен броситься на врага. Вот конь чуть замедлил свой бег, и волк метнулся наперерез, одолев расстояние в два прыжка. И вдруг в голову словно ударила молния, он увидел яркую вспышку, после которой наступила темнота. Конь успел повернуться задними ногами и нанести молниеносный удар копытом. Если бы схватка происходила не в мире теней, то старый волк навсегда остался бы лежать с раскроенным черепом. Но в стране духов тело ничего не значит, здесь существуют и сражаются силы воли.

Волк пришёл в себя и увидел, что он, широко расставив лапы, стоит, пошатываясь, у края пропасти. Не новичок в стране духов, волк знал, что тот, кто окажется в бездне, больше никогда не вернётся в мир живых. Таков закон. Проигравшему нет обратной дороги из мира духов.

Но отчего противник не добил его в состоянии беспамятства? «Ага, шаман урусов хочет показать своё благородство, ждёт, когда я смогу защищаться, – понял Волчий Хвост. – Значит, его можно обмануть…»

Делая вид, что ещё не полностью пришёл в себя, волк неожиданно сделал бросок, будто сорвавшаяся с тетивы стрела, и вцепился клыками в чёрный бархат шеи коня. Тот заржал, рванул в сторону, но было поздно. Из раны на шее алыми струями побежала кровь. Не в состоянии достать противника своими страшными копытами, конь бился, вставал на дыбы и, мотая окровавленной шеей, пытался сбросить врага. Но тот мёртво держал хватку, хотя всё вокруг вертелось в сумасшедшей круговерти. Волчьему Хвосту казалось, что они оба уже летят вниз с обрыва. Напряжение противников достигло предела, и тела обоих стали будто каменными. В этот миг над ними снова пролетела сова с человеческими глазами. Волк почувствовал, что чёрный конь перестал метаться в дикой ярости, а его необузданная сила как бы вошла в спокойное русло. Мышцы обмякли, кожа стала податливой и гладкой. Железные челюсти волка, сжимавшие тугую плоть, почувствовали, как она выскользнула из пасти, а когти вышли из ставшей податливой кожи. Конь ещё раз мотнул шеей и сбросил противника наземь.

Волк собрал все силы и, оправившись после падения, сумел отползти от края обрыва. Из раненой шеи коня стекала кровь и тут же исчезала, не оставляя никаких следов. Не обращая внимания на рану, противник вновь принял боевую стойку, и они ринулись друг на друга.

Волчий Хвост дрался отчаянно, как никогда в своей жизни. Но и конь не уступал волку. В неистовых порывах они сражались у самого края бездны, рискуя всякий раз улететь туда вместе с врагом. В какой-то миг Волчий Хвост почувствовал, что на этот раз ему не уйти из страны духов. Осознав это, он замер и тут же был сметён страшным ударом чёрного коня с огненными глазами.

Волчий Хвост полетел в бездну, откуда нет возврата к миру живых. Он станет одним из бестелесных духов, который сможет говорить с миром людей только знаками. Знаками! Сейчас, когда всё уже кончилось и Чернобожий конь, ударив копытом о каменистый край обрыва, растворился в тумане, дух шамана вдруг ясно и чётко увидел всё: и обоз урусов, и путь к нему. Но он не может рассказать об этом великому Курыхану. Он может только дать знак, который сумеет понять его ученик, если он действительно постиг науку шаманов.

Курыхан после второго неудачного дня поисков был настолько взбешён, что даже не кричал, а шипел, подобно разъярённой змее.

– Следопытов казнить! Шамана ко мне! Что на сей раз скажет никуда не годный Собачий Хвост?

Курыхан слез с коня и кивнул прислуживающим ему воинам, чтобы они раскидывали шатёр.

Вскоре перед его очами предстал молодой шаман.

– Прости, великий князь, – молвил он с глубоким поклоном, – Волчий Хвост не сможет прийти на твой зов. Он отправился навечно в страну духов…

Курыхан вскинул бровь, но ничего не сказал. Волчий Хвост был стар и мог отправиться к праотцам в любую минуту. Князя больше удивило спокойствие и уверенность молодого ученика.

– Я знаю, где урусы. Завтра будет бой, – коротко сказал новый шаман.

– Княже, прискакал гонец с вестью: Могунский полк столкнулся в пути с печенегами! – доложил дозорный. – Во главе с самим Курыханом!

– С Курыханом? – быстро переспросил Святослав.

Стоявший подле Издеба увидел, как загорелись в глазах князя азартные охотничьи огоньки. Темник хорошо знал о давнем негласном соперничестве молодых князей. Святослав, задумавшись лишь на несколько мгновений, приказал кликнуть темников.

– Что ж, братья-темники, пришёл Куря за овцами, а не пора ли его самого постричь? Притыка, немедля выступай на помощь Могуну! А мы между тем окружим печенегов великим коло: два Подольских полка пойдут к полуночи, Огнедар – к полудню, а я зайду в тылы! Надо изловить Курыхана. По коням!

Растеклись дружины к полуночи и полудню.

Притыка с тьмой борзо полетел прямо по степи.

А Святослав, взяв левее, быстрым скоком, как пантер, дошёл с полками до самой Непры, поставил одесную Издебу, а на шуйцу – Збислава-темника, который в битве при Итиле и на Ее-реке показал своё ратное умение, и стал дожидаться противника.

Ещё с вечера смутное предчувствие недоброго не давало Великому Могуну покоя. Почти всю ночь он провёл вместе с полутысяцким Хорем, следя, как тот расставляет дозоры и не велит разжигать далеко видные в темноте костры.

– Бдите неусыпно, замечайте любую мелочь, – наставлял Хорь дозорных. – Ежели на ноготь что-то изменится, зверь ли пробежит встревоженный, звук какой донесётся, – тут же докладывайте!