Семья Берг

Гитлер еще до получения власти планомерно усиливал свою партию и к моменту своего избрания уже подготовил восемьсот тысяч членов Hitlerjugend («гитлеровской молодежи»), вооруженных безработных головорезов, и сформировал карательную службу гестапо — войска внутренней безопасности СС. В той ситуации многим немцам идеи Гитлера казались приемлемыми. Растерявшиеся руководители Германии сначала считали Гитлера просто шарлатаном, потом признали в нем возможного промежуточного лидера, который наведет порядок, а затем будет законно переизбран. Рожденный в Австрии, Гитлер долго не был даже гражданином Германии и получил гражданство всего за год до своего избрания.

Гитлер импонировал немцам своим фанатично раздутым национализмом, превознесением древних тевтонских традиций, крикливым возвеличиванием немецкой арийской крови, обещанием вывести страну из разрухи после войны и избавить ее от коммунистов, евреев, социалистов, либералов, интеллектуалов и пацифистов и даже призывом к временному аскетизму. И вот немцы добровольно избрали Гитлера своим руководителем — фюрером.

Павел слышал о Гитлере от Тарле, который прочитал его книгу «Mein Kampf» («Моя борьба»). Тарле говорил:

— Гитлер представляет собой худший тип диктатора-фанатика, националиста, призывающего к доминированию Германии в Европе и к отмене всех свобод. Его так называемый национал-социализм — это отражение одной идеи — доминирования арийской (немецкой) нации за счет покорения и уничтожения других.

События в Германии во многом напоминали то, что происходило в Советском Союзе. Чем больше Павел думал о политической ситуации, тем ясней для него становились параллели между сталинским социализмом и гитлеровским фашизмом, они напрашивались сами собой. Гитлер организовал войска СС, орган государственной безопасности, который арестовывал всех, кого подозревали в нелояльности к политике фюрера, так же, как это делали войска ГПУ в Советском Союзе. В тюрьмы и лагеря Германии были брошены миллионы людей, так же как в Советском Союзе.

Гитлер считал своей миссией установление гегемонии «арийской» нации во всем мире. «Основателями» и «носителями» культуры он признавал только северные нации Европы, арийцев, а евреев и негров называл «разрушителями культуры». Славянские нации, как и индийцев, он считал пригодными только к рабству.

Было одно существенное различие — отношение к евреям. В Советском Союзе евреи после революции впервые почувствовали себя равными со всеми, им предоставили все права, возможность учиться и работать. Кому, как не Павлу, было знать это на своем собственном примере, на примере Семена, Марии и сотен знакомых. Гитлер в своей книге называл евреев «биологическим источником большевизма» и призывал к их уничтожению. С первого дня прихода к власти гитлеровцы с фанатичной суровостью принялись за преследование евреев. Им запретили занимать государственные должности, евреям-юристам запретили появляться в судах. В ночь с 9 на 10 ноября 1938 года по всей Германии стали крушить еврейские магазины, мастерские, парикмахерские, библиотеки и больницы. Фашистские головорезы, войска СС и члены гитлерюгенда нападали на конторы и предприятия, принадлежавшие евреям, разбивали окна витрин, срывали вывески, ломали оборудование, выволакивали и избивали хозяев-евреев. Это был тщательно спланированный и изощренно организованный всегерманский погром, потом его назвали «Хрустальная ночь» или «Ночь разбитых витрин». Евреев насильственно выселяли из их квартир и сгоняли в гетто, окруженные заборами. Кто смог и успел, убежали за границу. А что ожидало оставшихся евреев — не знал никто.

В Германии евреи жили с X века, стали там заметной и состоятельной частью общества, особенно в финансовых кругах. В больших городах у богатых евреев было множество особняков и вилл с множеством произведений великих мастеров. Евреи пустили корни, смешались с немецким населением, многие полностью приняли культуру и даже религию страны. Поколения евреев уже давно чувствовали себя немцами: сам основатель марксизма Карл Маркс был таким онемеченным евреем. И было еще много евреев — ученых, писателей, артистов… Всегерманский масштаб арестов, организация погромов и планируемое уничтожение евреев в Германии могли быть организованы только при участии или, по крайней мере, при попустительстве почти всего населения Германии. Это пугало и настораживало.

34. Первый допрос Павла

В военной академии, где преподавал Павел, несколько раз сменили начальников: заслуженных военных арестовывали, обвиняли в измене и заговорах, назначали новых, но и тех скоро арестовывали по таким же обвинениям.

И преподавателей академии тоже постепенно меняли на новых, менее подготовленных, менее знающих. Полностью сменился весь состав старых кадровых военных специалистов, служивших еще в царской армии. Ясно было, что в армии тоже происходит «чистка», с заменой опытных командиров на малоопытных, но безусловно преданных. Павел вспоминал свой разговор с Тухачевским, и у него было подозрение, что тот оказался прав — страна плохо готовится к возможной будущей войне.

Однажды в кабинет Павла в академии явились двое военных в форме НКВД.

— Мы, Павел Борисович, читали вашу статью, и она нам очень понравились.

— Спасибо, я рад.

— Правда, вы не отразили в ней роль товарища Сталина в революции.

Павел насторожился: куда они клонят?

— Я высоко ценю роль товарища Сталина в революции, но моя статья касалась сугубо дореволюционных событий.

— Вы военный историк; ваш учитель — профессор Тарле, не так ли?

— Да, Тарле мой учитель.

— Он, кажется, большевистскую революцию признавать не хотел.

— Я с ним на эту тему не разговаривал.

— Но он был арестован и сослан.

— Был, потом его реабилитировали по личному указанию товарища Сталина.

Это произвело впечатление, они как будто осеклись.

— Ну а как бы вы оценили роль Тухачевского как специалист современной военной истории?

Павел окончательно понял, что это допрос и они под кого-то делают подкоп — под него самого или под Тухачевского. Он ответил осторожно:

— Я не воевал в одном подразделении с Тухачевским, но оценил бы его роль положительно. Он очень успешно сражался в Гражданскую войну, и сам товарищ Сталин назвал его «дьяволом Гражданской войны».

— Так, дьяволом. А дьявол — это хорошо или плохо?

— Смотря в каком контексте. Товарищ Сталин говорил в положительном контексте.

— А вы лично знакомы с Тухачевским?

— Да, мы встречались.

— Какое ваше впечатление о нем?

— Положительное.

— Так, положительное, — они сделали паузу. — Вы знаете, что он дворянин?

— Это всем известно.

— Вы помните, что в 1920 году он проиграл битву за Варшаву?

— Да, это факт военной истории.

— Как вы думаете, почему он ее проиграл?

— Я не берусь судить о причинах, знаю только, что это была тяжелая операция.

— Вы с ним разговаривали на эту тему?

— Нет, мы были в разных военных званиях, я был намного младше.

— И вы его не видели после того поражения?

Павел мгновенно вспомнил, что в какой-то момент виделся с Тухачевским в его вагоне и именно тогда между ними завязалась дружба; вспомнил, как Тухачевский сказал ему: «Я бывший дворянин, а вы бывший еврей-бедняк, и мы оба сражаемся за новую Россию». Встреча была короткая и сугубо личная. Надо ли говорить о ней? Но он совершенно забыл, что написал тогда записку Тухачевскому: «Я бы хотел повидаться с вами, рассказать новость про Сталина». Подумав, он сказал:

— Не помню, чтобы мы с ним тогда виделись.

— Неужели не помните?

Он понял, что они что-то знали, о чем-то пронюхали, но отступать было поздно.

— Нет, не помню.

— Вы еще что-нибудь можете сказать о Тухачевском, привести какие-нибудь его высказывания? Например, что он говорил о товарище Сталине?

— Нет, больше ничего не могу сказать, кроме того, что сказал.