Последний Совершенный Лангедока

Хозяину на вид можно было дать лет сорок. Русые коротко стриженые волосы были зачёсаны назад и, кажется, смазаны каким-то косметическим составом, отчего жирно блестели и выглядели немытыми. Серо-голубые глаза, тонкие губы. Усы и борода у него то ли не росли, то ли были по-актёрски тщательно выбриты, отчего лицо казалось скопческим.

Хозяин кабинета был в голубой рубашке с распущенным галстуком, пиджак висел на спинке кресла.

– Ну, принёс бумаги? – внезапно спросил он у Букваря. – А это кто с тобой? Адвоката что ли приволок? А нахера?

Интонация его голоса была настолько характерной, что я сразу вспомнил, казалось бы, навсегда ушедшие девяностые бандитские годы.

– Максим Васильевич… – начал было Букварь, но тот прервал его.

– Я задал вопрос, ты что, оглох? На мои вопросы отвечают. Всегда. Бумаги на стол, поп! Ну?!

– Позвольте осведомиться, – вмешался Георгий Васильевич, неторопливо доставая из кармана футляр для сигар коричневой кожи со сложной монограммой, – а зачем вам, собственно говоря, эта типография?

Максим Васильевич уставился на дьявола и несколько секунд пытался переварить смысл неожиданного вопроса.

– То есть как это зачем? – наконец спросил он.

– Ну, так… Может быть, она вам скоро вообще не понадобится. Да и всё это, – дьявол повёл вокруг сигарой, – тоже.

…Мы оказались на незнакомом заброшенном шоссе. Была ранняя весна, смеркалось. По обе стороны от дороги за кустами начиналось мелколесье, в канавах стояла грязная вода, смешанная с подтаявшим снегом.

По растрескавшемуся асфальту, оставляя за собой кровавую полосу, полз человек. Он был без шапки, светлые волосы растрепались, дорогое пальто насквозь промокло и было выпачкано кровью. Сорванными ногтями он цеплялся за асфальт и полз, отталкиваясь левой ногой. Правая, вероятно, была ранена, потому что кровавый след тянулся за ней.

На обочине, угодив правым передним колесом в канаву, стоял «Бентли» с распахнутой водительской дверцей. Картинка выглядела невероятно чёткой, но звуков и запахов не было – только изображение. К ползущему подошёл какой-то человек и ткнул его носком ботинка в бок. Тот перевернулся на спину, ударившись затылком о грязный асфальт, и стало видно, что это хозяин кабинета. Ударивший что-то сказал Максиму Васильевичу, тот ответил. Незнакомец отошёл и махнул рукой. Тотчас к лежащему подошёл ещё один человек, широкоплечий, в чёрной куртке и вязаной шапочке. В руках у него было помповое ружьё. Увидев его, Максим Васильевич беззвучно закричал, судорожно распялив рот, и пополз на спине, отталкиваясь от асфальта здоровой ногой. Стрелок в два шага настиг ползущего, наступил на руку, одним плавным, натренированным движением перезарядил ружьё и выстрелил ему в лицо.

Видение погасло.

– Как же так?.. Ах, Дениска, ах, сучара, мы же с ним всё перетёрли! Вот… – Максим Васильевич вскочил, выгреб из сейфа стопку бумаг и трясущимися руками начал их перебирать, роняя листки на пол. – Вот же… И вот… И эта вот… Что же он? Не по понятиям! Падла, ах, падла…

Георгий Васильевич терпеливо ждал, иногда прищуривая правый глаз от сигарного дыма.

Постепенно острый приступ ужаса у Максима прошёл, и он начал кое-что соображать. Плюхнувшись в кресло, «Мориарти» долго разглядывал Георгия Васильевича, напряжённо шевеля губами, потом неожиданно сиплым, осевшим голосом спросил:

– Где это, ну, было? То есть будет… То есть, бля… в общем… Когда?

– Я плохо знаю географию Подмосковья, – пожал плечами дьявол, – да и какое это имеет значение? Мы ведь с вами увидели только один из возможных вариантов хода событий.

– То есть…

– Разумеется. Вы ещё можете ну, например, договориться с этим… Как его? Денисом.

– Я уже с ним один раз договорился, – болезненно усмехнулся хозяин, – и вот что из этого вышло. Выходит, в первый раз я лоханулся. Но второй ошибки не будет! Послушайте, а что если…

Разом постаревший, как-то вдруг облезший и потерявший лоск Максим, как преданная собака взглянул на дьявола, – а что если мы с вами… Да нет, чепуха, что это я… Для вас это не уровень… При ваших-то возможностях… У меня и денег таких нет. Ладно, – тяжело вздохнул он, – я уж как-нибудь сам попробую это разрулить.

– Ну, вот и чудесно, – сказал дьявол, аккуратно стряхивая серебристый пепел, – таким образом, проблемы типографии больше не существует? Я верно вас понял?

– А? Что? Какая типография?! А-а-а… Нет, что вы! Если бы я знал… Я бы никогда… – бормотал хозяин, вскочив с кресла и боясь подойти к Георгию Васильевичу.

– Тогда позвольте откланяться, – сказал дьявол, – до встречи.

Выходя, я оглянулся. Максим Васильевич трясущимися пальцами перебирал связку ключей.

У входа в Лавру Георгий Васильевич сообщил, что ему нужно навестить «одного старого знакомого» и распрощался, а Букварь повёз меня домой. Он успокоился и вёл машину аккуратно. Стемнело, стало прохладно, над грузными монастырскими стенами метались ночные птицы.

– Н-да-а… – протянул Сан Саныч. – Этот твой Георгий Васильевич – тип. Он раз мне в глаза взглянул – аж сердце остановилось. Не глаза, а как будто две дыры в космос. В пустоту, понимаешь? Такую, в которой ничего нет, ни начала, ни конца. Если у вас в конторе хоть один из ста такой, я диссиде и шпионам всяким не завидую. А может, он и не из конторы вовсе? Ты заметил, как он с Максимкой попрощался?

– Нет, а что?

– А то! Он не сказал: «Будьте здоровы» или там «До свидания», он сказал «До встречи».

– Ну и что? – изобразил я непонимание.

– Я так понял, что Денис всё-таки успеет первым, и Максим с твоим приятелем скоро встретится. А вот где и когда, другой вопрос. Такой вот, понимаешь, жизнеутверждающий намёк.

– Ну, может, и так, – сказал я, – хотя, по-моему, ты что-то себе нафантазировал. Приедешь домой, лучше водки махни и спать ложись.

Остаток пути мы проехали молча.

Глава 18

…вот так и получилось, что я стал целителем крестоносного войска. Не странно ли, отправившись в путь, чтобы спасти святыню добрых христиан, оказаться в лагере их заклятых врагов? Но ведь сказано:

Во всём промысел Божий, и я должен смириться и принять уготованную мне судьбу.

В обязанностях войскового лекаря нет ничего особенно сложного. В войнах, которые империя вела со своими соседями, мне участвовать не довелось, но сочинения императоров Льва и Константина об организации византийской армии я читал. Стало быть, мне следовало понять, как организовано лечение больных и раненых в армии крестоносцев, проверить наличие и сохранность лекарств, перевязочных материалов и прочих подобных вещей, которые некогда будет разыскивать по всему лагерю, когда на траве будут корчиться окровавленные воины, вынесенные из боя.

Я велел привести отданных в моё распоряжение костоправов и цирюльников и стал расспрашивать их, но они только удивлённо таращили глаза. Тогда я подумал, что ещё плохо говорю по-французски и попросил Альду помочь мне. Результат оказался тем же самым. Они просто не понимали, чего я от них хочу, и это вызвало у меня скверные подозрения.

В полдень пришёл Гильом де Контр, а за ним на телеге привезли шатёр, который он раздобыл для нас с Альдой. Пока костоправы, изрыгая кощунственную брань, пытались установить шатёр, я набросился на рыцаря с вопросами:

– Скажи мне, Гильом, как у вас лечат больных и раненых?

Он удивился:

– Ты, целитель, спрашиваешь об этом у меня, воина?

– Друг мой, ты не понял вопрос или я плохо спросил. Прости меня, всё-таки ваш язык не родной для меня. Я не спрашиваю у тебя, как мне исцелять раны и сращивать сломанные кости, я знаю это сам. Но я не знаю, например, как у вас организован вынос раненых с поля боя. Кто этим должен заниматься?