Спитамен

Неизвестно, сколько бы еще он рассказывал про тигра, если бы царь с раздражением не перебил его:

— Я спрашивал тебя о Спитамене!..

— Ну, что… Он настоящий охотник, и этим все сказано.

— Если приведешь его сюда, то получишь большое вознаграждение. Много золота. Понял?

— Еще бы не понять… Да где же теперь его найдешь. В степи ли он, в горах, в лесу?..

Александр резко сел и спросил угрожающим тоном:

— Ты приведешь его или нет?.. Много слов, как у вас говорят, лишний груз для осла.

— Узнав о твоем желании, он, может, и согласился бы…

Александр криво усмехнулся.

«Выходит, мог бы и не согласиться… Да этот варвар на брюхе должен приползти, если я соблаговолю его лицезреть!..» — подумал он, а вслух спросил:

— Как ты считаешь, могли бы мы с ним договориться?

— Мудрые всегда договариваются. Если позволишь, расскажу тебе притчу.

— Ваши восточные притчи мне всегда доставляют удовольствие. Говори:

— Тигр, волк и лиса однажды отправились вместе на охоту. Им сразу же повезло, они изловили фазана, зайца и лань. Когда расположились на отдых, тигр сказал волку: «А ну-ка, раздели добычу!» Простофиля — волк, не задумываясь, ответил: «Ты, господин, бери лань, я возьму зайца, а лисе — фазан…» Не успел волк договорить, как рассвирепевший тигр одним ударом лапы убил его. И затем обратился к лисе: «Теперь, сударыня, ты дели!» Лисица приподнялась на задних лапах и завиляла пышным хвостом: «О великий шах!.. Этого зайца вы съедите на завтрак!.. Лани же вам как раз хватит на обед!.. Фазаном закусите вечером, перед тем, как отправиться почивать!..» Тигр остался доволен и спрашивает у лисы: «У кого ты, кума, набралась ума, столько мудрости?» «У волка, которого вы так нежно погладили», — ответствовала лиса.

Александр рассмеялся.

— Твоя притча заслуживает того, чтобы быть вписанной в мою эпитому, — сказал он.

Еда в клокочущих котлах была уже готова, когда разгоряченные охотой воины стали выходить на поляну. По двое, а то и вчетвером, несли привязанную за ноги к длинным шестам убитую дичь. Добыча была богатой. Около десятка кабанов, шесть оленей, куча лисиц, зайцев, фазанов.

Клит же появился из зарослей одним из последних — с двумя детенышами гепарда за пазухой. Он весь сиял, когда осторожно опускал на ковер, где восседал царь, жалобно повизгивающих и причмокивающих в поисках материнского молока, полуслепых котят.

— Одного я дарю тебе, Александр. Выбирай любого…

Александр знал, что в Бактрии и Согдиане давно научились приручать этих свирепых с виду животных. Вместо гончих собак используют их во время охоты на ланей, оленей и зайцев. А богатые конники, чтобы устрашить врагов и застраховать себя от нападения, сажают гепардов на коней позади себя. Правители многих персидских сатрапий не жалели средств, чтобы обзавестись этим умным зверем, который, вырастая, становится другом.

— Вот этого, — сказал Александр ткнув пальцем в пятнистого котенка, уткнувшегося мордашкой ему в колено. — Благодарю тебя, Клит.

После обеда, приправленного хорошей порцией вина, принялись собирать вещи, чтобы отправиться обратно, в Мараканду. Александр велел провести перекличку. Недосчитались двоих гетайров.

— Кого нет? — спросил царь, предчувствуя недоброе.

Были названы имена.

Царь приказал обшарить каждый куст, каждое дерево. И пока воины искали пропавших, бродили по тугаям, громко выкрикивая их имена, Александр нервно расхаживал взад-вперед по поляне без головного убора, не замечая, что гиматий сполз с плеча и волочится по траве.

Долго искали воинов, но нигде их не обнаружили, ни живых, ни мертвых. Солнце уже клонилось к закату. Однако Александр не мог уйти отсюда, не докопавшись до причины странного исчезновения воинов.

Наконец у реки, в камышовых зарослях кто-то обнаружил на глинистой почве следы: будто кого-то проволокли тут к воде.

Воины полезли в воду и стали обшаривать дно. Нашли шлем одного из гетайров. Утопили?.. Или, бросив связанных в лодку, перевезли на противоположный берег?..

Впечатление от прекрасно проведенного дня было окончательно испорчено. Александр видел, что сопровождающие его напуганы, спешат поскорее покинуть это опасное место. Стоят, глядя на царя, и только ждут приказа. Добыча уложена на носилки, погружена на коней.

— В Мараканду!.. — вяло бросил царь, ступил ногой на подставленные телохранителем ладони и взлетел в седло.

При выезде из леса он подозвал к себе Лисимаха и, показав глазами на едущего поодаль Аспата, сказал:

— Этот мне кажется подозрительным… Умертвить!

У Лисимаха от удивления отвисла челюсть, но, натолкнувшись на холодный взгляд царя, он поспешил кивнуть…

Бой барабанов

Камак с дочерью собирали в саду абрикосы. Отец дотягивался до верхних веток и осторожно наклонял их, стараясь не встряхнуть, а дочь снимала самые спелые крупные золотисто-желтые плоды и складывала в корзину. С переднего двора, где был их дом, послышались мужские голоса. Камак бросился к маленькой калитке, ведущей из сада. Пять-шесть македонян шныряли по двору, заглядывали в сарай, конюшню, на веранду и что-то требовали у жены Камака, а та, не понимая языка, пыталась выпроводить их за ворота и повторяла одно и то же: «Идите, идите… Ничего нету, идите!..»

Камак же за время пребывания здесь македонян научился их понимать.

— Где твой муж? Позови его! — настаивал старший.

— Я здесь, чего тебе? — отозвался Камак, выходя из сада.

— Ты и есть хозяин этого дома? — ткнул ему в грудь пальцем македонянин. — Тогда слушай и запоминай. С тебя причитается подать — одна лошадь, четыре барана и тридцать снопов сухого клевера.

— У меня нет лошади, — сказал Камак. — А овец всех позабирали, осталось всего две…

— Где хочешь, там и бери. Приказ царя!..

— У меня всего-навсего единственный осел. На нем и на мельницу, и на базар… И сена даже для него еще не припас…

— Вот и отправишься сейчас с нами, чтобы… припасти, — ухмыльнулся македонянин. — У кого нет готового клевера, те обязаны на два-три дня отправиться на заготовку сена. Идем! Заодно и твой осел тебе спасибо скажет…

Македоняне загоготали. И в этот момент их взгляды обратились к калитке, которую отворила дочь Камака.

Камак уже собрался, не противясь, пойти вслед за сборщиками налогов, однако их начальник, увидев девушку, замешкался. И вдруг приказал:

— Выводи лошадь!

— Я же сказал, у меня осел, — растерялся хозяин.

— Воины Александра ездят на конях, а не на ослах, запомни это! — грозно проговорил начальник. — А если у тебя нет лошади, то ее прекрасно заменит вон та красавица! — И он поманил девушку пальцем: — Иди сюда, иди!..

Но та по испуганному взгляду отца поняла, что ей грозит опасность, отступила в сад и захлопнула калитку. Македоняне перебросились несколькими фразами и громко захохотали. Камак догадался, о чем эти, потерявшие стыд люди толковали. Эх, хватило б силы, он бы показал им, как насмешничать над его дочерью, но сейчас сила на их стороне.

— Вот что… — сказал главный среди сборщиков налога, снова тыча ему в грудь: — Через три дня чтобы у тебя была лошадь! Тогда и увидим, что тебе дороже — дочь или припрятанные деньги.

— У меня ни гроша нет, поверьте, — чуть не плакал Камак.

— Я сказал — через три дня!.. А сейчас марш — на заготовку сена! Твои односельчане уже дожидаются тебя у дороги. И дочь свою прихвати. Поможет. По крайней мере будет у тебя на глазах. Можно ли такую красотку оставлять дома, где нет ни одного мужчины, чтобы защитить ее?.. — Главный, довольный собой, провел пальцами по усам.

«И то верно, — подумал Камак. — Девушке при нынешних временах лучше держаться возле отца».

Жена тоже отказалась оставаться в доме одна, коль муж и дочь уходят. Пришлось им наскоро собрать кое-что из съестного и отправиться всем семейством вслед за юнонами. Их привели к подножью зеленой горы, куда были согнаны почти все усрушанцы: мужчины, женщины и даже дети. Люди разбрелись по склону и косили серпами высокую траву. До тридцати надсмотрщиков, облаченных в доспехи, прохаживались между ними взад-вперед, указывали, где косить, орали на тех, кто казался им нерадивым, а то и поторапливали ударами бичей. Ребятишки, отвыкшие от веселых игр, боязливо поглядывали на них, сгребали маленькими израненными ручонками скошенную траву, относили на солнечную сторону горы и раскладывали для просушки.