Полководец Дмитрий (Сын Александра Невского)

— Что ты предлагаешь, мой верный Бруно?

— То, о чем думает великий магистр.

Отто Руденштейн промолчал: пусть Конрад договаривает.

— Люди, отказавшие помогать тайному братству, не достойны находиться в рядах Ордена… Они должны исчезнуть.

— Исчезнуть? — коварно улыбнулся великий магистр. — Я этого даже в своих мыслях не допускал.

— Я тоже, — с такой же коварной улыбкой произнес инквизитор. — Я ничего от вас не слышал и не был сегодня в вашем замке, великий магистр.

— Ты прав, мой верный Бруно. Завершим нашу беседу.

Оба расстались довольными.

Глядя на картины своих пращуров, Отто Руденштейн удовлетворенно подумал:

«Бруно Конрад обладает изощренным умом. Здесь, в Ливонии, смерть Вернера будет выглядеть естественной, она не вызовет у крестоносцев и святых отцов никаких подозрений… А князь Дмитрий погибнет в победной сече».

Глава 11

ПЕРЕЕЗД В МАРИЕНБУРГ

Побег должен был состояться в ночь с субботы на воскресенье. И узник, и надзиратель с нетерпением ждали установленного часа. Казалось, ничто не предвещало беды. Первые дни недели прошли спокойно, а утром в четверг Карлуса вызвал к себе Кетлер и с ядовитой ухмылкой произнес:

— Собирай своего пленника. Переезжаем в Мариенбург.

— Почему, господин Кетлер? — удивился надзиратель.

— Таков приказ командора. Выезд сегодня, в полдень.

Затем Карлус узнал, что из замка в Мариенбург, столицу великого магистра, выезжают все крестоносцы. В замке остаются только «веселые девушки», помощник повара и несколько стражников.

С удрученным лицом Карлус явился к своему невольнику.

— Всё пропало, Васютка. Наш побег не состоится.

— Ты допустил какую-то оплошность?

— Нет, Васютка.

И Карлус рассказал узнику недобрую новость, коя повергла пленника в смятение. Васютка с силой ударил кулаком по столу.

— Но это же всему конец, Карлус! Нам уже никогда не удастся бежать. Никогда!!

Надзиратель угрюмо молчал. Ему нечего было сказать. На сердце его было также скверно, как и у его пленника. Теперь, и в самом деле, ему уже никогда не увидеть свою жену и детей. В Мариенбурге надеяться на побег не придется: там новый хозяин со строжайшей охраной и новые порядки.

Придя в себя от замешательства, Васютка недоуменно глянул на Карлуса.

— Но зачем Вернер тащит меня за собой в другую крепость? Зачем ему лишняя канитель? Что у него все-таки на уме?

— Вот и я в полной растерянности, Васютка. Ведь командор мог бы тебя оставить в своем замке. Цепных псов у него хватает… А тут везти на войну своего пленника. Странно всё это.

— На войну?

— На войну, Васютка. Как мне удалось узнать, в Мариенбурге собираются все рыцари Ливонского Ордена. Такие сборы всегда назначаются на случай войны. Видимо, крестоносцы собираются напасть на русское войско.

— Напасть?.. Но ты мне как-то говорил, что крестоносцы подписали мир с Русью.

— Говорил, но, кажется, что-то изменилось, иначе господин фогт не стал бы собираться в Мариенбург.

В полдень затрубили трубы и «братья святой Марии» в полном рыцарском облачении выехали на конях из стен крепости. Позади конницы потянулся отряд пеших кнехтов. Среди них оказались и Карлус с Васюткой. Только они были без оружия.

Невольник шел в окружении врагов и вдыхал полной грудью живительный воздух. День оказался погожим: легкий, бодрящий морозец и невысокое солнце, ласкали людей и мягкие серебристые сугробы. Изредка набегал тихий, легкокрылый ветер.

«Благодать-то какая!» — непроизвольно подумалось Васютке, но тотчас его обожгла черная безутешная мысль:

«Господи, с кем я иду и куда? В стан злейших супротивников Руси. Я слышу вражеский говор, вижу на себе злобные взгляды, но ничего не могу поделать. Я полностью зависим от этих чужеземцев. Я беспомощен, Господи!»

И померк погожий день для Васютки, и чем дальше он шагал по заснеженному полю, тем всё больше им обуревала отчаянная мысль:

«Надо выхватить у немца копье и проткнуть им, пока меня не уничтожат, нескольких кнехтов. Тогда жизнь моя окажется не напрасной. Я умру, но уведу с собой в могилу трех или четверых недругов. Сейчас я так и сделаю!»

Васютка кинул взгляд влево, на ближнего немца. Крупный, толсторожий, в утепленной коричневой куртке, опоясанной широким кожаным ремнем, на котором болтался длинный меч в ножнах. Копье кнехта покоилось на правом плече.

Сейчас, сейчас! Надо собраться с силами, улучить момент и вырвать у этого мордатого немца копье. Ну же!

И в тот же миг руку Васютки крепко стиснул, шедший обок, Карлус. По ожесточенному лицу невольника он догадался, что тот задумал что-то недоброе.

— Остынь, — тихо проговорил он.

А Васютка аж зубами скрипнул. Ну, зачем этот Карлус помешал ему?! Неужели он не понимает, что его терпению пришел конец? Господина Вернера не покидает на его счет какая-то хитрая задумка, но и он Васютка в темечко не колоченый. В любом случае фогт не отпустит его на волю. Тогда какой смысл пленнику жить? Уж лучше храбро погибнуть, чем долгие годы обитаться в немецких узилищах. И как этого не может понять его добрый надзиратель?

Сумрачно шагал к Мариенбургу Васютка Скитник. На привалах его кормили как обычного кнехта, а ночью он спал в какой-то захудалой, крестьянской избенке, вместе с Карлусом и десятком немцев.

Хозяина, его жену и пятерых ребятишек кнехты выгнали на двор.

— Перемерзнут, — недовольно покачал головой Васютка. — Хоть бы малых ребят пожалели.

— Эстов они не жалеют. Деревня небольшая, из всех домов хозяев выгнали. Одна надежда на сеновал, — прошептал Карлус.

Через два дня пути отряд командора Вернера оказался в Мариенбурге. Это был довольно большой город, укрепленный мощной каменной крепостью. Город кишел рыцарями и кнехтами.

«Здесь, как в муравейнике. Огромное же войско собрал великий магистр», — шагая к замку Отто Руденштейна, подумал Васютка.

Фогту Вернеру Валенроду, как первому рыцарю Ордена, отвели одну из самых лучших комнат, в верхней, светлой части замка. Другие рыцари заняли дома купцов и торговых людей, а кнехты забили все жилища городской бедноты.

Васютка же и Карлус очутились в полуподвальной комнатенке замка.

— Любопытно, что сказал о нас магистру командор, — произнес надзиратель.

— Догадываюсь. Не зря же нас облачили в одежду кнехтов.

Вернер, зная о том, что ни один человек без дозволения магистра не может размещен в замке, преднамеренно обратился с просьбой к Отто Руденштейну:

— Я хотел бы, чтоб великий магистр, оказали мне небольшую услугу.

— С большим удовольствием, мой верный командор, — радушно улыбнулся Отто.

— Не найдется ли местечка моим пятерым кнехтам. Я уважаю их за отличную службу.

— Кнехтам? — с некоторым удивлением произнес Отто Руденштейн. — Я-то подумал, что ты будешь хлопотать за какого-нибудь рыцаря… С кнехтами дело проще. У меня свободно полуподвальное помещение. Удобств там, правда, мало, но зато твои кнехты будут укрыты от ветра, дождя и снега. На улице мерзкая погода. Пусть располагаются.

После этого разговора, в темную комнатенку Васютки и Карлуса явился Кетлер и строго наказал:

— Ведите себя, как кнехты. Ни один человек великого магистра не должен догадаться, кто вы на самом деле. Если проговоритесь, тотчас умрете. Рядом, в соседней комнате, будут жить еще три человека. Подлинные кнехты. Я стану навещать вас каждый день.

— И долго мы здесь будем торчать? — спросил Васютка.

— Не задавай глупых вопросов, — резко отозвался Кетлер.

— А мне где быть? — в свою очередь спросил надзиратель. Обычно он посещал невольника во время его кормления.

— Тебе? — ехидно скривил рот Кетлер. — Ты будешь сидеть с узником. Ведь вы теперь одной веревочкой связаны.

— А кто же будет приносить обеды?

— Опять же ты, наш верный страж, — с тем же ехидным выражением лица произнес Кетлер и удалился из комнатушки.

Узкое помещение тускло освещало лишь одно крохотное оконце. Иногда было видно, как мимо него топали сапоги обитателей замка.