Золотые поля

— Арнольд!

Единственным ответом было эхо его собственного голоса, отдающееся в пустынном туннеле. Он предпринял еще одну попытку. Джек знал, что де Суза должен быть достаточно близко, чтобы услышать зов и ответить на него. От дурного предчувствия у него скрутило желудок. Выпрямившись в темноте, он осторожно двинулся вперед. Через пять минут мучительно медленного продвижения Брайанту стало ясно, что он достиг места, где раньше оставил де Сузу.

— Арнольд, ты здесь? — прокричал Джек и опять услышал лишь собственный голос, многократным эхом отзывавшийся от темных стен.

Это была насмешка над его страхами.

Брайант разрывался на части. Разум говорил ему, что надо вернуться, предупредить спасателей, дать знать, что, по всем признакам, произошел еще один обвал. Спасательной команде пригодится любая информация. Но сердце кричало громче разума. Он чувствовал, что с де Сузой беда, повернуть сейчас равносильно тому, чтобы бросить его. Тут послышался приглушенный стон. Затаив дыхание, Джек стал ждать, напряженно прислушиваясь в надежде различить хоть какой-нибудь звук, лишь бы получить любой дополнительный ориентир. Он уже начал думать, что это было биение собственного сердца, но тут опять раздался голос.

Брайант услышал свое имя и крикнул:

— Арнольд! Арнольд, где ты?

— Джек, — прозвучало чуть громче, чем прежде.

— Постучи по чему-нибудь. Направь меня к тебе.

— Назад! — раздалось предостерегающее. — Впереди тебя ничего нет.

— Хорошо, — стараясь рассеять страх де Сузы, с нарочитым спокойствием ответил Джек. — Ты ранен?

— Меня придавило, — ответил Суза. — Я ничего не чувствую.

— Твой фонарь работает? Можешь посветить перед собой? Я сделаю то же самое.

— Нет. Я его, наверное, уронил.

— Тогда постучи по чему-нибудь.

Раздался слабый стук, похожий на удар камешка о стену.

— Кажется, я понял, где ты. Пока что не шевелись. — Он высоко поднял лампу, все увидел и ужаснулся.

Джек до крови прикусил губу, когда разглядел гигантский валун, придавивший Арнольда де Сузу. Виден был только торс. Бедра и ноги, наверное, размозжили сотни фунтов твердой породы. Кроме того, он лежал в таком положении, что ему было трудно поворачивать голову, и не мог смотреть на Джека.

— Я вижу тебя, Арнольд. — Брайант не знал, что сказать, поэтому констатировал очевидное. — Тебе очень больно?

— Вообще не больно. Не чувствую ничего, — с трудом отвечал тот. — Тела как будто нет, но у меня есть глаза. Да и руки говорят мне, что сверху лежит чертовски огромный камень, — произнес он и вдруг рассмеялся, приведя Джека в шок.

— Арнольд, ш-ш, побереги…

— Нет, молчи. Я все равно что покойник. Мы оба это знаем. Но, Джек, я слышал голоса, это точно. Здесь есть живые. — У де Сузы начались позывы на рвоту. — Дай мне умереть. Тебе не сдвинуть эту глыбу, мне тоже. Никто уже не успеет это сделать.

— Обожди, — сказал Джек, отчаянно пытаясь задержать неминуемое. — Я вижу, как можно до тебя добраться.

Он стал осторожно прокладывать себе путь среди осколков. Сейчас было важно лишь одно — взять умирающего за руку. Джек вовремя успел это сделать.

— Брайант, — прохрипел де Суза. — Передай Эми, что я люблю ее и детей. Скажи, мне очень жаль, что приходится ее оставлять.

— Я передам, Арнольд. — Джек крепче сжал руку умирающего. — Она будет тобой гордиться.

Де Суза улыбнулся. Во взгляде его было такое сияние, что Брайанта резанула душевная боль. В следующую секунду Арнольд умер. Его ладонь в руке Джека внезапно обмякла.

Глядя в лицо товарища, Брайант вознес молчаливую молитву за его душу, достал из кармана носовой платок и прикрыл им лицо де Сузы. Так ему показалось правильным. Он сморгнул слезы, выпрямился, с гневной решимостью поднял лампу и углубился в туннель.

Брайант намерен был выяснить, откуда доносились те голоса. Ради Арнольда и в память о нем.

29

Нед заметил, как товарищи помогали Чарльзу Джонсу выбраться из шахты. Гарольд Уокер уже оказывал помощь первым пострадавшим. Он дал указания, чтобы Джонса уложили на носилки.

Все Уокеры затаили дыхание, когда к ним подошел посыльный от Гарольда.

— Я должен передать вам, мадам, что о мистере Руперте новостей пока нет, — произнес тот с резким индийским акцентом.

Флора не дрогнула, лишь сильнее сжала губы и продолжила наводить порядок на складном столике. Она передвигала чашки, наполняла сахарницы.

— Мистер Джонс пошел с первой спасательной командой. Мистер Брайант отослал его обратно. — Он то ли покачал, то ли покрутил головой.

— С мистером Брайантом все в порядке? — с тревогой спросила Айрис.

— Я не знаю, мисс Уокер. — Посыльный спешно ретировался.

Нед повернулся к Айрис и резко произнес:

— С Джеком все будет в порядке. Пойду поговорю с другими семьями. Они тоже нуждаются в том, чтобы их успокоили.

Девушка надула губы и заявила:

— Эти люди живут так каждый день. Нельзя сказать, что опасность для них является чем-то неожиданным.

— Немного немилосердно, тебе не кажется?

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я, Нед. Эти люди знают, что такое шахтерская жизнь. Они принимают последствия.

— «Эти люди»? Айрис, британцы и англо-индусы…

— Почему ты разделяешь их? Ты забыл, что мой отец такой же британец, как и ты?

Синклер так поразился, что мог лишь смотреть на нее, потом сказал:

— Нет, вовсе нет. Мы все равны, Айрис, включая индийцев.

— Да, ты прав. — Ее лицо смягчилось. — Пожалуй, мы чересчур разнервничались, эмоции разгулялись. Прости.

Нед положил руку ей на талию. Несмотря на жару, ощущение теплоты ее тела было ему приятно. Внезапно все опять стало неважно, кроме его любви к ней и желания сделать ее счастливейшей женщиной в Полях.

— Айрис, давай вместе пойдем и поговорим с индийскими семьями, попытаемся по мере сил успокоить их.

— Нед, я не…

— Ты сможешь. — Он взял ее за руку. — Они запомнят твою доброту — и я тоже.

Айрис позволила ему подвести себя к людям. Приняв бодрый вид, она беседовала с индийскими женщинами, даже говорила на ломаном тамильском. Нед, довольно неплохо освоивший язык, часто удивлялся тому, сколь немногие из британцев брали на себя этот труд.

С момента прибытия в Поля они с Джеком практиковались в языке при любой возможности, развлекали посыльных и чокр, требуя, чтобы те разговаривали с ними только на тамильском. Ему понравилось, что Айрис последовала его примеру. При этом Синклера беспокоила лишь одна мысль. Было заметно, что на этом языке ей привычнее давать указания, чем спрашивать о состоянии здоровья и благополучии.

По мере того как они углублялись в толпу индианок, их окутывал все более насыщенный аромат пряностей и сандалового дерева. Когда загрубевшие ладони обхватывали его руку, многочисленные стеклянные и золотые браслеты еле слышно позванивали. Он исполнялся смирением от мягких благодарных поклонов и приглушенных голосов, в которых звучала не только тревога, но и надежда.

Внезапно ему захотелось очутиться внизу, рядом с Джеком. Тот, по крайней мере, что-то делает. Нед бросил взгляд на вершину холма. Там, эфемерная в лунном сиянии, стояла Канакаммал, одинокая и отчужденная.

Айрис ее тоже заметила.

— Опять та женщина. Ты говорил, у нее кто-то пропал?

— Нет. Канакаммал пришла, чтобы разузнать про Джека.

— Она ведь его почти не знает?

— Да, но взгляни на ее лицо. Девушка тревожится за него не меньше, чем мы. Пойду с ней поговорю.

— Подожди меня, — сказала Айрис.

Высокая женщина смотрела, как они поднимаются к вершине. В своем бледном сари, держась в стороне от света прожекторов, заливающего окрестности, она казалась видением.

— Еще раз здравствуйте, Канакаммал, — поприветствовал Нед.

Она поклонилась им обоим. При этом ее большие светлые глаза смотрели прямо, не мигая, а лицо не выдавало чувств.

— Канакаммал, это мисс Айрис Уокер. Ее семья живет в Ургауме.