Бессмертная жена, или Джесси и Джон Фремонт

Дождливый сезон обрушился подобно удару грома, залив улицы небольшого городка. Дом мадам Арс отсырел, полы, потолки стали влажными, сквозь стены проступала вода, а за пределами дома воздух был насыщен нездоровыми испарениями. Из-за простуды у Джесси начался мучительный кашель. Мадам Арс настаивала на том, чтобы она не вставала с постели, а Канделария поддерживала камин зажженным, тщетно пытаясь просушить стены. Джесси лежала в гамаке; в ее сновидениях перемежались гротескные сцены с вопящими обнаженными дикарями, приплясывающими вокруг нее, обзывающими ее избалованной леди; такие галлюцинации сменялись картинами покрытых снегом гор Сьерры, где замерзшие люди падали ниц в снежные заносы.

Миновал еще месяц, и однажды ночью ее сновидения прервал гул пушки, подсказавший ей, что приплыл американский корабль. Она бросилась на балкон и увидела дикую сцену. В сиянии полной луны тропы, ведущие с холмов в город, заполнили поющие и кричащие американцы, плакавшие от радости. Индейцы также пробудились, и они пели и танцевали в знак сочувствия. На балконах домов виднелись фигуры в ночной одежде, наблюдавшие за происходящим. Прежде чем она успела вернуться в комнату, чтобы одеться и начать складывать вещи, раздался новый выстрел: второй американский корабль бросил якорь в гавани.

Джесси поспешно одела Лили, затем оделась сама, вышла на балкон, чтобы посмотреть на корабли при свете наступающего дня. Она увидела мужчину в мундире моряка Соединенных Штатив, спешившего через площадь. Она бросилась вниз по лестнице во внутренний дворик, пробежала по красным плиткам и распахнула тяжелую дверь. С радостным криком Джесси схватила руку лейтенанта Фитцхью Биля — друга полковника Фремонта в Калифорнии; он сражался с ним бок о бок, выступал в его защиту в военно-полевом суде и посещал их в доме Бентона в Вашингтоне.

— Ох, миссис Фремонт! — воскликнул он. — Я догадывался, что вы застряли здесь, дожидаясь парохода «Калифорния». Я только что добрался до этого парохода с депешами военно-морского флота и образцами золотого песка.

— У вас нет новостей от полковника Фремонта?

— Нет.

Она провела его в садик, затем рассказала о своей поездке, в то время как он осторожно пил горячий напиток. У голубоглазого блондина примерно тридцати лет было длинное, как говорят англичане, лошадиное лицо. Ему нравилось преодолевать опасности, быть в движении и наслаждаться постоянно меняющейся панорамой. Убежденный холостяк, он вышел в море, когда ему было двенадцать лет. Близкие друзья называли его «Билем с твердой рукой и блуждающими ножками». Джесси видела, что он чувствует себя не в своей тарелке и должен ей сказать что-то. Он попросил разрешения закурить сигару, уставился на горевшую спичку, прежде чем начал говорить:

— Я должен поспешить в Чагрес и передать мои документы на ближайшее судно, отплывающее в Нью-Йорк. Мне предоставлены все возможности пересечь Панаму без помех и как можно быстрее. Миссис Фремонт, вы выглядите больной, я не думаю, что вам следует подвергать себя новым испытаниям. Я призываю вас вернуться в Чагрес со мной. Там будет скорый пароход в Нью-Йорк, и я договорюсь, чтобы о вас позаботились.

Ее мысли путались, и она спросила:

— Почему я должна возвращаться в Нью-Йорк, когда есть судно, которое может доставить меня в Сан-Франциско?

— Миссис Фремонт, Сан-Франциско охвачен безумием. Первые поселенцы бросились искать золотые прииски. Новые обезумели из-за желания вырваться из города и найти свои золотые миллионы. Гостиницы грязные, холодные, переполненные. Невозможно получить помощь от кого-либо, кроме индейцев и китайцев. Любой вам скажет, что одна минута его работы стоит пятьдесят долларов. Сан-Франциско — это не город, даже не деревня, это поселок бредовых маньяков, ютящихся в лачугах и наспех сколоченных бараках и ожидающих момента, когда они смогут сбежать на золотые прииски. Там нет воды, нет пищи, нет медицинского оборудования. Улицы непроходимы из-за потоков грязи. Я сам видел, как люди пытались вымостить их кипами хлопка и мешками с мукой. Нет строительного леса, кирпича, тесаного камня, из которого вы с полковником могли бы построить дом. Трущобы заражены малярией и холерой, и смертность ужасная. Миссис Фремонт, я прошу вас не рисковать, оставаясь одной в безумном поселке, там всего горстка белых женщин.

Наблюдая, как молодой лейтенант попыхивает сигарой, Джесси почувствовала, что ее сердце сжимает знакомый парализующий страх.

— Пожалуйста, расскажите мне, лейтенант Биль, все новости, — попросила она. — Вы сказали, что не получали известий от полковника Фремонта.

Лейтенант вынул сигару изо рта:

— Да, так, я не получал сведений от него. Но я слышал о нем. Были осложнения, миссис Фремонт. Экспедиция вашего мужа не перешла Скалистые горы. Торговцы мехами и индейцы предупреждали не предпринимать такой попытки, говорили ему, что снег и холод никогда не были столь сильными, что невозможно пересечь Скалистые горы там, где он хотел. Но полковник Фремонт настаивал. Он утверждал, что на тридцать восьмой параллели должен быть перевал… и он вошел в наиболее непроходимую часть Скалистых гор во время самой суровой зимы, какую помнят жители этих мест.

С похолодевшей душой, словно она сама оказалась в студеных Скалистых горах, Джесси спросила:

— Мой муж, уцелел он?

После едва заметной паузы лейтенант Биль ответил:

— Мы не знаем. Полковник нанял проводника Билла Уильямса. Тот хотел пройти южным путем, но ваш муж счел, что это подмена цели экспедиции, что он обязан найти центральный перевал для железной дороги. Полковник и Уильямс поссорились, они не нашли перевала. Они все больше углублялись в снежные завалы до тех пор, пока уже нельзя было двигаться дальше. Потом они повернули назад… потеряли мулов и свои запасы… Люди начали умирать…

— Но мой муж? Что стало с полковником Фремонтом?

Опустив очи долу, лейтенант Биль повторил:

— Мы не знаем, миссис Джесси.

— Какая-то часть группы выбралась. Иначе бы мы ничего не знали.

— Полковник послал в Нью-Мексико за помощью группу, в которую вошли Уильямс, Брэкенридж, Кинг и Крейцфелд. Кинг умер от голода, но Уильямс, Брэкенридж и Крейцфелд достигли цели. От них мы узнали о беде, случившейся с экспедицией.

Теребя свой кружевной носовой платок напряженными пальцами, Джесси воскликнула:

— Если эта группа пробилась, то тогда можно было послать провиант! Остальные люди должны были уцелеть?

Лейтенант Биль слегка покачал головой:

— Тройка, добравшаяся до поселка, еле стояла на ногах. Они были не в силах доставить обратно помощь, а в поселении не было никого, кто мог бы пойти в горы. Посыльный отправился в Таос к Киту Карсону, но тому нужно было время, чтобы организовать помощь и доставить ее в Скалистые горы. Оставшаяся часть экспедиции могла рассчитывать лишь на собственные ресурсы.

— И после этого не было известий о полковнике Фремонте?

— Никаких.

— Он был жив, когда группу Уильямса послали за помощью?

— Группу послал полковник.

— В каком состоянии он был тогда?

— У него была обморожена нога.

— Не приходили ли известия от оставшихся в горах?

— Нет. Уильямс говорит, что они могли продержаться лишь несколько дней…

Джесси взволнованно ходила по дворику.

— Мой муж не мог погибнуть в снегу! Он преодолевал большие трудности, когда переходил Сьерру в 1844 году. Если Уильямс смог выбраться с группой, посланной за помощью, то и полковник Фремонт мог вывести остальную часть экспедиции. Ни снег, ни горы не в состоянии сломить его. Нет в мире человека, более приспособленного к выживанию…

Лейтенант Биль обнял ее за талию.

— С экспедицией покончено, мисс Джесси, оборудование брошено, никто не преодолел горы и не прошел в Калифорнию. Выжившие вернулись на Восток, в Сент-Луис. Если полковник Фремонт выбрался из Скалистых гор, то теперь он должен быть в Сент-Луисе. Я условился обо всем с целью отвезти вас обратно через Панаму. В Чагресе стоит сухогруз, он не отправится, пока мы не прибудем туда. Мисс Джесси, я хочу, чтобы вы упаковали ваши вещи и вернулись со мной. Я посажу вас на судно, отплывающее в Нью-Йорк.