Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич

   — С рассветом со всех батарей открыть самый усиленный огонь по неприятельским укреплениям и продолжать его до 9 часов утра.

   — В 9 часов одновременно прекратить всякую стрельбу по неприятелю.

   — В 11 часов дня вновь открыть усиленный артиллерийский огонь и продолжать его до часу пополудни.

   — С часа до 2,5 часов опять прекратить огонь на всех батареях.

   — В 2,5 часа вновь начать усиленную канонаду, прекращая её только на тех батареях, действию которых могут воспрепятствовать наступающие войска.

...По истечении тех военных лет исследователей поражают два обстоятельства, которые в силу разных причин проигнорировал великий князь Николай Романов, военный вождь, наделённый старшим венценосным братом всей полнотой власти главнокомандующего.

Первое. У Османа-паши были действительно умелые инженеры-фортификаторы. Они сумели создать вполне законченную систему крепостной обороны Плевны и укреплённого лагеря турецкой армии под этим городом. На северной стороне расположились редуты: Опонецкие (они не атаковывались), Гривицкие № 1 и № 2 (Канлытабия и Баш-табия) и Сулейман.

На восточной стороне встали редуты: шестиугольный Чорум-табия (Кара-агач), прямоугольный Ибрагим-бей-табия, квадратный Араб-табия и люнет Отуф-паша-табия.

Больше всего укреплений было выстроено на самой опасной для осаждённых стороне крепостного обвода — южной. Здесь встали редуты: квадратный Омар-бей-табия (Юзгад), Иштиат-табия, Исса-ага и Каванлык (они будут названы Скобелевскими редутами № 1 и № 2), Юнус-бей-табия, Талаат-бей-табия, Милас-табия и Баглар-баши.

На западной же стороне Плевны редутов не было. Если там и шли линии траншей за рекой Вид с мостом через неё, то всё равно это была слабейшая сторона крепостного обвода. И в ходе третьего штурма Плевны она... не атаковывалась. Удар союзники наносили там, где было... всего труднее ворваться во вражескую крепость. А трудности были связаны прежде всего с людскими потерями.

Второе. Август стоял сухим и жарким. Но всю ночь на 30 августа и в первой половине штурмового дня шёл дождь. Почва размокла, видимость оставляла желать много лучшего. По всем канонам тактики той эпохи приступ следовало отложить, о чём великому князю и было сказано начальником армейского штаба генералом Непокойчицким:

   — Ваше высочество, с передовой докладывают, что к рассвету поле перед Плевной превратилось в грязь. Лошади оступаются. За полверсты уже ничего не видно.

   — Артур Адамович, о чём вы говорите?

   — Я предлагаю перенести штурм дня на два-три, пока почва и дороги не подсохнут для движения пехоты, ваше высочество.

   — Отменить сегодня приступ может только государь.

   — Тогда надо объяснить ему про наши погодные условия. Ведь люди, пока дойдут до редутов, выдохнутся.

   — Я не могу обратиться к государю с предложением переноса дня штурма, Артур Адамович.

   — Почему, ваше высочество? Вы же главнокомандующий, вам и карты в руки.

   — Дело в том, что штурм назначен на день 30 августа, а не какой другой. Вы же знаете, чей этот день?

   — Да, знаю. 30 августа — день царских именин. Праздничный день для нас.

— Вот-вот. В день именин мы и должны преподнести государю императору желанный подарок — крепость Плевну...

Бомбардировка Плевенской крепости началась, как и было намечено, в 6 часов утра. Густой туман застилал боле битвы, и артиллерийские наблюдатели не смогли корректировать огонь батарей. То есть огневые налёты на вражеские укрепления не достигли своей цели. В ясную погоду эффективность артиллерийского огня, вне всякого сомнения, была бы иной. Очевидец писал:

«Наступил несчастный день 30 августа. Отвратительная погода с мелким, беспрерывно моросящим дождём и туманом затягивала все окрестности угрюмым серым покровом, сообщавшим всему кругом тяжёлый сумрачный колорит; так и вспоминалось гадкое октябрьское ненастье Петербурга, в самое дурное его время.

На небе висели свинцовые, гнетущие душу тучи; по земле стлался туман, с которым смешивался не разгоняемый движением воздуха дым орудийных выстрелов; на батареях не было сухого места, всё намокло, липкая почва развороченного грунта приставала к сапогам целыми пластами, пронизывающая насквозь сырость пропитывала всю одежду...

Артиллерийская стрельба, поставленная под Плевной и без того вообще в крайне неблагоприятные условия, подпадала при подобной обстановке ещё под более невыгодные обстоятельства, когда даже самые цели едва можно было различить среди окутавшего всё кругом ненастья...»

Румынская пехота трижды атаковала два Гривицких редута, отстоявших друг от друга на 400 метров. Каждый раз атакующие попадали под частый перекрёстный огонь, несли потери, залегали и отходили назад, на безопасное расстояние.

Только четвёртый приступ закончился успехом: румыны вместе с подошедшей русской пехотной бригадой генерал-майора Родионова (17-й Архангелогородский и 18-й Вологодский полки) взяли Гривицкий редут № 1. Турки бежали, бросив несколько пушек и два знамени. Русские полки поддержало в той победной атаке только несколько румынских батальонов.

Придя в себя, турки провели сильную контратаку, которую удалось отбить. Союзники, словно удовлетворившись взятием одного из Гривицких редутов, в тот день не стали помышлять о повторном штурме соседнего редута, расположенного к северу. Милютин писал в мемуарах:

«Гривицкий редут остался за нами, но турки успели возвести против него новые укрепления, тогда как наши, засев в редут, во весь день ничего не сделали, чтобы прочно в нём утвердиться, и даже не ввезли в него артиллерии».

«Третья Плевна» обошлась румынам так: 793 человека убитых и 1182 раненых. Потери могли быть более значительными, но упорства в борьбе за Гривицкий редут № 2 показано не было. Пехотная бригада генерал-майора Родионова потеряла ранеными 20 офицеров и 782 нижних чина. В двух её полках было убито (и пропало без вести) 229 рядовых.

На центральном участке схватка разгорелась за редут Омар-бей-табия. На штурм его бросался полк за полком. В итоге атакующие, потеряв около 4,5 тысячи человек, отошли на исходные позиции.

Артиллерия и здесь, как потом отметил великий князь Николай Николаевич-Старший, «себя не показала». Даже свою главную цель — редут Омар-бей-табия — разрушить она не смогла.

В ходе «третьей Плевны» наиболее впечатляющие события развивались на южном участке крепостного обвода. Там наступал отряд генерал-майора Скобелева. Но прежде чем выйти к редутам Каванлык и Исса-ага, требовалось сбить турок с третьего гребня Зелёных гор. В 10 часов утра их оттуда прогнали.

Задача, стоявшая перед Скобелевым, смотрелась очевидцам тех событий крайне сложной по исполнению. В их записках говорилось:

«Для того чтобы достигнуть Скобелевских редутов, атакующим войскам предстояло спуститься по пологому, покрытому виноградниками северному скату третьего гребня в лощину, по которой в обрывистых, труднодоступных для артиллерии берегах протекал Зеленогорский ручей. Через этот ручей был устроен всего только один, очень непрочный, мостик.

Перейдя Зеленогорский ручей, нужно было на протяжении около ста сажен подниматься по очень крутому скату на высоту, где были расположены турецкие укрепления. Последние состояли из двух, сильной профили, редутов — Скобелевского № 1 (Каванлык) и Скобелевского № 2 (Исса-ага), соединённых между собою глубокою траншеей, и из линии стрелковых ровиков, вырытых впереди на скате.

От редута № 1 шёл в северном направлении траншейный ход сообщения, выходивший на дорогу из главного лагеря к редуту Баглар-баши...»

Скобелев повёл атаку тремя эшелонами. Первый состоял из двух пехотных полков — Владимирского и Суздальского. Их роты, неся большой урон от вражеского огня, вынужденно залегли у Зеленогорского ручья. Чтобы возобновить атаку, Скобелев ввёл в бой второй эшелон — пехотный Ревельский полк. Однако наступавшим пришлось вновь залечь под пулями и картечью, которые сыпались на них с редутов и траншеи.