«Цыц и перецыц»

лявший говорить о себе не только провинциальное общество Москвы, не только всю Россию, но и все европейские центры, которые он посетил во время своего экстравагантного путешествия."

Между тем, читатель, Демидова подстерегала беда, связанная именно с этим его "экстравагантным" визитом в Англию и - особенно - с тем "букетом", который он там оставил.

Англичане, как выяснилось, ничего не прощали!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Мы, читатель, сейчас немало рассуждаем и пишем о матерях-отказницах, кои оставляют своих детишек в родильных домах или приютах. Увы, с этой же проблемой я столкнулся впервые - не удивляйтесь! - еще при написании романа "Фаворит". Как это ни странно, но во второй половине XVIII века, осиянного высокой нравственностью народа и учением христианства, такое тоже случалось.

Екатерина об этом знала и говорила об этом не раз:

- Прямо Содом какой-то! Удовольствие от парней получит, сама брюхо набьет, а потом младенца находят в горохе на огородах да на капустных грядках. С этим надо бороться. Не матки их беспутные заботят меня, а сироты несчастные, материнской ласки и молока материнского лишенные. Вот беда-то в чем!

Дени Дидро помог ей добрым советом: из подкидышей, что будут воспитаны государством, следует образовать новое сословие в России - людей свободных, и чтоб эти люди впредь ни при каких условиях не могли бы попасть в кабалу закрепощенных. Екатерина с этим была согласна.

- Я пойду и далее, - заявила она. - Воспитанники государства, женясь на крепостных девках, вызволяют их от рабства помещика, а воспитанницы, брачуясь с крепостными, сразу же от брачного венца делают мужей своих тоже свободными.

Задумано было хорошо. Не было только денег, чтобы устроить "Сиропитательные дома" (позже нареченные "воспитательными"). Россия сражалась с Турцией, и, чтобы вести такую войнищу на Дунае, деньги тоже требовались - и немалые! Фаворитом при "матушке" состоял тогда Гришка Орлов, он ее спрашивал:

- Матушка, а сколь тебе надобно?

- Миллиона четыре, никак не меньше. Но банкиры европейские, раздери их холера, в кредит более не дают, ибо, души гадючьи, не больно-то верят в славу оружия российского.

- Так и плюнь на них! У нас Прошка Демидов имеется, вот ты его и хватай за "яблочко", чтобы раскошелился.

С этим решением он сам предстал перед Демидовым, прося в долг "матушке" сущую ерунду - всего четыре миллиона рублей (не ассигнациями, а золотом, конечно).

- О какой матушке волнуешься? - спросил Демидов. - О матушке России или о той, кою ты по ночам всячески развлекаешь?

Орлов сказал, что у всех у них по две "матушки".

- Императрице не дам! - сразу отрезал Демидов.

- Почему? - удивился Гришка Орлов, граф, князь и прочее.

- Боюсь давать тем, кто имеет право растянуть меня и высечь, а тебе дам, ибо захочу, так я и тебя высеку.

Орлов посмеялся, винцом погрешил и сказал, что казна при возвращении ссуды накинет ему три процента. Демидов сказал:

- Не надо мне