Меч-кладенец

— Глупые вы, как тетерки, дальше своего носа не видите! — сказал Вел и сердито пошел на свое место.

Среди женщин и девушек поднялся шум:

— Ты нас не учи, молод еще!

Молчавший до сих пор чужеземец поднял руку.

— Чтобы остаться, я должен жениться, да? — спросил он.

— Да, — кивнули головами охотники. — Без этого как же ты в род войдешь?

— Хорошо. Я беру женой ее! — показал чужеземец на сестру Вела. Геду.

Совсем растерялись охотники. Разве жен берут? Они сами мужей выбирают! Чудной этот Раб. В самом деле ни обычаев, ни законов не знает. А Колдун уже отыскал глазами среди девушек Геду, спросил громко:

— Согласна ли ты взять в мужья этого человека?

— Согласна! — сказала Геда и, подойдя к Рабу, взяла его за руку. — Я, Геда, выбираю себе в мужья этого человека по имени Раб.

— Да будет так! — быстро сказал Колдун, и вопрос был решен.

Геда потянула из круга своего мужа, но тот остановился, обвел всех взглядом и громко сказал:

— Я больше не раб! Не называйте меня рабом! Не хочу!

Что ж, если человек решил переменить имя, Совет вправе сделать это. И Колдун спросил:

— Какое имя ты выбрал себе?

Чужеземец пожал плечами:

— Моё имя — Крисс.

— Слышите, люди? Его зовут Крисс! — громко повторил Колдун. — Такое теперь у него имя. Ты и с этим именем согласна его взять, Геда?

— Да, я выбираю его с новым именем.

— Да будет так! — снова сказал Колдун и повернулся к охотникам, сидевшим в первом ряду: — Теперь надо решить, кто на Торжище поедет.

— Грач!

— Он прошлой весной ездил. Мало соли привез.

— Выдру надо послать!

— Выдра старый, не подняться ему по реке.

— Молодого охотника в помощь дадим!

— Две лодки надо послать…

— Много людей пошлем, кто охотиться будет?

На Торжище, в верховья реки, всегда ездили мужчины. Желающих было много. Кому не хочется новые места посмотреть, себя показать? Но женщины неохотно отпускали мужчин — главную опору и защиту рода. А женщин разве перекричишь? Вот и сейчас поднялись все как одна, уперлись: больше четырех человек нельзя отпускать! Сладились на четырех, по два на лодку. И то хорошо. В прошлый год одна лодка ходила. Вот и не хватило соли в роду до нового Торжища. Женщины утихли, снова присели кто на камень, кто на лежащие на земле бревна. Осталась стоять одна только Дана, мать Вела и Геды.

— Так и быть, отпускаем две лодки на Торжище. Но с уговором: пустыми не возвращаться! А то мы знаем вас — меха не на соль променяете, а на гульбище… Вместо Грача пусть Выдра старшим плывет. А в помощь ему кого хотите выбирайте. В этом мы вам перечить не станем.

Сказала и пошла прочь, хотя и не закрыл еще Колдун общий Совет. Не по обычаю это, но уж очень рассердило Дану неожиданное решение дочери. За ней и другие женщины поднялись. Остались у столба одни охотники. Почесали в затылках, подумали. А чего думать? Дело решенное.

— Пусть вот хоть Вел с Балом плывут… — безразличным голосом подсказал Колдун. — Парни здоровые.

— И Выг третьим! — добавил кто-то.

На том и остановились. Порешили на завтра же готовить лодки к походу, а также меха, что пойдут на продажу. Оружие молодым надо получше наладить. Колдун тут же про новый бронзовый наконечник сказал. Осмотрели его, решили Велу отдать. Из молодых он лучше всех копьем владеет.

«Нет, и этот старик, которого Колдуном называют, тоже не предводитель рода, — подумал Крисс. — Здесь и в самом деле нет предводителя. Не он, а Совет все решает».

Когда разошлись, Вел догнал Крисса и Геду, медленно шедших по берегу.

— Подождите! Дело есть, — широко улыбаясь, обратился он сразу и к сестре, и к новому родичу. — Совет решил меня на Торжище вместе с Балом послать. А ты, Крисс, тут остаешься. Тебе амулет для добывания огня не понадобится. Дай его мне.

Крисс насупился, медленно, неохотно отвязал от пояса мешочек.

— Только тебе! Другому нет. Дай слово, что назад вернешь.

— Как я тебе слово дам? — удивился Вел. — А если в реке утону вместе с амулетом?

— Тогда не бери! — сердито сказал Крисс. — Потеряешь амулет — вместо него много соли мне дашь.

— Тебе? — удивился Вел. — Ты что-то не так говоришь, Крисс. Не тебе, а роду, всем нам привезу я соль.

— Нет! Всем не надо. Привези только себе, мне, Геде. У кого соли нет, к нам придут. Ты, я, Геда много мехов получим. За соль. Хорошо жить станем. Лучше всех! Отдельное жилище построим.

— Разве мы плохо живем?

— Можно лучше! Я знаю дорогу в другие земли. Поедем туда, мех повезем, много денег будет у нас.

— Денег? Что такое деньги, Крисс?

— Долго говорить. Ты не поймешь. Такие кружочки светлые. На них все менять можно: мех, соль, бронзу, оружие, много одежды всякой.

— Человеку нужны только две одежды: одна промокнет — другую надеть можно. Зачем третья? Разве пойдешь на охоту в двух, трех, четырех штанах и куртках? — И Вел, рассмеявшись, хлопнул Крисса по плечу: — Ладно! Идите в лес, стройте себе хоть пять отдельных жилищ. Кто вам мешает? Пусть Геда тебе пять одежд сошьет, Крисс. Ходи в них, если так хочется!

И Вел, очень довольный своей шуткой, неторопливо, как подобает опытному охотнику, владельцу копья с бронзовым наконечником, зашагал к жилищу.

Весенние костры

Третий день плывут лодки по родной, с детства знакомой реке. Весло само раз за разом опускается в воду, толкает лодку вперед. Камень ли под берегом воду пенит, или мель песчаную нанесло, или коряга торчит — все видит Вел, вовремя поворачивает лодку как надо. Глаза свое дело делают, руки — свое. А мыслям нечего делать. Вот они и плутают, как отбившийся от стада лосенок. То вперед, на Торжище, забегут, то назад, в родовое жилище, вернутся. Правильно Колдун предсказал: вот она, лодка с тюками мехов, а в ней Бал с Ве-лом. Все верно! И бронзовый наконечник для копья ему, Велу, достался. Вот оно, новое прочное копье, вдоль борта лодки лежит. Не каждый из охотников такое имеет. Во всем роду только шесть таких наконечников. И четыре ножа бронзовых. Самый длинный — у Раба… Тьфу, у Крисса. Зачем было имя менять? Сменил имя и сам стал другим. Отдельный шалаш построил. Разве лучше жить в шалаше? И амулет для выбивания огня не хотел ему дать… Трудно понять Крисса. Он теперь как брат Велу, в род принят. Все у них общее. А он амулет давать не хотел! Неужели не понимает, что в походе он нужнее, чем дома? И соль… Разве можно так: себе все, а другим ничего? Может быть, не понял он Крисса? Наверно, не понял.

А на реке хорошо как! По обоим берегам сосны стоят, в воду смотрятся с обрывов крутых. Хвоей и смолой пахнет. И солнце светит вовсю, спешит отогреть землю и воду в реке после зимних холодов. Не только людям, каждому зверю, каждой птице, каждому дереву радостно: лето пришло! Вон выдра в воду нырнула, а там, в устье маленькой речки, бобры плавают. Много их развелось, осенью надо ловушки сюда принести, поставить. Вон лоси к водопою пришли. Стоят смотрят, не убегают.

Бал, сидевший на носу лодки, поднял весло, рыкнул, завыл по-волчьи. Лосиха с теленком в лес кинулась, а самец не сробел, только из воды на сухое место вышел, где биться удобнее.

Дальше и дальше лодки плывут, оставляя за собой речные излучины да сосновые гривы на крутых берегах. Вел уперся ногой в упругую поперечину на дне лодки, крепче стал налегать на короткое, прочное весло. Бал, выгнув широкую спину, тоже наддал. Долбленая лодка рванулась вперед. Вода зажурчала, заговорила под бортами и днищем. «Ха!», «ха!», «ха!» — дружно, враз выдыхали парни при каждом гребке. Вторая лодка сразу отстала. Сидевший в ней Выг тоже начал грести со всей силы, да куда там! Старый Выдра как греб, так и продолжал грести потихоньку. Разве догнать им Вела и Бала!

А время уже к полудню. Солнце печет. Вел скинул с плеч легкую, сшитую матерью кожаную рубашку. Пусть ветерком обдувает. Посмотрел на лодку Выдры и удивился: гребли, гребли они с Балом, а та лодка все еще здесь, почти и не отстала. Хитрый старик Выдра — путь держит вдоль самого берега, где течение тише, на струю не лезет, как они с Балом.