Зеленые яблочки (СИ)

— Эй, Харитон, — услышал он сбоку от себя. Повернувшись на голос, Харитон увидел сидящего особняком на лавке Алексея, сына лавочника.

— Давай, присаживайся, — подвинулся Алексей. Харитон был удивлен его приглашением. Во-первых, лавочник моложе его по годам, друзьями они не были. При встрече только здоровались. А тут вроде вместе выпить предлагает? Харитон с некоторым недоверием уселся рядом с Алексеем, чувствуя некоторую неловкость. Он пятерней пригладил волосы и подняв голову, кивнул Семену. Тот понимающе закивал в ответ. Он давно знал запросы своих посетителей. Да и выбор не особенно широк: «колыванихина» стояла на столе, переливаясь разными цветами. На какую падал взгляд посетителя, того колеру и наливал Семен. Розоватая на цветах шиповника, желтоватая на липовом цвете, красноватая на рябине, слегка мутная, значит первач. Харитон выбрал розоватой. Нравился ему тот вкус, слегка будто отдавал леденцами. Необычно как-то. Семен быстро наполнил глиняную кружку и согнув спину, едва не бегом, поднес выпивку Харитону. Домаха, переваливаясь, несла огромный кусок пирога с яйцами. Харитон приосанился, все-таки Алексей не со всяким будет пить вот так запросто! В душе он ликовал: видал, какие люди уважают! Он с достоинством поднял кружку на предложение Алексея выпить за праздник. Они стукнули кружки друг о дружку и медленно выпили. Алексей отломил кусок от лежащего перед ним пирога с рыбой.

— Хороша, — похвалил он «колыванихину». Преодолевая первую неловкость, молча жевали пирог.

— Слушай, Cемен, — Алексей громко привлек внимание хозяина, — нету у тебя монопольки?

Cемен, тряхнув кудрявой шевелюрой, заулыбался: как не быть для хороших-то людей! Он неуловимым движением достал, как будто из ниоткуда, бутылку монопольки.

— Кудесник, — восхитился Харитон. Настроение у него улучшилось. Еще бы: пьет с лавочником, тот угощает! Алексей заливался соловьем: давай хлебнем еще по одной! Мало будет, еще возьмем. И он подзывал Семена еще и еще. К ним потянулись мужики, всем хотелось выпить с лавочником, еще никогда не видели его таким щедрым. Алексей, краем глаза замечая перемены в собутыльнике, завел разговор по душам с захмелевшим Харитоном.

— Что на хуторе нового? Не часто видим вас.

— Да живем не тужим, — весело отвечал Харитон. От выпитого стало тепло и весело на душе. Он готов был обнимать Алексея, ведь такой добрый оказался человек. У Алексея, подливавшего в стакан Харитона, и оставлявшего свой недопитым до конца, разум был ясным, и он знал, чего он хочет.

— Значит, не тужите? — уточнил он.

— Не-а, — хмельно улыбался Харитон, — чего нам тужить? Жена молодая, красавица! В доме порядок, стряпает вкусно. И пироги печет, не хуже Домахиных, — хвастался он. Алексей подливал, не жалея. Он искоса поглядывал на Харитона: достаточно ли тот подпил, чтобы задать ему главный вопрос? Наконец, решив, что Харитон в необходимой норме и можно его спрашивать о чем угодно, он наклонился ближе к уху Харитона:

— А ты за ней хорошо приглядываешь? — тихо, чтобы никто не слышал, спросил Алексей.

— Что значит хорошо? — не понял Харитон.

— Ну ты не молодой, все же, — Алексей прищурился глядя на собутыльника, — для нее ты можно сказать, дядя.

— Ну и что? — гуляющий в голове хмель не давал Харитону осмыслить слова собеседника.

— Понятно! Не дошло до тебя! — разочарованно протянул Алексей, — В деревне поговаривают, что с Егором они милуются за твоей спиной!

Харитон пьяно икнул.

— Сплетни все! Моя Дашка никуда из дома не выходит, не пущаю я ее.

— Ну конечно, в деревню она под твоим присмотром ездит! А когда уезжаешь, ты знаешь, что она делает?

Харитон озабоченно молчал, продолжая при этом неудержимо икать.

— То-то, — многозначительно поднял палец Алексей, — мне чего? Только не мог я тебе не сказать, уважаю я тебя! — В глазах Харитона появился металлический блеск.

— Давай еще по одной, — не унимался Алексей, подливая горячительного и в без того разгоряченную кровь Харитона. — Вчера их у речки видели, — врал Алексей, не поднимая глаз.

— Когда? — привстал Харитон.

— Да говорят аккурат к вечеру. Целовались они! — Алексей не мог глядеть на Харитона. Зная его вспыльчивый характер, он даже побаивался. Харитон весь побелел от праведного гнева: «вот оно как, значит» — думал он, я за порог, а она…

Алексей был доволен; цель достигнута. Душа Харитона сжалась, больно заныло в боку от такой новости.

«Пусть побесится, — злорадно думал Алексей, — будет знать, как на молоденькой жениться!» В мыслях его не было думки о том, какие могут быть последствия для Даши. Харитона отрезвили услышанные новости. В душе разгорался огонь ревности. И никаким зельем нельзя было его погасить.

— Спасибо за угощение, — с лавки он поднимался совершенно трезвым.

— Да, что ты, Харитон, — криво усмехнулся Алексей, — я от всей души, со всем моим уважением…

Харитон не заметил усмешки, он не видел уже ничего вокруг. На его худых щеках ходили ходуном желваки, глаза помутнели, он еле сдерживал себя. Не прощаясь с мужиками, вышел из шинка, молча копя в себе гнев. В телеге он нашел кнут и огрел ни в чем не повинного Ваську. Тот, привыкнув к хозяйской злобе, с места понес галопом. По дороге до хутора Васька знал каждую кочку, так что хозяин никогда раньше не направлял его вожжами. Но последнее время хозяин, видать, отведал по ошибке дурман-травы, вот и стал бешеным. В деревню едет спокойно, а из деревни словно черти его гонят… Всю дорогу нахлестывал Харитон вожжами верного коняку, сам того не замечая. Бросив вожжи на плетень, влетел в избу. Ничего не подозревавшая Даша, кинулась накрывать на стол:

— Харитон, ты голодный? Садись, обедать будем. Дети, ожидавшие его возвращения, стали забираться на лавку. Харитон подскочив к столу, саданул кулаком по столешнице.

— Старый я для тебя? — c яростью прохрипел он. — К молодому бегаешь? Со мной тебе в бане стыдно, а с ним в кустах сладко? — Даша побледнела. Она никогда не видела Харитона таким. Дети из-за стола наблюдали за происходящим. Для них тоже отец предстал в новом обличье. Никогда раньше его загорелое лицо не было таким белым, не раздувались так ноздри. Харитон, не сдерживая себя, ударил Дашу по лицу.

— За что? — только и успела спросить она. По щеке растеклось красное пятно. Но Харитон, еще больше обозленный ее мнимым неведением, наотмашь, сплеча ударил еще раз. Даша качнулась, но устояла. Харитон, не помня себя, бил тяжелой рукой куда попадет. Он не слышал, как кричала в ужасе Даша, как вопили дети, уцепившись за его штаны. Наконец он отшвырнул Дашу к порогу. И только тут заметил детей, кричавших: «не трогай нашу маму!»

— А, щенки! — он оторвал от себя детей.

Он не кинулся к лежащей на полу Даше, обойдя ее, вылетел из избы. Гнев схлынул, неверная жена была наказана, можно было покурить и подумать о случившемся. Анютка и Ванятка со слезами кинулись поднимать Дашу. Кровь текла из разбитой губы, щека надулась, и не было возможности открыть глаз. Тело нестерпимо ломило. От неожиданности Даша не могла понять, чем так разозлила Харитона? Почему он так жестоко? Ванятка тряс ее за руку:

— Мама-Даша, вставай!

По щекам Анютки текли крупные слезы, она боялась прикоснуться к Даше и причинить ей еще боль. Даша приподнялась, оглядела пол, забрызганный кровью. «А ведь это моя кровь!» — промелькнула мысль. Но даже эта мысль не вызвала слез. Внутри будто закаменело. Она осторожно встала. Взяв у порога тряпку, вытерла с пола кровь, чтобы не пугать детей.

— Вы не бойтесь ничего, — погладила она по голове Ванятку, — я к своим пойду.

Дети в один голос заревели:

— Не уходи Даша!

— Он не тронет вас, — Даша переступила порог. Находиться здесь даже ради детей она не могла. Покачиваясь, она шла к родному дому. Харитона на улице не было, видно распрягал Ваську в сарае. Дома ее еще на пороге встретила бабка Авдотья. Почуяв недоброе, она подскочила к Даше. И тут же заголосила: