Приключения Жихаря

И не замедлила явиться дружина.

От заклинаний и прочего устал Жихарь как собака, и вовсе не хотелось связываться ему с доброй сотней варягов, словно только что покинувших боевую ладью. Он хотел было снова за ложку взяться, но Яр–Тур остановил его:

– Сэр брат, бесчестно прибегать к магии в схватке с такими же воинами, как мы сами!

– Вот блаженный, – вздохнул Жихарь, но ложку спрятал.

Варяги были как на подбор – толстомордые, отдохнувшие. Неплохо им жилось на драбаданских харчах.

Колдуны быстренько попрятались за широкие спины защитников, в том числе и главный – Храпоидол.

Вышел вперед предводитель дружины – дородный мужик с усами до пояса, красноносый и веселый.

– Не по нраву мне такая битва, – сказал он. – Никогда еще люди ярла Брюки Золотой Лампас не выходили против троих, но только состоим мы на службе у конунга Драбадана и ходим в его воле. Сдавайтесь добром.

– Никогда! – вскричал Яр–Тур и выхватил обломок меча.

– Сейчас я построю уважаемых в боевой порядок, именуемый «Восемь ворот на золотом замке», – предложил Бедный Монах, – и никакой враг не сможет прорвать наш строй.

Жихарь на всякий случай пересчитал своих. Все равно выходило трое, с Будимиром и камнеедом – пятеро.

– Шире рыла не плюнешь, – сказал Жихарь. – Но ведь они нас колдунам отдадут, так что легче помереть. Послушай, ярл, а не знавал ли ты Нурдаля Кожаного Мешка?

– Мой наставник в мечном бою, – отозвался ярл Брюки.

– И мой! – обрадовался Жихарь. – Давай–ка поглядим, кто у него лучше научился?

– Такие, как ты, малый, у нас не имеют еще голоса на тинге, – проворчал варяг. – Но только, когда ты проиграешь, вы все честью сдадитесь – идет?

Храпоидол выскочил и заверещал, что, мол, нечего разводить всякие поединки, а забивать надо пленников в колодки и доставлять куда следует…

Принц и Лю Седьмой тоже потребовали себе противников, но решили варяги для начала лишний раз убедиться в доблести своего предводителя.

– Вы этого старого козла не больно слушайте, – сказал Жихарь, доставая меч.

– Он тут у нас недавно ежа родил…

– Вот как? – изумился ярл Брюки.

– Против шерсти, – уточнил богатырь.

– Ложь и клевета – поруха чести воина, – нахмурился ярл.

Тут прокричал Будимир, и на поляну из леса выкатился запыхавшийся ежик. На колючки он успел уже насадить множество высохших грибов.

Варяги внимательнейшим образом осмотрели ежика, передавая его из рук в руки, и постановили признать Жихареву правду, а колдуна–родителя стали вслух презирать за недостойный для мужчины проступок.

Все это, однако, не исключало поединка.

Поначалу полагалось обменяться боевыми кличами.

Жихарь привычно провозгласил:

– Эх, всех убью, один останусь!

Да так грозно, что вся дружина поежилась. Ярл же Брюки Золотой Лампас выкрикнул нечто несуразное:

– За Одина, за Фафнира! Умри, но сдохни!

Стали рубиться. Школа Кожаного Мешка дала о себе знать: всякий удар отражался успешно, и получалось вроде той бесконечной игры в шашки, что вели на холме мудрецы Пилорама и Вшивананда.

Применять же прием старого Беломора богатырю отчего–то не хотелось. Ведь в этом походе поражал он только всякую нечисть и нежить, а правильного человека ни одного не убил до смерти, лишь грозился.

Тут пожилой ярл стал задыхаться.

– Понимаешь, – хрипел он в промежутках между ударами, – если мы нарушим уговор, то тут же все обратимся в диких гусей…

– Небось не обратитесь, – уверял его Жихарь. – Да и плохо ли вольной птицей летать? Косоглазенький про вас красивую песню сочинит…

Решили сделать передышку.

Ярл Брюки извлек из–за пазухи сушеный мухомор и стал его с жадностью грызть, чтобы набраться боевого безумия. Мухомор, видно, был старый, настоящего безумия не получилось, но дух у предводителя варягов поднялся.

– Где мой сладкоголосый скальд Хрюндиг Две Колонки?

Из варяжского строя вышел долговязый нескладеха со струнным инструментом.

– Не успеет скальд сложить и сказать краткую вису, как я поражу тебя в самое сердце!

Скальд, видя усталость вождя, поторопился мыслями и запел:

Варум ди медхен Либен ди зольдатен?

Дарум зи хабен Бомбен унд гранатен!

Виса была очень древняя, но не очень длинная, и за это время Жихарь нашел выход своим сомнениям: трижды поразил ярла Брюки Беломоровым приемом, но не до смерти, а просто так, отметился три раза на груди удивленного противника, в последний миг отнимая меч.

Ярл Брюки взбесился без всякого мухомора:

– Не позорь мою седину, щенок, бей как следует!

И тут чей–то зычный и знакомый голос провозгласил:

– Кончай хвастаться! Бросай оружие! Вы окружены!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Бедная мама, боюсь, она помешалась – ведь она родила так много детей! Брайан Олдисс

Раздавать имена – тяжелое дело.

Каково же было первому человеку на свете – ведь все–все полагалось отметить ему соответствующим словом. Должно быть, не один год потратил.

Даже одному–единственному ребенку дать имя – и то намучишься, станешь призывать на помощь родню, друзей и просто знающих людей.

А если детей, к тому же сыновей, много побольше сотни, хотя и меньше двухсот? А под рукой ни опытного старца, ни толковой старушки?

Правда, предложил свои услуги Лю Седьмой, но имена у него были из Чайной Земли: Мяо да Ляо, Тянь да Шань.

– Не котятам клички подбираем, а родным сыновьям, – отказался от такой помощи Жихарь.

Да, родимые сыновья прервали схватку богатыря с ярлом Брюки Золотой Лампас.

Варяги сначала собирались броситься в бой – безнадежный, поскольку войско пришельцев было конным. Варяги опасались нарушить клятву, данную драбаданским колдунам.

Вот тут–то и пригодился Лю Седьмой.

– Насколько я понял, здешние мудрые законы предписывают в урочный час переизбирать председателя собрания, чей срок полномочий закончился. Но переизбранию помешало коварство и злонравие. И теперь в Драбадане началось правление под девизом «Непорядок и безначалие», когда никакие правила и клятвы не имеют силы.

– Я тебя все равно уничтожу! – кричал посрамленный Храпоидол.

– Да ты все еще живенький! – обрадовался Жихарь. – Смотри у меня, приятель:

нехорошо ежику быть одному, ему невесту родить надо…

Храпоидол в испуге заткнулся.

Ярл Брюки не успокоился:

– Губить своих людей понапрасну я не стану и колдунов, как всякий воин, терпеть не могу. Но тогда кто же нам выплатит жалованье?

– Не печалуйся, – сказал Жихарь. – Первое дело – потрясите чернокнижников как следует, второе – ступайте к ним в город и возьмите, что приглянется.

Варяги ни на миг не усомнились в праве Жихаря судить и рядить, схватили не разбежавшихся драбаданских чародеев, перевернули, начали трясти и вытрясли немало хорошего. Но дружина ярла Брюки от этого лишь распалилась и с радостными криками помчалась за новой добычей. Впереди всех летел длинноногий скальд Хрюндиг Две Колонки.

Войско, пришедшее на помощь побратимам, расступилось и пропустило несостоявшихся противников.

Войско это делилось на две части: половина витязей походила на Жихаря, а половина – на Яр–Тура.

Ни богатырь, ни Принц, ни умудренный знаниями Лю так толком и не поняли, что же случилось в бабьей земле Окаянии после того, как любвеобильные побратимы ее покинули.

Лю предположил, что, покуда Жихарь и Яр–Тур беседовали с игроками на холмах Дурной Бесконечности, в Окаянйи прошли годы и годы, дети успели подрасти, и счастливы его уважаемые друзья, запасшиеся на старость таким обилием почтительных и покорных сыновей.

Яр–Тур ничего не думал, он шевелил губами, ведя счет своим потомкам, и загибал пальцы на руках.

Жихарь полагал, что все–таки собрались на холмах их двойники, обзавелись лошадьми и поехали вдогон, только вот не во всем подобны они ему и Яр–Туру:

так, сходство между отцом и сыном, не более.