Старый вождь

— Неправильно они поступили.

— Бек и без того не знает как к нам придраться.

— Опасным делом занялись ребята.

— Как бы люди бека не испортили нам свадьбу, — покачал головой Мурад-аксакал, двоюродный брат отца Хаджимурада.

— Правильно вы говорите, Мурад-ага. Они наверняка попытаются это сделать. А потому, когда вы пойдёте за призами, не забудьте прихватить с собой и оружие… Надо быть наготове, — заключил сердар.

Собравшиеся снова умолкли, обдумывая то, что сказал старый вождь…

Разговор мужчин слыхали находившиеся в доме Шапери и другие женщины. Он их сильно встревожил. Мать Хаджимурада перестала просеивать муку и тихо сказала:

— Только повстречалась с дорогим сыночком… — Она так и не договорила фразы, вытирая концом головного платка слёзы.

Чабан Меред поднялся с кошмы, собираясь рассказать то, что видел ночью. Но подумал: «А вдруг Хаджимурад обидится…» И, молча потоптавшись на месте, спросил у людей:

— Можно уходить?

Шупленький Мурад-аксакал выкрикнул:

— Подожди, чабан Меред. Хаджимурад с другом вон в углу спят. Давайте их разбудим и расспросим, как это они завладели конём и саблей. По-моему, сначала надо всё выяснить, а потом уже браться за оружие.

— Мурад правильно говорит: надо разбудить Хаджимурада и разузнать, что там у них ночью произошло с беком, — выкрикнул Амангельды, который неподалёку разделывал баранью тушу.

— Папа, разреши разбудить их, — привстал с кошмы Курбангельды.

— Нет, сынок, Хаджимурада не трогай, он вчера проделал слишком большой путь, я не знаю, как у него ещё хватило сил на эту покуда не ясную историю с беком. Парень только утром прилёг. Разбуди пока одного Назара. Они были вместе, — сказал Сазак.

Назару, видимо, что-то необычное снилось, потому что как только Курбангельды дотронулся до него, он вскочил с места и стал оторопело оглядываться по сторонам.

— Что случилось? Где Хаджимурад? — А увидев спящего Хаджимурада, хотел и сам снова лечь. Но Сазак позвал его в круг собравшихся.

— А ну, сыпок, поведай людям о ваших ночных похождениях.

Назар подробно рассказал про их ночную встречу с беком. Почтенные гости слушали парня с молчаливым изумлением.

Амангельды, разделав тушу барана, выпрямился И взглянул на чабана:

— Меред-ага, ну почему же ты не прикончил этого кровопийцу?! Ведь у тебя на это было полное право.

— Хаджимурад правильно сделал, что повернул его лицом к кыбла и потребовал три раза поклясться, теперь он может сделается спокойнее, и, возможно, грабежами перестанет заниматься, — облегчённо вздохнул Курбангельды.

— Нет, — покачал головой Мурад-аксакал, — это такой человек, что нельзя верить его клятвам.

— Надо было этому шакалу перерезать горло, — сказал в сердцах Оразгельды.

— Ну, а теперь, друзья, можете расходиться по домам и тащить свои подарки, но не забудьте об оружии.

— Как говорится, бережёного бог бережёт, — заметил сердар.

Проснувшись, Хаджимурад не обнаружил рядом с собой Назара. Около него сидел сердар.

— Сазак-ага, я привёз вам небольшой подарочек, — парень поднялся и пошёл в комнату. В доме была одна Шапери. Хаджимурад поздоровался и прикоснулся губами к её щеке:

— Прости, ночью я был занят.

— Я уже знаю, где вы были ночью и что делали… — сказала Шапери. Затем поведала о совете, который во дворе проводили их друзья и родственники. — а сейчас люди отправились по домам за подарками и за оружнем, так как опасаются, что бек может испортить той.

Высчитав жену, Хаджимурад вынул из хурджуна чекмень, подаренный дядей Шапери, и вышел.

— А ну, Сазак-ага, давайте примерим обновку, — Хаджимурад накинул на плечи старика чекмень, — как будто специально для вас пошитый.

Старик был доволен подарком. Он с благодарностью обнял Хаджимурада.

— Такие чекмени носят курдские ханы, но он и нашему сердару вполне подходит, — подмигнул парень.

Хаджимурад подозвал Назара, который разводил огонь в очаге. Тот удивлённо уставился на сердара:

— Ну право же, Сазак-ага, вас не узнать. Очень славный чекмень, носите его на здоровье. Спасибо, Хаджимурад! Ты своими подарками порадовал и самого нашего села, и самого почтенного аксакала.

— Постой, дружище, я и тебе кое-что приподнесу, — сказал Хаджимурад, вынимая из-за пояса один из пистолетов и протягивая его Назару. — Ты тоже заслуживаешь достойного подарка хотя бы потому, что находишься как раз в середине между самым старым и самым молодым защитником нашего села.

Назар взял в руки блестящий пистолет и благодарно улыбнулся другу.

— Есть у меня и лошадь, и чекмень, и сабля, а теперь вот появилось на страх нашим врагам я это грозное оружие, — кивнул он на пистолет. — Спасибо, дружище, — и обнял Хаджимурада.

Начали сходиться гамаки с вещами для призов в припрятанным под халатами оружием для возможного отпора врагу. Чабан Меред приехал на ослице, которую предлагал в качестве приза. За поясом у него поблёскивал нож, в правой руке была длинная палка.

— Когда надо будет, она тоже сыграет свою роль: и кинжал, и саблю может выбить из рук недруга, верно я говорю? — взглянул он на Хаджимураду.

— Очень верно, — совершенно серьёзно подтвердил парень.

Последним явился Мурад-аксакал, пригнавший жирную белую овцу. Поскольку Мурад-ага был небольшого роста, его кривая сабля волочилась по земле. В правой руке он держал своё бьющее без промаха ружьё.

Для призов собралось немало подарков. Племя гамаков считалось дружным. Сазак здесь был непререкаемым авторитетом. Правда в Гызганлы помимо гамаков есть ещё одно крупное племя — таяклы, племя Довлетяра. Но в нём разве что ближайшие родственники слушаются бека. Большинство же таяклинцев держат линию Сазака, не бека, а его считают и своим сердаром, и вождём всего села Гызганлы. Сазак-сердар не любит кровавых схваток и сам их никогда не затевает. Но если случается, что его втягивают в такую драку, он ведёт её смело и разумно.

В молодости Сазак-ага раза два ходил на аламан. Но будучи умным и чутким человеком, он сразу понял, сколько горя и страданий приносят людям эти разбои.

Поэтому старик резко выступает против преступлений, творимых Довлетяром со своими нукерами. А те в свою очередь платят Сазаку взаимной, мягко говоря, неприязнью.

Сазак хорошо знал, что Довлетяр — человек не робкого десятка, что с обнажённой саблей бек может за себя постоять. Но если два здоровых парня захватывают сонного человека и связанным увозят в пустынное место, то тут уж ничего не поделаешь… Но на клятвенные обещания этого бесчестного человека надеяться нельзя. Когда ему плохо, он легко может чем угодно поклясться: и могилами предков, и самим аллахом, но после того, как минует опасность, бек готов с такой же лёгкостью отступить от любой своей клятвы.

Осматривая оружие, принесённое родственниками и друзьями, подсчитывая людей, способных принять участие в бою, Сазак понял, что их больше и они сильнее Довлетяра.

Начали собираться гости на свадебный той. Перед длинным рядом кибиток расстелены ковры, паласы, кошмы. Довариваются и дожариваются угощения. Расчищается площадка для скачек. Установлены для стрелков мишени из бараньих черепов. Подготовлен круг для гореша. Назначены ответственные за игру в кольцо.

Довлетяр всё ещё продолжал сидеть лицом к кыбла. Он краем глаза видел, что Хаджимурад и Назар сели на лошадей. Но бек пока боялся даже пошевельнуться. И лишь когда совсем отдалился стук копыт, Довлетяр осторожно встал и, еле переставляя ноги, направился к своей крепости.

«Как же это мне удалось вырваться из лап, можно сказать, верной смерти?» — дивился бек.

Он уже немного успокоился и шёл, хотя и расслабленно, но ровно. Подойдя, тихо постучал в запертые ворота.

— Кто там? — громко отозвался стражник.

— Я, открой, — ответил обессиленно Довлетяр.

Сторож не узнал голоса бека: