СТАЛИНИАДА

НЕИЗБЫВНОСТЬ СТРАХА И ОТЧАЯНИЯ

Дополнительное теоретическое обоснование террора

В конце 30-х годов Сталин сказал: "Чтобы выиграть сражение, нужны сотни тысяч красноармейцев, а чтобы провалить этот выигрыш, достаточно нескольких шпионов. Из всех экономии самая дорогостоящая — это экономия на средствах борьбы со шпионажем".

Так бдительность превращалась в подозрительность, нагнеталась шпиономания, обосновывалась политика репрессий.

Да, трудно жить в стране, которой управляют высокопоставленные лица, а не законы.

Живущий в страхе

Мой приятель О. Е. женат на дочери полковника МГБ в отставке. Полковник этот был близким другом Берия и многое повидал. Он рассказывал о совещании военных, которое состоялось в 1940 году в Кремле. Совещание вёл Ворошилов. Сталин с трубкой во рту ходил по комнате. За столом сидели высшие армейские командиры, перед входом в зал заседания сдавшие оружие, и работники МГБ, одетые в военную форму с пистолетами в карманах.

Полковник сидел за столом рядом с Окой Городовиковым, получив простое и недвусмысленное задание: держать руку в кармане и стрелять в Городовикова без предупреждения, если тот встанет с места. Таким был страх Сталина перед своим генералитетом даже после того, как Тухачевский, Якир, Блюхер, Егоров и тысячи других командиров были убиты. Факт поразительный даже для нравов тех времен.

О вреде и пользе географии

Однажды я — начинающий литератор — сидел в ресторане ЦДЛ в ожидании обеда. Подсел поэт Николай Глазков. Мы поздоровались, и он представился. Я — тоже, но сказал, что ему представляться не следует: он — человек известный и хотя его стихи не публиковались, я знаю многие из них. В подтверждение продекламировал несколько "рубай":

Глазков слушал очень внимательно, как будто он знакомился с неизвестными ему стихами. Потом сказал совершенно серьезно:

— А вы образованный человек — знаете стихи Глазкова.

И прочел стихотворение, которое я не знал и запомнил на слух, поэтому, возможно, не вполне точно:

Эти стихи очень точные. Разоблачить и посадить могли за что угодно, даже за излишние географические познания. Однако именно эти познания порой могли оказаться спасительными. Я слышал историю об одном человеке, которому предъявили обвинение в шпионской деятельности в пользу иностранной разведки. Поняв безвыходность своего положения, арестованный «раскололся» и, к удовольствию следователя, стал давать подробные показания о сотрудничестве с разведкой некоей связанной с фашистами страны Лапуты и признанием облегчил себе судьбу — его не мучили на допросах. На суд ему посчастливилось попасть в переломное время, когда оберпалачом стал Берия и некоторых из арестованных Ежовым освобождали. Тут-то и пригодилась страна Лапута, которую придумала фантазия Свифта и которой нет на карте мира. Суд оправдал находчивого арестанта, благо ошибки следствия можно было списать на ежовскую следственную администрацию.

Пощадил

Сталин вычеркнул из списков на арест Лилю Брик, сказав: "Не будем трогать жену Маяковского".

Испуг

Бывший охранник Сталина Василевский рассказывал в Переделкино.

Однажды, отдыхая у Черного моря, Сталин решил прогуляться на катере. Когда катер проходил мимо маленького острова, оттуда раздался пушечный выстрел. Испуганный Сталин приказал повернуть назад.

Инцидент расследовали. Выяснилось, что на острове находился небольшой гарнизон, лишенный связи с берегом. Случилось ЧП: получил увечья солдат. И чтобы вызвать моторную лодку, командир приказал дать холостой выстрел из пушки. Таким способом было принято в экстренных случаях вызывать морской транспорт.

Сталин ничего этого во внимание не принял. Он не мог простить виновнику выстрела свой испуг. И командир, отдавший приказ, и солдаты, стрелявшие из пушки, были арестованы, как покушавшиеся на жизнь вождя.

Покушение и спаситель

Пользуясь подозрительностью Сталина, Берия держал его в постоянном страхе. Это было для Берия средством политической карьеры. Однажды во время отдыха в Крыму Сталин совершал морскую прогулку. Когда катер шел вдоль гористого берега, группа переодетых сотрудников НКВД по тайному распоряжению Берия обстреляла катер холостыми выстрелами. Берия мужественно и решительно загородил Сталина своим телом. А тем временем другой отряд НКВД отнюдь не холостыми выстрелами ликвидировал группу, инсценировавшую нападение. У Сталина осталось полное впечатление покушения на его жизнь и преданных и бесстрашных действий Берия, рискующего собой во имя спасения драгоценной жизни вождя.

Еще одно покушение и тот же спаситель

Однажды, придя в дом Сталина, Берия прошел на кухню и спросил у повара, есть ли у него пистолет. Тот сказал: "Нет, зачем он мне?" — "А вдруг нужно будет защищать товарища Сталина. Вы же входите в его ближайшее окружение. Вам обязательно нужно иметь оружие". Берия дал этому повару пистолет и велел никогда с ним не расставаться. Вечером повар внес в комнату Сталина ужин, Берия встал и, глядя повару в глаза, приказал: "Оружие сдать!" Испуганный человек начал вынимать пистолет, бормоча: "Вы же сами сказали…"

Берия застрелил несчастного, не дав ему договорить.

Что же это за вождь?

Однажды в конце 30-х годов у Смирнова-Сокольского собрались эстрадные артисты. Один из гостей сообщил, что арестовали администратора Москонцерта Поздняка. Это был добрый, мягкий, деловой, совершенно отрешенный от политики человек, и поэтому все возроптали: мол, уж совершенно невозможно, чтобы Поздняк был врагом народа. Тогда расхрабрившийся хозяин дома к ужасу всех присутствующих позвонил какому-то начальнику НКВД и попросил срочно его принять. Смирнов-Сокольский был известный артист, и ему было разрешено немедленно приехать. Все отговаривали его от этой поездки, предсказывая самое худшее, однако отступать было поздно — и он отправился в учреждение, приводившее всех в ужас. Принявшему его начальнику Смирнов- Сокольский сказал:

— Я уверен в невиновности Поздняка. Его арест — ошибка.

Начальник затребовал дело. Ему принесли папку, полную бумаг.

Полистав дело, тщательно прикрывая его от глаз посетителя, начальник заключил:

— Все правильно. Поздняк арестован, так как он пытался скомпрометировать вождя.

Смирнов-Сокольский обмяк. Вся храбрость из него вышла, как воздух из проколотого мяча. Извинившись за беспокойство, артист ушел. Когда он вернулся домой, гости облегченно вздохнули и стали наперебой расспрашивать, что же сказали в НКВД. Смирнов- Сокольский объяснил, что Поздняк арестован правильно: он пытался скомпрометировать вождя.

Тогда конферансье Гаркави удивленно спросил:

— Что же это за вождь, если его может скомпрометировать Поздняк?