Альфа Центавра (СИ)

— Отпусти его, мы уходим, — Эсти постучал Василия по плечу.

— Да? Ну и отлично, идите, мне такие опасные людишки не нужны. Вагриус подумал, что действительно, лучше уйти. Если не считать того, что он хотел стать царем этого города на правом берегу Волги.

Да, но почему-то выбрал обратное. Он второй рукой схватил Василия за горло и начал душить. Потом высвободил из ослабевшего захвата свою гибкую почти как змея руку, и намотал ее на шею противнику. В результате, Василий Иванович оказался в роли пленника из фильма Мэла Гибсона Апокалипсис, где все пленники сцеплены одним бамбуком.

Только в данном случае двоим по краям казалось, что они свободны.

Над чем Василий счел нужным посмеяться:

— Я веду вас не в город, а:

— От города, — как Ванька Сус. Ребята задумались, и чем дальше шли, тем больше верили этим словам.

— Привал, — сказал Эсти. А Вар ответил:

— Зачем нам Распи?

— Тем более, он вообще не в доле, — сказал Эсти. — А третий, как его? Беда, кажется, пусть остается с ним в качестве шпиона.

— Он его съест, — сказал Василий, как будто понимал, о чем идет речь. Тем более, что не в свою пользу. Как будто уговаривал этих беспредельщиков тащить его в неизвестный лес.

— Пойдем назад, — сказал Вар, полежав немного на земле. — Скажешь, что мы твои друзья, которых ты просто давно не видел, — добавил он.

— Не-е, нет! — рявкнул Василий, — не хочу. Точнее, могу, но отдай мне мой Бриллиант. Тем более, я сам его взял только чтобы посмотреть.

— Посмотреть? — переспросил Вар. — Нет, ты украл его у меня.

— Когда? Назови место, время, и так далее.

— Дайте его мне, чтобы не досталось никому, и всё было по-честному, — сказал Эст.

— Я за, — опять чё-то не то ляпнул Василий. И успокоил себя тем, что таким образом сможет капитально запутать этих окуней. — А может и щук, — добавил он вслух.

— Я люблю уху, — сказал Вар, и проглотил слюну.

— Из щук? — спросил Эст.

— Да.

— Неужели ты до сих пор не наелся?

— Да, думаю, да, и знаешь почему?

— Уже три раза сходил в туалет?

— Дело не только в этом, мой милый, но мне кажется, я не один.

— Верю, — вздохнул Эст, — один столько не съест.

— Ты думаешь, кто это?

Глава 24

— Думаю, это Щепка, — сказал Василий, — это ее Брилик. И теперь она сосет из тебя кровь.

— Не верь, не верь, — сказал Эст, — впрочем, если боишься, я сам могу его съесть.

— Съесть? — удивился Василий и опять приподнялся на локте.

— Ну, у нас речь идет о еде, поэтому я так и сказал, — и Эсти добавил: — Мы с собой ничего не взяли? Ясно, нет, поэтому надо возвращаться, он-то нажрался, а я ни гу-гу. Они поднялись и опять пошли в обратную сторону. Но. Но согласись с предложением Василия, что они будут:

— Добровольно сдавшими в плен диверсантами. А я вас поймал, напоил, накормил, теперь веду в изолятор.

— Иначе никак нельзя? — спросил Вар.

— Можно, почему нельзя? — ответил Василий.

— Как?

— Через морг.

— Нет, это хуже, хуже, — зачастил Эст, — давайте уж лучше так, как вы придумали. И так они пошли, привязанными к трехметровому бамбуку, а Вася рядом.

— Ми думали, ты тоже себя привяжешь, — пошутил Эсти.

— Серьезно, серьезно, — поддержал друга Вар.

— Всё, хватит, я сказал: движущемся прямолинейно и равномерно, иначе ничего не будет.

— Что значит: ни-че-го? — спросил Эст.

— Ничего хорошего, — ответил парень.

Он привел Их в Крепость и поставил перед Никой Ович, которая пока что в одиночестве изучала меню и карту бара.

— Я не могу понять, — обратилась она к бармену, которым здесь был Фрай, но по своему обыкновению так замаскировался, что все считали его человеком неизвестного происхождения. Так доверяли, но в меру. Щепка даже спросила у Кали:

— Насколько мы можем ему доверять?

— Ну-у, думаю, на столько, на сколько можем быть уверены, что он не подольет нам в коньяк Нине или Двин змеиного яду в количествах больших, чем мы сможем выдержать.

— Что именно?

— Не могу понять, почему здесь никогда нет хлеба?

— Так просили.

— Кто?

— А я знаю?

— Я без хлеба не могу наестся.

— Вон идет ваш хлеб. — И вошли пленники.

— Такие опасные? — спросила Ника, — что на вас надели бамбук.

— Нас просто не поняли, — сказал Вар.

— А вы что скажете? — кивнула она Эсти.

— Мы просто шли, думали, что здесь есть…

— Что, что вы имели в виду, что здесь есть кружок кройки и шитья?

— Наоборот, — ответил Вари, — мы думали, что нас научат здесь всему, что необходима…

— Необходимо, — поправила мужика Ника Ович, — и добавила: — За каждую ошибку я буду вас бить.

— Значит, вы нас берете?! — крикнули они одновременно.

— Да, я как раз набираю группу добровольцев для отражения вражеских контратак.

— А именно? — поинтересовался Эст.

— Что вы не поняли? Как вас э-э? Ну, сейчас пока это не важно. И знаете почему?

— Вы можете нас не взять? — спросил Э.

— Нет, я своих решений не меняю, ибо если сказала, что да, взяла, значит это естественно и не позорно. Но! Вы можете погибнуть на ранней стадии испытаний и так не войти в моё ВД. Они побоялись спросить, как это расшифровывается, а только предложили их:

— Да, пожалуйста, испытайте нас, как следует.

— Пожалуй, это именно то, чего хочу даже больше того, что задумала себе на завтрак. Значит, так, по-вашему, я должна добавить к просто испытанию еще, как вы сказали вот это:

— Как следует. И значит, я не буду снимать с вас этот бамбук, как решила было это сделать. Но! Пожалуйста, не торопитесь сдаваться, ибо. Ибо я буду вас бить, и одновременно завтракать. А завтракать для меня — это значит, периодически отвлекаться от тренировочного процесса.

— Почему нас надо обязательно бить? — спросил Вара.

— Пусть ответит ваш напарник.

— Я не знаю.

— Что? Рипит ит, плииз.

— Нет, это я просто так подумал, а скажу, что что… нет, не знаю.

— Хорошо, попробуйте вы, — обратилась Ника к Варе, — отвечайте, я пока не могу начать испытание, так как у меня рот набит. Где этот траханый бармен? Пива-а! У некоторых язык прилип бы к нёбу от ужаса встречи с дамой, у которой на завтрак не овсянка с соленой треской и сыром, а пиво и торт.

— Я думаю, мы должны быть готовы, что нас возьмут в плен и будут пытать, — сказал Эст.

— Я, если можно, отвечу наоборот, чтобы хоть один из нас оказался прав, — сказал Вар.

— И.

— Вы думаете использовать нас, как Притраву для ваших беркерсиеров. Ника встала из-за стола и подошла поближе с кружкой в руке.

— Вы будете мозговым центром, потому что даже я не додумалась бы до такой экстраординарной идеи. — Она похлопала Вару по плечу и даже хотела поцеловать, но пока что только облизнула губы, и дала ему попить пива из своей кружки. Эсти постеснялся попросить:

— И мне, мол, пива, — и тут же получил удар ногой точно в солнечное сплетение. Он повалился на соседний элегантный, цвета почти что бамбука, которым они были связаны, стол, и потащил за собой Вару.

— Ай хелп ю, — сказала Ника, и легким ударом раздвинула ноги Вары шире плеч, еще секунда и он должен будет сесть на шпагат. Ника улыбнулась. Что она думала неизвестно, скорее всего, она думала, что парень разорвется пополам, но не до конца. В случае чего его можно будет списать на кухню чистить картошку, лук, морковь и свеклу. На весь гарнизон. Но произошло совершенно невероятное:

— Вариус обосрался. — Он всё хотел сходить в туалет, но то не было времени, то он об этом забыл от ужаса, что его привязали к бамбуку, как доамериканского индейца, то просто считал неприличным в хорошем кабаке хотя бы пукнуть. Тем более в присутствии дамы. Теперь все страхи были забыты:

— Он — если говорить буквально — обкакался. — Но! Но поносом.

Хотя еще несколько секунд Вара надеялся, что обойдется без поноса.

Нет. А разница? Во-ни-ща-а-а! Ужасная.