Жанна дАрк из рода Валуа. Книга 2

Ещё в двадцать третьем году, задолго до осады Вокулёра, господин де Бодрикур изволил назначить Жака Арка дуайеном – командиром лучников ополчения от Домреми. Честь высокая, но не оставляющая времени для каких-то иных забот. А Шато д'Иль поместье хоть и небольшое, но требующее неусыпного внимания. Вот и пришлось господину Арку переложить бОльшую часть своих хозяйственных забот на сыновей – Жакмена, Жана и Пьера, да на Дюрана Лассара – своего, якобы, братца. И упустил, ох упустил, он тот момент, когда его странноватая дочь, от пустых раздумий и мечтаний, перешла к опасным убеждениям в своей избранности и в том, что она и есть та самая Дева из пророчества!

«Господи, за что мне это?!», – схватился за голову господин Арк, когда впервые услышал от дочери, что её святая обязанность – спасение дофина и возложение на его голову французской короны. За долгие годы он успел забыть про тот далекий день, когда, собирая хворост в лесу, его жена наткнулась на тело мертвой женщины, возле которой плакал ребенок, и считал Жанну собственной дочерью. На все её странности внимания не обращал – времени не было. Только иногда, наткнувшись на задумчивый взгляд девочки, нет, нет, да и ловил себя на мысли: «Нет, не моя…". Но мысли эти уходили быстро, потому что девочка есть девочка… В хозяйстве толк от неё может быть только один – выгодное замужество, а для выгодного замужества надобно умение хорошо прясть, обращаться со скотиной, стряпать да шить. Жанна всё это умела и, слава Богу. Так что и переживать из-за её непонятной задумчивости и прочих странностей особо не стоило. Замуж возьмут – не увечная. А выйдет замуж – вся дурь из головы сама вылетит.

Господин Арк был крестьянин до мозга костей. И сам, видимо, не заметил, как стал им, прижившись в Домреми.

Чума, разорившая в 1348 году многие дворянские семьи, не обошла стороной и их семью, начисто лишив главу старинного рыцарского рода не только жизни и состояния, но и звания дворянина. Повальный мор превратил прежнее, тоже небольшое поместье, в Сеффоне, в безлюдную пустыню, и пришлось совсем ещё юному Жану, так и не вкусившему сытой дворянской жизни по той причине, что родился он уже после разорения, по примеру выживших старших братьев, идти в услужение к тому, кто соглашался, хотя бы, кормить. Так от хозяина к хозяину, он и добрался до Лотарингии, где и осел.

Жизнь ожидалась не самая лёгкая, если не сказать хуже. Но, как-то раз Арк разговорился в таверне со случайным сотрапезником и поведал о своем дворянском происхождении. А потом, очень скоро, получил вдруг от местного кюре предложение – небольшой домик с хозяйскими пристройками в деревне Домреми всего лишь за услугу – женитьбу на некоей даме, тоже дворянке, у которой, якобы, имелся незаконнорожденный младенец. Что ж, почему бы и нет? Далёкий от романтических устремлений господин Арк согласился без долгих раздумий. Дом и семья разом – что может быть лучше?! К тому же, оказалось, что и дама не безобразна, да и ребенок, как она призналась, не её, а отданный на воспитание бастард одной очень важной особы, которая и будет платить им содержание. «Бастард, так бастард.., тоже дитя господне, – философски заметил господин Арк, не без удовольствия лаская жену в первую брачную ночь. – Нарожаем своих, а там и не разобрать будет…".

Однако, уже через год доверенную их попечению девочку забрали в Нанси. И, хотя мадам Изабелетта была беременна их первенцем, убивалась она ужасно. Да и самому господину Жану делалось не по себе при мысли, что щедрое содержание выплачиваться больше не будет. Хозяйство-то он наладил – это, да! И с голоду они теперь не помрут, и по миру идти не придётся. Но лишний су никому ещё не вредил и рассчитывать в эти тяжкие времена на одно только хозяйство безо всяких сбережений было ненадёжно.

И тут Господь явил свою милость! Мало того, что послал мадам Изабелетте скорое утешение, так ещё и оказалось вдруг, что содержание им снова начали выплачивать! Супруга объяснила это благодарностью «высокой особы» и платой за молчание. Но, когда в Домреми появился никому неизвестный монах с испанским именем и, выдавая себя за родню их старейшины, начал вдруг интересоваться найденной в лесу девочкой да выспрашивать у неё про всякую всячину, до которой она была так охоча, господин Арк сразу смекнул, что дело тут не в простой благодарности. И, чем чёрт ни шутит, может, не таким уж найдёнышем была и эта новая девочка. Так что, лучше ему, действительно, молчать, делать вид, что всё идёт так, как и надо и воспитывать и этого ребенка, как своего – тем более, что в деревне никто никакой подмены не заметил. Да и Жанна, несмотря на все свои странности, была милой, приветливой, тихой.., короче, обыкновенной девочкой, которая просто, иногда, задумывается не по годам…

«Что мне переживать? Жизнь идёт, и ладно…", – снова призвал на помощь философские размышления господин Арк. И быстро про всё забыл. За повседневными заботами постепенно стёрлись или просто стали неотъемлемыми ото всей остальной жизни и прочие непонятности. Ну предсказывает Жанна рождения и смерти, ну болтает про всяких фей и говорящие деревья – до того ли ему, хозяину, одержимому идеей расширить хозяйство, приумножить накопления, а потом – почему бы и нет? – потом, когда утихнут все эти войны, попытаться вернуть дворянское достоинство себе и своему разросшемуся семейству.

Только однажды, больше ради шутки, размягчённый сытным обедом, господин Арк спросил у дочери о будущем. Спросил, и сам засмеялся, до того глупым это ему показалось. Но дочь ответила ещё глупее. «У тебя будет замок, – сказала она, улыбаясь. – Матушка будет, как королева, мы с Катрин – принцессы, а Пьер и Жан – дофин и герцог». Тогда все посмеялись. От души… Долго переспрашивали – «Как кто, Жанна? Как королева? Ха-ха! А я, стало быть, король? Или, может, сам папа?», «А я – герцог? Как Луи Орлеанский, или, как Жан Бургундский?» – «Как шут гороховый…» – «А ты вообще, как наш дурацкий дофин…".

А потом вдруг объявился этот нашедшийся так внезапно брат Дюран.

Господин Жан, хоть убейте, как ни пыжился, как ни напрягал свою память, так и не смог совместить образ этого пришлого господина с размытыми временем образами уже подзабытых братьев. Вроде бы жил с ними когда-то кузен по материнской линии, а уж звали его Дюран, или Жюльен, господин Арк не помнил. И, конечно бы, погнал пришельца вон, явись тот нищим оборванцем. Но Дюран Лассар оборванцем явно не был. Так искренне радовался тому, что нашёл родную душу, и так убедительно доказал, что жить вдали от неё более не сможет, что пришлось раскрыть для него ответные объятья. Да и кого не убедит круглая сумма, предложенная на покупку целого поместья с небольшим замком, не одолженная, а просто данная в качестве совладельной доли?!

«Брат!», – кивнул господин Арк. Деньги принял, замок купил и теперь только война отделяла его от прежнего положения.

И вдруг, такая беда!

А началось-то всё с ерунды! С пустяшной беседы вечером за столом весной двадцать восьмого, когда поползли по округе разговоры, что осады Вокулёра не миновать.

По давней традиции господин Арк в субботний день собирал за своим столом всех работников, обсуждая с ними после ужина дела предстоящей недели. Приходили порой и старые знакомцы из Домреми и Грю. А уж в те весенние дни чем тревожней становились слухи, тем многолюдней делались субботние посиделки. На неубранный стол вместо обычной одной выставлялись сразу три плошки с горящим маслом и начинались долгие разговоры о том, что Бэдфорд тянет армию под Орлеан, что дела дофина совсем плохи, а когда падёт и герцогство Орлеанское, тогда и им всем жизни не будет, потому что дофину, в этом случае, совсем конец. А не будет дофина, не будет и Вокулёру с его окрестностями никакой помощи ни от англичан, ни от бургундцев.

Все вздыхали, качали головами. А больше всех Дюран Лассар, который возьми, вдруг, и скажи:

– Только чудо нас спасет. Чудо явления Лотарингской Девы…