Под знаком змеи.Клеопатра

— К утру дождь еще не кончился. Небо было затянуто тяжелыми тучами, и определить время по гномону [39] было невозможно. Я сказал Салмо, что ему не надо меня сопровождать, но велел ему быть снова здесь около полудня. Конечно, я пришел слишком рано и совсем продрог, дожидаясь Прокула и его людей. Они появились в сопровождении центурии тяжело вооруженных легионеров. Это вызвало всеобщее возбуждение, поскольку в Эфесе до этого еще не видели римских войск.

— Наместник считает, что мы должны быть осторожны… — объяснил Прокул.

Мы направились к восточной стороне храма, к которой примыкали квартиры жрецов, склады и хозяйственные постройки.

Арсиноя жила в небольшой вилле, окруженной плотной изгородью. Прокул безо всякого промедления отодвинул в сторону кого-то, преградившего ему путь, и приказал солдатам окружить виллу. Затем он скрылся в доме вместе с декурионом и двумя воинами. За ними последовал секретарь, к которому, не дожидаясь приглашения, присоединился и я.

Арсиною, видимо, застали в саду. Я видел, как она появилась в атриуме с двумя служанками. Валерий Прокул прочел ей смертный приговор, и еще до того, как она смогла что-нибудь ответить, оба воина набросили ей на шею шнурок и задушили. «По крайней мере, — подумал я, — все это произошло быстро, и она не успела испытать страх смерти».

Прокул подозвал меня повелительным жестом:

— Ну, лекарь, посмотри, мертва ли она.

Я склонился над скрюченным телом и посмотрел на посиневшее лицо с полуоткрытыми глазами и вывалившимся языком. На всякий случай я поднес ей ко рту зеркальце и пощупал шейную вену.

— Принцесса Арсиноя мертва.

Я выпрямился. Прокул кивнул секретарю, и тот составил короткое подтверждение, которое подписали я и легат. На обратном пути он укоризненно заметил:

— И для этого мне надо было ехать в Эфес!

Когда мы вышли из дома, он сказал, что мне придется самому позаботиться о возвращении в Александрию. Он должен еще на несколько дней остаться здесь, а затем отправиться в Таре. Галера принадлежала флоту Антония, и гордость не позволила мне просить о чем-то этого отвратительного типа.

— Теперь мы полностью предоставлены самим себе, — сказал я Салмо.

Тот только ухмыльнулся.

— Я мог бы выдержать здесь еще несколько дней. Ты видел вчера указатель у большого фонтана недалеко от верхней агоры?

Я покачал головой.

— Какой указатель?

— Прости, господин, но, кажется, ты бродишь по улицам совершенно глухой и слепой. Там на пьедестале стоял бог Приап и, вытянув руку, указывал на расположенный напротив публичный дом. Туда же в общем-то указывал и его длинный твердый фаллос…

— Ты бесчувственный, как камень, Салмо. В то время как меня вчера весь день мучили мысли о судьбе бедной Арсинои, тобой движут какие-то похотливые желания. Мне стыдно за тебя!

— Ты просто не можешь отделить одно от другого, господин. Голова может преспокойно размышлять о несчастных судьбах, в то время как фаллос с удовольствием отдается другим страстям. Но что теперь — мы еще остаемся?

«Почему бы и нет? — подумал я, — Зайдем мы в публичный дом или уедем сразу — Арсиною ведь уже не оживишь. Я ей не родственник и не знакомый, стало быть, для скорби нет никакой причины».

— Ну хорошо, мы можем здесь задержаться на два-три дня. Давай-ка взглянем, что нам предложат в твоем публичном доме…

Дом находился недалеко от верхней агоры. Хотя он стоял и не на главной улице, благодаря указателю каждый мог найти его без особого труда. Это было двухэтажное здание в конце одной из улочек с красивым мраморным фасадом. Перед ним стоял пышно одетый привратник с фигурой атлета. Он взял с нас плату и открыл дверь. Мы вошли и оказались в прихожей, где нас встретил почтенный старый господин, скорее похожий на библиотекаря. Он очень важно и слегка свысока представился нам как pornodidaskalos, что следовало перевести как наставник гетер — в данном случае это просто означало «хозяин заведения».

То, что дом, куда мы попали, был весьма дорогим, можно было понять уже по одному его виду. Внутри были ванны, украшенные мрамором и мозаикой, уборные с льющейся водой и, наконец, колоннада, по бокам которой были расположены двери из кедрового дерева. На них обозначены" были имена гетер и предлагаемые услуги. Например: «Архедика услаждает ртом и имеет сильный язык», «Елена, выносливая всадница», «Гликерия, горячая, как кобылица», «Герпилий выжмет тебя, как лимон».

К дверям были прикреплены маленькие серебряные стрелы, которые можно было поворачивать. Наставник объяснил:

— Если стрела указывает вниз, значит, дама занята, если вверх — она свободна, а если она повернута горизонтально, значит, у гетеры перерыв, чтобы она могла искупаться, поесть или привести себя в порядок. По твоему желанию мы прикажем позвать ее.

Сначала, конечно, нам пришлось заплатить. Цена была так высока, что я уже подумывал, не лучше ли за те же деньги купить рабыню. Однако, подавив свое раздражение, я заплатил за нас обоих, и каждый выбрал себе по двери, где стрелка указывала вверх.

Я не обратил внимания на написанный девиз, но эта рыжеволосая, приветливо улыбающаяся девушка, должно быть, прошла неплохую атлетическую подготовку: ее стройное тело было мускулистым, как у олимпийца. Она сбросила свой хитон, как какой-нибудь борец, приблизилась ко мне легким танцующим шагом, ударила кулаком между ребер и заломила за спину руку. Когда я громко запротестовал, она смеясь сорвала с меня одежду и бросила меня на кровать. Даже любовный акт она провела как поединок на ринге, и в завершение своим мускулистым, крепким и натренированным лоном выжала из моего фаллоса все до последней капли. На прощанье она дала мне увесистый шлепок под зад, после которого у меня остались несколько синяков. Выбравшись наружу, я прочел на двери: «Как бы ты ни был силен, Кирена тебя поборет».

Когда потом я рассказал о своем приключении Салмо, он чуть не задохнулся от смеха.

— Тебе следовало все же сначала прочесть надпись на двери! Мне больше по душе кроткие кошечки, которые не хотят от мужчины ничего, кроме того, чтобы он за деньги положил их на лопатки. Мы, иудеи, предпочитаем простую и сытную пищу. Наш уважаемый Моисей не очень одобрял проституцию, а мудрый Саломон, мой тезка, сказал: «Кто любит мудрость, радует своего отца, а кто свяжется с проститутками, потеряет свое имущество». Впрочем, от этого ты меня уберег, мой великодушный господин, и я благодарю тебя за твое приглашение.

— Это стоило мне целого состояния. В будущем я буду осмотрительнее. Ну а теперь пойдем в гавань и поищем какой-нибудь корабль.

После долгих расспросов мне удалось найти парусник, который уже завтра готовился выйти с грузом в Галикарнас и мог прихватить еще нескольких пассажиров. Капитан предупредил, что если ветер усилится, то отплытие будет отложено.

К счастью, этого не произошло, и на следующий день мы уже плыли на юг, вдоль берега, между непрерывными цепочками островов и островков. Ветер постоянно менялся, и иногда казалось, что он дует со всех сторон одновременно. Все силы наших гребцов уходили в основном на то, чтобы сохранить курс.

Мы с Салмо оба страдали от морской болезни. Однако на третий день, прежде чем наши души окончательно отделились от тела, мы прибыли в Галикарнас.

Там мы отыскали корабль, отправлявшийся на Кипр, а при благоприятной погоде и дальше, в Александрию. Этот остров теперь относился к провинции Киликия и поэтому принадлежал Антонию. Я возблагодарил Фортуну за такую удачу, но забыл замолвить словечко также перед владыкой ветров Эолом. Поначалу он был к нам весьма милостив, так что мы без всяких происшествий добрались до Пафоса, гавани на западном берегу Кипра. Капитан сказал, что такой удачей надо воспользоваться, поэтому мы сразу же отправились дальше на юг. Однако в этот же вечер поднялся такой сильный юго-западный ветер, что капитан приказал свернуть большой парус и вытащить весла, после того как некоторые из них уже были разбиты. Впрочем, при этом он сохранял спокойствие.